Может, я тайно участвую в каком-нибудь телепроекте "Выживший"? Просто как ещё объяснить всё, что здесь происходит?!

— Ты до сих пор бледная, — сказал Найк, подходя ближе. — Так сильно испугалась?

Его тон был таким... словно он меня жалеет. А я ненавижу выглядеть жалкой!

— Скажи ещё, что ты совсем не испугался!

— Ну так... было не по себе, — честно признался он, и этого я точно не ожидала. Бравады, насмешек или в свойственной ему манере игнора, но уж точно не признаний, что и в его броне есть прорехи.

Было уже довольно темно, мы стояли друг напротив друга, как и тогда, когда он сначала бросил меня, а потом вернулся. И как и тогда, мне вдруг снова стало немного не по себе. От такой его нарушающей все границы близости и моей странной реакции на эту близость. Какой-то непонятной, не испытываемой никогда ранее...

— Я бы чего-нибудь выпила. Покрепче, — озвучила промелькнувшую только что мысль, лишь бы скинуть этот неуместный морок. — Смотри, руки до сих пор дрожат.

Подняла ладони вверх – они действительно мелко подрагивали.

Он несколько секунд думал, глядя на мои трясущиеся пальцы, а потом поднял на меня слегка прищуренные чёрные глаза:

— Не маловата ты для выпить?

— Сколько сейчас времени?

Он поднял запястье и взглянул на часы.

— Половина десятого.

— Через два с половиной часа мне исполнится девятнадцать.

И это ещё одна причина, по которой впору было впасть в депрессию. Мой день рождения должен был быть самым лучшим! Там, дома, в шкафу, меня дожидается крутое платье, уже снят вип-зал в клубе, приглашены все друзья... Я готовилась к этому празднику целый месяц, продумывая каждую деталь – и вот я здесь. В этой глуши!

Наверное, выглядела я всё-таки жалко, потому что взгляд его переменился. Стал более мягким.

— Подожди минуту, я сейчас, — под оглушающий раскат грома он ушёл в конец комнатки и одним резким движением убрал с пола маленький, вязаный разноцветными нитями коврик. А под ним оказался... люк.

— Подай мне фонарь. Там, — скомандовал он, уже забравшись наполовину внутрь ямы. — На подоконнике.

И действительно – на рассохшемся подоконнике лежал небольшой фонарь в гладком чёрном корпусе. И как только я раньше его не заметила…

Когда я протянула руку, мутное небо за окном вспорола ослепляющая молния, и тут же послышался грохот падающих в разлапистую траву тяжёлых капель.

Я подала ему фонарь и опасливо заглянула внутрь погреба – там было очень темно и пахло сыростью. И ещё чем-то... кисло-сладким, как будто что-то долго лежало и в конце концов испортилось. Может, тыква или картофель…

— А там нет, случайно, змей?

— Скоро проверим, — бросил он и, включив фонарь, зажал корпус зубами.

— Подожди! — вскрикнула я, схватив его за рукав футболки. — А вдруг есть? Вдруг она тебя укусит, что мне тогда делать?!

Он как-то странно, чуть задержав взгляд, посмотрел на мою руку на своём плече, а потом, вытащив фонарь, вдруг улыбнулся:

— Не думал, что ты такая трусиха, мажорка.

Я резко отпустила ткань его майки и оскорблённо разогнулась.

— Я не трусиха. Просто если ты откинешься, я долгое время не выберусь отсюда. А выбраться я очень хочу.

— Не волнуйся, я не откинусь. Жди здесь, — он снова вставил корпус фонарика в зубы и довольно быстро спустился по ржавой лестнице вниз…

Пока он был внутри погреба, я решила воспользоваться ситуацией и быстро обыскать его вещи. Вдруг телефон здесь? Плевать на меры предосторожности, я хочу услышать отца. Просто узнать, что на самом деле происходит, и всё. Тридцать секунд, не больше.

В конце концов, я имею на это право!

— Если что – зови! — крикнула я, стрелой метнувшись к его сумке, спрятанной за диваном.

Самая обычная спортивная сумка, ничего особенного – и внутри тоже: какая-то сложенная одежда, перемотанные тонкой резинкой блистеры с лекарством. Портмоне... Я хотела уже было схватить его, может, там внутри паспорт или водительские права, но тут взгляд мой зацепился за кое-что другое…

Пистолет. Тот самый.

Я взяла его в руки и взвесила на ладони. Кажется, заряжен. Опыта тесной дружбы с холодным оружием хватило, чтобы это понять. Спасибо, папа: часы, проведённые в тире на заднем дворе, не прошли для меня зря.

Присутствие в доме ТТ вселяло некую уверенность, но в то же время пугало, ведь в неправильных руках это верная смерть. У меня не было причин не доверять Найку, пока он меня только спасал – уже трижды, но всё равно приятнее, когда оружие есть у тебя, а не у человека, которого ты совсем не знаешь.

В этот момент за спиной послышалось шуршание – он явно выбирался наружу. Я запаниковала: что же сделать с пистолетом? Не пихать же его под нижнее бельё, в конце концов! В конечном итоге сунула его обратно и, быстро застегнув сумку, вернула её на место. В эту же секунду над погребом появилась голова моего секьюрити.

— Ну и что там было? — с преувеличенным интересом спросила я, тем временем лихорадочно соображая, что ответить, если он спросит, что я делала, сидя на полу возле его дивана. Но он, к счастью, не стал ничего спрашивать – подтянувшись на руках, выбрался наружу и аккуратно опустил крышку люка.

— Обычный погреб, там даже осталось несколько банок с соленьями. А ещё вот, — словно по мановению волшебной палочки в его руках нарисовалась покрытая паутиной бутылка с чем-то тёмным внутри.

— Вино, что ли? — обрадовалась я. — Серьёзно?!

Подошла к нему и забрала прохладную бутылку. Она была пыльной и приятно тяжёлой. На лице нарисовалась глупая улыбка. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь меня сможет привести в восторг что-то подобное.

— Ты прямо как волшебник, исполняешь желания.

— Ну, у тебя же день рождения через два с половиной часа, — он улыбнулся мне в ответ. — Дарю, пьянчужка.

— А там штопора, случайно, не было?

— Хочешь открыть прямо сейчас?

— А чего ждать?

— Штопор вряд ли здесь имеется... Впрочем, давай, что-нибудь придумаем.

Он забрал у меня бутылку обратно, и мы вместе пошли на тёмную кухню. И было в этом что-то такое... извращённо-уютное. Этот ливень за окном, полная отрешённость от цивилизации, странный мужчина, который взялся меня защищать.

Я снова вдруг подумала о том, что мы здесь совершенно одни.

А ещё в его сумке заряженный пистолет.

Но об этом я старалась не думать, растворившись в предвкушении занятного вечера...

— Дегустируй. Только не переборщи.

— И это всё? — я скривилась, забирая у него из рук кружку, в которой было меньше половины.

— Хорошего по чуть-чуть.

Переборщишь тут.

Я закатила глаза и осторожно понюхала содержимое – пахло на удивление вкусно: какими-то ягодами, ни намёка на спирт.

— А себе?

— Я не пью на работе.

— Брось, у меня день рождения вот-вот. Если ты меня не поддержишь, я всё расскажу папе, и он тебя уволит.

Найк молчаливо улыбнулся и взял с полки простую железную кружку.

Было уже привычно темно, но странное дело – необходимость в свете как будто отпала, глаза различали очертания предметов довольно чётко. Его я видела очень хорошо, и сейчас он казался особенно огромным в этой тесной комнатке, едва вмещающей нас двоих.

Я наблюдала, как он вытащил из бутылки пробку, дунул в кружку, прогоняя пыль, и налил немного и себе.

— За мои девятнадцать? — я протянула ему свой импровизированный фужер, и он прикоснулся к нему краешком своего.

— Ещё не полночь. Не рановато отмечаешь?

— Я не суеверная, — я поднесла кружку к губам и сделала крошечный глоток, пробуя найденное пойло. И оно оказалось просто прекрасным: в меру крепким, не слишком сладким, с приятным абрикосовым послевкусием.

Дождь уютно стучал по немытому годами стеклу, и меня просто катастрофически потянуло поговорить.

— Так странно, ещё совсем недавно мы крутились каждый в своём мире и не были даже знакомы, а теперь ты единственный гость на моём дне рождения.