Поначалу все шло гладко.

Посторонних во дворце не было, а лакеи занимались своими делами и не обращали внимания на знакомую фигуру в черном плаще. Стражи всем примелькались и воспринимались скорее как часть интерьера. Эльвира старалась двигаться уверенно и размашисто, подражая мужской походке и проклиная про себя предательски позванивающие браслеты. И зачем она только нарядилась? Глупость несусветная.

Вообще нужно было одеть брюки, хотя тогда Совет скорее всего не дослушал бы ее и всем составом упал в обморок от шока.

Коридоры дворца сплетались и путались. Девушка вышла к флигелю, принадлежащему императору лично, лишь чудом. Или же интуицией, что примерно одно и то же. Дорогу в тот единственный раз, когда ее вели греть постель его величества, она точно не запоминала. Не до того было.

До нее донесся гулкий неслаженный перестук шагов. Из-за угла вышла целая процессия, возглавляемая лично императором.

Рейн облачился по случаю Совета в самое формальное одеяние. Лица почти не было видно под гримом, мелкие шарики, свисавшие с широких полей головного убора, гирляндами занавешивали его по самую грудь. Однако свою половинку, своего мужчину, она узнала бы из тысяч — это был именно он, никаких сомнений. Ее мужчина.

Только вот отчего он не послал за ней? И не узнает сейчас? Конечно, она в плаще, а у мужчин нет такой же развитой интуиции, но они же вроде бы пара! Он же должен хоть что-то почувствовать!

Понимая, что страшно рискует, Эльвира шагнула ему навстречу и приподняла капюшон. Снимать его полностью она не осмелилась, видя сколько рядом с Рейном посторонних. Сам сен Хумбер шел неподалеку, чуть ли не в первых рядах, и в сердце девушки впервые закралось подозрение, что что-то не так.

Оно только окрепло, когда император, не сбавляя шага, прошел мимо нее, прижавшейся к стене и жалко глядящей на него в полной растерянности. Мазнул безразличным взглядом по лицу, явственно виднеющемуся под капюшоном, и небрежно взмахнул рукой.

Эльвиру мгновенно подхватили под руки с обеих сторон, оторвав от пола и чуть не вывихнув их в плечевых суставах.

— Вы арестованы за попытку причинить вред его величеству, участие в возможном заговоре и присвоение личности стража. — объявил незнакомый голос ей в ухо. Девушка непонимающе заозиралась, не замечая, как с головы сползает уже ненужный капюшон.

— Рейн! — воскликнула недоумевающая Эльвира ему в спину. Неужели он разозлился из-за ее самоуправства? Не может же он просто так взять ее и проигнорировать, хотя только два дня назад шептал нежности и клялся в вечной любви. Ладно бы сделал вид, что не узнал — но арестовывать это уже перебор! Она всего лишь хотела узнать, что происходит, проверить, все ли с ним в порядке. Сказал бы прямо, что планы изменились. Или ее сейчас проводят на Совет окружными путями? И это все — фарс, некая маскировка?

Только когда за спиной Эльвиры хлопнула закрывающаяся дверь, отрезавшая ее и державших ее за локти мужчин от процессии, девушка осознала, что схватили ее вовсе не стражи.

Но было уже поздно.

С утра его величество императора Рейнальдо мучило странное чувство. Непонятное и неприятное. У него было ощущение, что он что-то забыл. Нечто очень важное, жизненно важное! Но как он ни силился вспомнить, в чем же дело, никак не получалось.

Рейн перепроверил все бумаги, которые готовил на совет. Они пребывали в некотором беспорядке, но на первый взгляд все присутствовало. Отчеты, доклады, наблюдения его стражей. Жаль, что нет прямых свидетельств вины кого-либо из магов. Вот тогда бы он развернулся! Но увы, никто не желал делиться опасной информацией.

Смутный образ девушки в гаремном одеянии мелькнул перед глазами и пропал. Вроде бы кто-то из его пташек была готова рассказать нечто важное… хотя что там могут знать эти девицы!

При мысли о гареме неприятно заныл висок. Запястье отозвалось зудом. Да что же это такое! Стоит показаться придворному целителю, не дело это, императору чесаться как подзаборному побирушке! Как бы не заразили чем неприличным эти дамочки. Они, конечно, все поступают сюда девственницами, но это совершенно не мешает им болеть всяким-разным. Происхождение-то далеко не у всех аристократическое. Пусть, пожалуй, и их целитель проверит. Всех. Чтобы наверняка!

Стиснув зубы, Рейн кивнул слугам, позволяя забрать подготовленные папки. Облачение занимало довольно долгое время. Только самые доверенные, связанные клятвами лакеи допускались до его личных покоев. Причинить вред его императорскому величеству или рассказать кому-либо о его личности и пристрастиях бродить по дворцу в виде стража они не могли физически. Клятвы, правда, накладывал менталист, но главное, не сен Хумбер.

Рейн нахмурился. Отчего-то при мысли о главном менталисте Перекрестка чувство, что он упускает нечто безумно важное, усилилось, вместе с мигренью.

У выхода из покоев его уже поджидали маги, почти всем составом Совета. Опасаются, что он сбежит? Да с радостью бы, но куда…

Император возглавил торжественное шествие на заседание, с трудом подавляя желание потереть ноющие виски. С каждым шагом сдавливающий их обруч словно закручивался все плотнее, мешая соображать, Рейн чувствовал, что еще немного, и начнёт шататься как пьяный. Да что с ним сегодня такое?!

Какая-то девица в одеянии стража прижалась к стене, глядя на него с отчаянием. Голова просто взорвалась нестерпимой болью, и Рейн взмахом руки приказал убрать нечестивицу с глаз долой. Совсем его ребята оборзели, позволяют служанкам бегать по дворцу в их плащах. Одно дело ему самому предоставить право на характерные плащ и кинжал, а совсем другое дело — бабам. Ну, он им потом устроит разнос! Главное, не скончаться от сдавливающей виски пытки. Нет, после Совета — сразу к целителю!

— Рейн! — отчаянный женский возглас пробился к его угасающему сознанию. Откуда она знает мое имя, мелькнула едва осознанная мысль.

Император вздрогнул и обернулся, но коридор уже был пуст.

Мир вокруг него покачнулся и канул во тьму.

Эльвира очнулась от того, что мелкие капли барабанили по лицу. Отяжелевшие веки поднимались с трудом.

— Вроде бы вчера я не пила… — пробормотала она непослушным языком и замерла. Взгляд ее упёрся в тяжёлые свинцовые облака, из которых уныло накрапывал дождь.

Но удивило ее не это.

Подумаешь, она лежит навзничь на куче листьев посреди леса. Мало ли, упала в обморок. Не сказать, чтобы с ней такое происходило регулярно, но оно хотя бы было объяснимо.

А вот окружающая среда удивляла. Эльвира была совершено уверена, что сейчас разгар лета. А промозглый воздух и багрово-желтые листья над головой намекали, что уже полным ходом идёт осень. Как ни силилась, девушка никак не могла припомнить, как пришла сюда, всплывала только прогулка по солнечной июньской просеке в поисках грибов.

Он огляделась. Корзинки, с которой она не расставалась никогда в походах по лесу, видно нигде не было. Странно. Это привычка, привитая ей еще прабабушкой. Мало ли, что полезное может попасться во время прогулки. Ягоды, коренья, травы, грибы, само собой. Корзинка была ее продолжением, она могла забыть шляпу или куртку, но не емкость для сбора съестного. Обычно там еще на дне болталась бутылка с водой, салфетки, прочие мелочи…

Кряхтя, как старая бабка, Эльвира поднялась на ноги, отметив про себя непрактичные босоножки и обилие бренчащих украшений на всех конечностях. Она отродясь не носила ничего подобного. Серьги, вот ее максимум. Кольца мешали во время домашних дел, цепочки и браслеты цеплялись за одежду, потому она никогда их не носила. А тут такое богатство! Бижутерия, наверное, вон какие камни крупные. Стекло, похоже. Только вот кто на нее все это нацепил?

Эльвира не сразу сообразила, где находится. Над головой колыхались ветви, чуть тронутые желтизной листья негромко шуршали. Вдалеке чирикали птицы, и этот слабый ненавязчивый звук что-то всколыхнул в глубине подсознания. Виски заломило. Девушка потопталась на месте, определяясь с направлением, и неуверенно побрела в сторону, как она надеялась, дома. Торчащие из мха ветки и сухая трава неприятно кололи почти босые ноги, тело быстро закоченело, как ни старалась Эльвира согреться движением. С какой стати ей вздумалось нацепить это воздушное нечто? Может, хотела потренироваться в танце живота?