— Вышла бы почти безвкусная дрянь с навязчивой горечью. Ты… ты будешь заканчивать проект за который взялся?

— Да, — осторожно ответил он. Играть в метафоры с искусственным интеллектом всегда было опасно. — Но не сейчас.

— Клавдий…

— Мы обо всем с ним договоримся. — Он постарался придать голосу жесткости, на которую виртуальные помощники обычно сразу реагировали. — Мне нужно забрать Тамару, и теперь у меня есть законные основания. Мне нужно быть уверенным, что… она в безопасности.

Он понимал, что такие люди, как Поль Волански не отпускают просто так. Но он не собирался обманывать Поля — только собирался отложить окончание проекта. Чтобы работать, ему нужно тратить все свободное время, которое сейчас нужно Тамаре. А еще оно нужно, чтобы найти человека, который взорвал центр Лоры Брессон.

С этим Поль тоже сможет ему помочь. Если только сам Поль был не причастен к взрыву — на то, чтобы проверить, так ли это, тоже нужно было время.

— Ты никогда, — усмехнулась она, — не сможешь быть уверен. Понял? Весь ваш хренов мирок, с чистыми окошечками и ароматизированными сигаретками — такая же куча дерьма, как мой, только мой был честным. В Младшем Эддаберге если кто-то взрывал здание в реабилитационном центре… — Ее улыбка стала такой ядовитой, что только за нее можно было отправить репорт за нарушение эмоционального фона в общественном месте. — От такого человека оставалось двадцать литров формалинового раствора для очистки и сто пятьдесят четыре грамма пепла в общем контейнере.

— Если я найду того, кто взорвал… — начал Клавдий, но тут же осекся.

Дафна все слышит, даже когда молчит. И неизвестно, какие паттерны прописаны у Марш. И в конце концов есть вещи, о которых никогда нельзя говорить вслух.

— Вот как. Ты думаешь, что найдешь этого человека, и мир сразу станет прежним — безопасным и добрым? А что ты будешь делать с этим человеком, Клавдий? Пойдешь составлять официальный репорт на полторы сотни пунктов?

— Не твое дело, — улыбнулся Клавдий.

Убрал в карман остывшую трубку, отряхнул пиджак. Марш стояла посреди этого теплого цветущего сада в своей меховой куртке, похожая на замерзшую ворону, и Клавдий никак не мог заставить себя думать о ней, как о программе.

Но это дело времени. Она позволяет себе много лишнего, она следила за ним, и у нее свои, совершенно не нужные ему цели.

Наверное, отец ее бросил. Переехал в Средний Эддаберг, создал себе помощницу, чтобы не мучила совесть. А Марш наверняка хочет, чтобы он нашел для нее путь домой, и она-настоящая могла еще раз поговорить с настоящим отцом.

Интересно, в Младшем Эддаберге можно оцифровать сознание? Есть у Марш Арто в Младшем Эддаберге виртуальный помощник Рихард Гершелл?

Какая разница. Нужно отряхнуться от некстати проснувшейся извращенной симпатии и благодарности к программе, вернуться к Тамаре и думать, как правильно составить репорт на мертвого директора центра Лоры Брессон. Вот что важно.

Можно еще послать этому Гершеллу официальную благодарность. Ему не будет лишней надбавка к рейтингу, Арто продвинется в рейтинге помощников на несколько строчек. Больше он ничего не может сделать.

Пока что. Но домой хочет Марш, не Рихард, а она еще молода, и наверняка может подождать. А потом — почему нет. Он доделает программную отмычку, отдаст ее Полю Волански. Марш встретится с отцом, и все будут счастливы.

Почему нет.

— Клавдий? — тихо позвала Марш, когда он почти дошел до ворот центра. — Я могу найти того, кто это сделал.

Он обернулся. Сад был пуст, но Клавдий чувствовал, как насторожились динамики и микрофоны, как прилипает к коже выжидающий алый взгляд.

Нужно отправить Дафне запрос на рецептурные эйфорины.

— Тогда у меня освободится много времени, — равнодушно ответил он.

— И ты мне поможешь?

— Да.

Клавдий постоял еще несколько секунд, ожидая ответа и разглядывая туман над просыпающимися цветами, а потом развернулся, плотно закрыл за собой дверь и перестал думать о женщине в черной меховой куртке.

…

— Молодец, — ядовито процедил Рихард, бережно расправляя складки ткани под вакуумным чехлом. — Отлично придумала, Марш. Когда мне выпишут штраф с пятью нулями и выдадут ачивку «отец десятилетия»?

— Это не я придумала. Это он сам придумал, сам поверил и сам себя похвалил, — фыркнула Марш. — Думаешь, я такая коварная? Я просто киваю, пока люди сами что-то сочиняют, а потом почему-то оказываюсь виноватой.

— Это плохая легенда, — вздохнул Рихард, скручивая чехол в тугой рулон. — Я подготовил такой красивый контент-план. Нашел твоему Клавдию хорошую охранную систему с низкой ценой показа, чтобы не забывал, что она ему нужна, подобрал социальные ролики с мертвыми детишками, чтобы он из дома поменьше выходил. А теперь ты прямо попросила его о помощи и придется вносить в план поправки.

Рихард раньше почти не занимался индивидуально-манипулятивным маркетингом. Конечно, он решал задачки вроде «как заставить конкретного человека купить конкретный продукт, который ему не нужен», но если бы он решал такие задачки превосходно, а не просто хорошо — его, скорее всего, перевели бы на курс политического маркетинга. Тогда Рихард не думал, что политический маркетинг — замечательное занятие, а сейчас тосковал по упущенным возможностям. Никаких полоумных с синтетической взрывчаткой, его коллегам никто не был бы благодарен, а если уж кому-то и приспичило бы что-то взорвать, то оставалось бы только придумать, как пошутить про это на публичной встрече в официальном конвенте.

— Зато он меня установил, — равнодушно сказала она.

Рихард махнул рукой и отвернулся.

У Марш Арто было специфическое чувство юмора. Может, сейчас она бы посмеялась.

— Уверена, что на этих платформах безопасно? Слушай, я знаю, что ты выбираешь исходя из прошлых данных, а Марш желала мне зла, но сейчас я все бросаю и еду в какой-то сраный Валейн, чтобы тебе помочь, так что…

— Я уверена, — мрачно ответила она. — Я уверена, что на платформах безопасно, потому что знаю Поля Волански, и он на всю башку отмороженный… любитель кур, но он умный, и мы с ним заодно. И он не стал бы взрывать здание с обдолбанными спящими детишками.

Анализаторы по-прежнему молчали. Мудрый искусственный интеллект предлагал ему выбрать самому. Злой искусственный интеллект визуализировался в зажмурившуюся женщину, покачивающуюся на носках.

Рихард кивнул и стал сворачивать в рулон следующий чехол. Багаж он хотел отправить отдельно, но с удивлением обнаружил, что вещей у него не так много. На огромной кухне было мало тарелок, фужеров и кружек, а глубокие встроенные шкафы печально темнели полупустыми полками.

Он до сих пор не решил, брать ли с собой пса. Вообще-то дог был габаритным грузом, и Рихард не потрудился оформить его как обязательное средство терапии, потому что настоящей привязанности к собаке не испытывал. Но от мысли, что в его пустой и душной квартире останется замерший в ожидании электрический пес, Рихарду было тошно.

А если он его не дождется?

— Ты когда-нибудь мечтал завести электрического пса? — спросила Марш.

Заметила, как он разглядывает Вафи. Точно, заметила.

— А ты? — усмехнулся он, вспомнив фарфоровый черепаший панцирь.

— Нет, — равнодушно ответила Марш. — Электронные помощники ни о чем не мечтают. Даже об электрических щенках.

— Даже вернуться к Леопольду?

— Это не моя мечта. У тебя входящий вызов от Питера Легасси.

— Опять?! Скажи, что это не из-за тебя. Скажи, что он хочет пожелать мне удачного пути.

— Это из-за меня, — пожала плечами Марш. — Он, кстати очень недоволен. Только что на кого-то так орал, что заплевал транслятор.

— Отлично, — проникновенно ответил Рихард, принимая вызов. — Питер, голубчик, не стоит ли нам отложить разговор? У вас сосуды в глазах, кажется, вот-вот…

— Господин Гершелл, — процедил Питер. Он действительно был бледен, а его серые губы почти не размыкались, когда он говорил. — Вы не скажете, зачем вам потребовалось пытаться обойти платный блокировщик у нелегальных треш-конвентов? Если у вас есть подобные наклонности, вам стоило указать это в анкете, и я выдал бы вам доступ к легальным еще пять лет назад…