Яхья покачал головой:

— Вы недооцениваете размеры Конго, мистер Янг. Только у этой реки есть не меньше согни притоков. Если мы спустимся вниз по течению, то достигнем Луалабы, самого крупного из верхних притоков Конго, который сам по себе из африканских рек по длине уступает только Нилу, — он сухо улыбнулся. — Поэтому, как видите, мы можем отправиться куда угодно, и никто нас не отыщет. Можете быть уверены.

Он закрыл за ними дверь и запер ее на замок.

— Вот черт… — сказал Гром. — Начинаем все сначала.

Скарлетт подошла к кормовому окну. Яхью она не увидела — значит, он снова поднялся на верхнюю палубу.

— Я не собираюсь снова через все это проходить. Ни за что и никогда. Я не могу. Просто не могу. Нужно бежать. И прямо сейчас.

— Тут я с тобой согласен на сто процентов. Но как? Она пошевелила запястьями. Веревка не поддавалась. Скарлетт огорченно покачала головой.

Гром сказал:

— Мы всегда можем выбить стекло, спрыгнуть за борт и попробовать выплыть.

— И станем легкими мишенями. В воде он нас просто расстреляет, — ее бровь приподнялась в задумчивости. — Если только…

— «Если только» что?

Она коротко изложила Грому свой план. Выслушав ее, он нахмурился.

— Это опасно, — сказал он.

— А до сих пор не было опасно?

— И легко может сорваться.

— Но может и сработать.

Гром долго и пристально смотрел на нее ярко-голубыми глазами.

— Ладно, — наконец согласился он. — Давай так и сделаем.

Они подошли к окну.

— На счет «три», — скомандовал Гром.

— Хорошо.

— Раз, — произнес он.

— Два-а, — протянула Скарлетт.

— Три! — крикнули они в один голос и одновременно ударили ногами в большое квадратное оконное стекло.

Удар пробил прозрачную поверхность, оставив в нем зазубренную дыру размером с баскетбольный мяч. Физика взяла свое, и стекло под собственным весом посыпалось, вылетая из деревянной рамы и усеивая тиковую палубу тысячами осколков.

— Давай! — бросил Гром.

Он плечом не то подтолкнул, не то подсадил Скарлетт, помогая ей выбраться в окно. Оказавшись снаружи, она бросилась к поручню левого борта, перевалилась через него и прыгнула в реку. Она свалилась в воду с громким плеском, и ее тут же окружила темнота. Какое-то мгновение она не могла понять, в какую сторону плыть. В груди нарастала паника. Скарлетт крутила головой из стороны в сторону, мокрые волосы залепили глаза. Нога коснулась дна, и теперь Скарлетт хотя бы поняла, где низ, а где верх. Посмотрев вверх, она увидела, как ей показалось, темный корпус корабля, и, загребая ногами, поплыла к нему.

Кораблик сидел в воде неглубоко, всего на полметра, и ей ничего не стоило поднырнуть под него. Но она и представить себе не могла, насколько широка эта посудина. Еще в середине пути легкие начали разрываться от боли, а сердце заколотилось от недостатка кислорода.

Скарлетт продолжала плыть, пока вокруг не посветлело, и тогда поняла, что корпус закончился. Она поборола естественное желание поскорее вынырнуть на поверхность. Так запросто можно получить пулю в голову. Вместо этого Скарлетт постаралась как можно тише высунуть голову из воды и сделала большой глоток воздуха, который ее легкие втянули, словно двигатель последние пары топлива. Раздавшийся звук походил на скрип ржавых дверных петель, но едва ли Яхья мог это услышать. Глаза Скарлетт заливала вода, очень хотелось отдышаться и прокашляться, но она сдержалась и постепенно выровняла дыхание.

А потом, медленно работая ногами, поплыла прочь от корабля.

Гром оставался у окна, пока не услышал, как Скарлетт спрыгнула за борт. После этого вжался в крошечный простенок рядом с дверью. Спустя пару секунд на лестнице послышался топот ног Яхьи, прекратившийся на палубе. Гром решил, что тот рассматривает осколки стекла. Потом щелкнул замок, и дверь открылась внутрь. Если бы Яхья распахнул ее настежь, она ударила бы Грома в грудь и выдала его присутствие. К счастью, боевик лишь чуть приотворил дверь, чтобы сунуть в нее голову и окинуть каюту быстрым взглядом, и поспешил к ограждению левого борта.

Гром покинул укрытие и выглянул наружу. Яхья склонился над поручнем, разглядывая воду. В одной руке он сжимал автомат, а в другой — высоко поднятую керосиновую лампу. Желтое пламя горело устойчиво и ярко, окружая его кругом света.

Гром припустил по палубе большими шагами, чтобы набрать скорость, стараясь при этом не издавать ни звука.

Под ногой хрустнуло стекло.

Яхья обернулся, и его глаза округлились от удивления.

Гром с ревом ударил его плечом в грудь, и они оба растянулись на палубе. Лампа отлетела на несколько метров и грохнулась о палубу. Стеклянная колба раскололась, разлившийся керосин вспыхнул, взметнув в небо высокие языки пламени.

Яхья чудом сумел удержать в руке автомат. Но прежде, чем он успел поднять оружие, Гром ударил его ногой в шею. На этот раз Яхья не удержал «калашников». Автомат с лязгом упал на палубу, проскользнул под поручнем и плюхнулся в воду.

Крикнув что-то по-арабски, Яхья бросился на лежащего Грома. Тот поймал противника в прыжке, ударив обеими ногами ему в грудь и перебросив через себя, используя его собственную инерцию. Яхья с грохотом повалился на палубу и отчаянно взвыл. Гром развернулся и увидел, как Яхья катается по палубе в луже огня, языки которого поднимались уже на метр и быстро расползались в стороны. Яхья вскочил на ноги и стал не разбирая дороги носиться кругами по палубе живым факелом, пока не наткнулся на ограждение по правому борту и, опрокинувшись через него, не полетел в воду. Ночь наполнилась запахом горящей плоти, волос и одежды.

— Гром! — слабо донесся откуда-то голос Скарлетт. — Уходи! Сейчас все взорвется!

Гром покосился влево, где бушевал огонь. Пламя уже лизало дизельные двигатели. Гром поспешил к ограждению, перешагнул через него и уже готов был броситься в воду, когда раздался оглушительный взрыв. Горячая волна ударила его в спину и швырнула в темноту, словно тряпичную куклу.

— Гром! — крикнула Скарлетт и изо всех сил устремилась обратно к суденышку.

Она остановилась в нескольких метрах от горящего корпуса и, нащупав ногами дно, двинулась вдоль борта, пытаясь различить Грома среди плавающих вокруг обломков. Его нигде не было видно.

Чья-то рука схватила ее сзади за плечо.

— Гром?

Но еще не успев обернуться, Скарлетт уже знала, что это не он, потому что руки у Грома были связаны за спиной, как и у нее. Вместо этого она в ужасе уставилась на Яхью. Вернее, на то, что когда-то было Яхьей, потому что смотревшее на нее лицо не принадлежало человеку. Это было нечто из потустороннего мира, ожившая маска на Хэллоуин.

Все его лицо было ярко-алым и пурпурным месивом, кроме носа и губ, которые почернели и обуглились. Кожа над левой бровью облезла и свисала над глазом, почти полностью закрывая его, а веко правого глаза сгорело полностью, открывая неестественно большое и круглое глазное яблоко. Его рот был открыт, словно в безмолвном крике.

Скарлетт отчаянно пыталась стряхнуть его руку с плеча, но Яхья крепко держал ее. Другой рукой он сдавил ей горло. Скарлетт начала отбиваться ногами, но так ей было трудно удержаться на поверхности. Голова ушла под воду. Вода хлынула в нос, Скарлетт в панике закашлялась, но только еще больше нахлебалась.

Она поняла, что тонет.

В этот миг Скарлетт вспомнила трюк, который провернул с Громом ирландец. Она перестала брыкаться и вскинула ноги над водой, сомкнув их вокруг шеи Яхьи. Скарлетт извернулась всем телом, словно раскачивалась на качелях, и, давя ногами вниз, потащила Яхью под воду, а сама при этом, наоборот, стала всплывать. Ее голова снова оказалась над поверхностью.

Яхья отчаянно стиснул ее щиколотки. Но Скарлетт лишь крепче сжимала ноги. Движения Яхьи становились все более вялыми, и секунд через пять он затих. Она на всякий случай продержала его в тисках еще столько же. Наконец, выпустив шею боевика, Скарлетт, из последних сил работая ногами, поплыла к берегу. Почувствовав под коленями дно, она встала на четвереньки и поползла. Добравшись до начала берегового откоса, Скарлетт поняла, что силы ее оставляют.