Заканчивались мои четвёртые сутки здесь…

— Как ты себя чувствуешь? — нарушил он тишину и взглянул на меня с таким теплом. — Температуры нет?

— Вроде бы нет. Нормально.

— Я могу сделать для тебя что-то ещё?

— Да. Пожалуйста, отведи меня в туалет, — и мы улыбнулись уже одновременно.

Кажется, ночью у меня снова поднялась небольшая температура. Состояние "жить можно, но не слишком комфортно". Хотя за последние четверо суток я напрочь забыла, что такое комфорт.

Я лежала и, глядя в тёмное окно, думала о том, почему меня никто не ищет. Ведь если бы искали, уже наверняка бы нашли, со связями моего отца это не должно быть проблемой.

Может, они думают, что меня уже нет, поэтому оставили всяческие попытки? Я же не знала, что именно Найк рассказывает ему по телефону. Я заметила, что он выходит из дома в одно и то же время, отсутствует примерно час, а потом возвращается – и всегда в плохом настроении.

Что там происходит? Почему отец не идёт на его условия и не скажет уже публично, что он там требует? Это же ради меня!

Что это за странные тайны такие, которые дороже жизни единственной дочери?!

А Найк – чего хочет добиться он?

Были бы это деньги, я бы ещё могла понять, но вот это вот всё… Ну не поддавалось это никакому логическому объяснению!

Сколько мне ещё придётся здесь пробыть? Неделю? Месяц? Может быть, год?

Думать так далеко наперёд не хотелось и вообще не хотелось напрягать мозг – болела голова, и было желание принять ту волшебную пилюлю, которую я выпила ранним утром, когда мы вернулись из леса домой. Можно было бы пойти и попросить, но судя по тишине, он спал, будить его мне не хотелось – предыдущая ночь и вообще весь день выдались не из лёгких.

И это было странно. Вот это всё, что происходило внутри меня. Я не хотела тревожить человека, который меня украл, на минуточку. Просто утащил из клуба!

Продумать все детали, предусмотреть разные мелочи – это процесс не одного дня, стало быть, он готовился заранее. Еда, одежда, лекарства… Он знал, что мы задержимся здесь надолго.

Что же всё-таки побудило его на подобное? Что бы я ни кричала там раньше в порыве гнева, на психа он не похож. Наоборот, он производит впечатление человека думающего и далеко не глупого. Видимо, мой отец на самом деле сделал что-то ужасное, что-то такое, чего Найк не смог простить. Даже понимая, что потом сядет. А не понимать этого он не мог…

Я услышала за спиной скрип двери и закрыла глаза, сделав вид, что сплю. Хотя это было и не нужно – в такой темноте сложно что-либо детально рассмотреть.

Он тихо подошёл сзади и аккуратно приложил ладонь к моему лбу. Потом, убрав руку, наклонился и дотронулся до него губами.

Я резко повернулась, натянув одеяло до подбородка.

— Что ты здесь делаешь?

— У тебя снова температура.

— Не сильная, я чувствую себя нормально, только голова болит.

— Я сейчас, подожди.

Он ушёл и практически сразу вернулся, держа в руках белеющий блистер с таблетками и кружку.

— Вот, выпей.

— Что это?

— Обычный парацетамол. Не волнуйся, у меня нет цели тебя отравить.

Подумав, я сбросила одеяло и, приподнявшись на локтях, забрала у него лекарство.

— А если бы меня скрючило тут чем-то посерьёзнее, чем обычной температурой? Продолжил бы держать меня здесь и смотреть, как я умираю? — глотая таблетку, спросила я.

— Нет, отвёз бы тебя в больницу.

— А как же твоя супер-важная, покрытая тайной миссия? Отказался бы от неё? Вот так просто?

— Чья-то жизнь – это не просто. Я бы никогда не пошёл на подобное.

— Странно слышать это от человека, который держит в заброшенном лесном доме заложницу. Я слышала одну историю, где парень украл с парковки торгового центра женщину и вот точно так же увёз её в неизвестном направлении. Долгое время она считала, что он псих, но, конечно, всё оказалось не так просто в итоге *.

— И ты тоже думаешь, что я псих? — я не увидела, а скорее почувствовала, как он улыбнулся.

— Нет. Я думаю, что в нашем случае тоже всё не так просто, — я допила воду и передала ему кружку.

Он забрал её и, сжав обеими руками, продолжал стоять. А я и не хотела, чтобы он уходил.

— Дождь закончился, даже звёзды появились, кажется, завтра будет солнце, — произнесла я, чтобы зацепиться диалогами и продлить его нахождение здесь. Я надеялась, что он расскажет мне хоть что-то, самую малость. Мы же вроде нашли какой-никакой контакт. — Я люблю жару и ненавижу холод. Видишь, чуть попала под дождь и уже простудилась. А ты часто болел в молодости?

— Ты так говоришь, как будто я старше тебя на сто лет.

— А сколько тебе?

— Тридцать три.

— А когда у тебя день рождения?

— Что ты хочешь спросить, Адель? Спрашивай уже, не заговаривай мне зубы, — он снова улыбнулся.

— Мой отец… он действительно виноват в том, в чём ты его обвиняешь? Ты же обвиняешь и хочешь получить признание.

— Прилюдное признание, это важно.

— Так что же он всё-таки такого сделал? В чём перешёл тебе дорогу? Или у тебя тоже фармацевтическая компания, и таким образом ты хочешь устранить конкурента? Я просто хочу понять, почему я здесь.

— Ты лучший рычаг давления на твоего отца. Ну, раньше я думал именно так. Как оказалось, просчитался.

— То есть… он по-прежнему не готов идти на эту сделку?

— Нет.

Стало так обидно… Я ничего не понимала, абсолютно. Мне казалось, что я – самое дорогое, что есть у папы, что ради меня он пойдет на всё. Выходит, это не так?

— Не думаю, что твой отец не любит тебя, — он словно прочитал мои мысли, — просто себя он любит больше.

— Каждый человек себя любит больше!

— Не в случае, когда у тебя есть дети.

— А у тебя есть дети? — я тут же зацепилась за его слова.

— Нет, детей у меня нет.

Его отрицание вышло каким-то печальным, даже как будто надломленным. Как будто я затронула что-то личное. Жена, ребёнок... Его реакция слишком острая. Да что же там творилось такое в его прошлом?

— Ладно, спи, — произнёс он после минутной тишины. — Спокойной ночи. И извини, что втянул тебя во всё это. У меня не было иного выбора.

И ушёл, оставив меня размышлять обо всём произошедшем в гордом одиночестве.

*речь шла о Кае и Наташе из романа "Твоя поневоле"

Моё утро снова началось с уличного стриптиза. Едва я только проснулась и выглянула в окно, первое, что сразу увидела – на небе ярко светило солнце, и второе – плескающегося в летнем душе Найка. Он снова стоял, повернувшись ко мне голым задом, смывая с тела белоснежные хлопья пены.

Я прилепилась к стеклу, боясь даже дышать. Кто бы мог подумать, что такой естественный процесс, как смыть с себя грязь, может быть настолько… будоражащим.

Я рассматривала его широкие плечи, спину, ямочки на пояснице, мощные бёдра… Рассматривала и жалела, что этот чёртов душ находится так далеко.

Пребывая в каких-то своих странных и не совсем приличных фантазиях, я не сразу заметила, что он обернулся. А когда поняла, что он видит, как я за ним подсматриваю, сразу же задёрнула пыльную занавеску.

Ну надо же, а!

Я вскочила и сразу же побежала в наше подобие ванной, умылась холодной водой, почистила зубы, продолжая прокручивать в голове увиденную картину. Специально он, что ли! Хотя на эксгибициониста вроде не похож…

Вообще-то, мне тоже уже не мешало бы снова нормально помыться, но это странное приспособление прямо на улице… Если я подсматривала за ним, то кто даст гарантию, что он тоже не подсмотрит за мной?

— Проснулась? — услышала за дверью его голос. — Ты была права, сегодня солнечно.

Я вышла из ванной, демонстративно игнорируя его голый торс.

— Ты оставил мне хоть немного воды?