Данила действительно выучил и использовал уникальное эльфийское заклинание на зачарованной эльфийской арфе, но с тех пор ему ни разу не удалось поймать неуловимый дух эльфийской волшебной песни. В те дни он не осознавал, что магия лунного клинка Эрилин глубоким и загадочным способом связала его судьбу с эльфами. Когда эта связь была разорвана, исчезли и его хрупкие способности к эльфийской магии. Он не говорил об этом ни единой живой душе и определённо не собирался начинать с этого человека.

- Ты же знаешь, как слухи всё преувеличивают, - беспечно заметил он.

- Значит, ты не можешь колдовать волшебную песнь?

Дан не мог понять, доволен Ос или разочарован.

- Нет, не могу.

- Эх. Что ж, ничего удивительного. Эльфы знамениты своим умением хранить в тайне подобные вещи.

Данилу поразило сочетание высокомерия и невежества в этом человеке, хоть он и знал, что здесь нечему удивляться. В конце концов, Ос поддерживал семейное состояние, создавая и торгуя новыми волшебными заклинаниями. Скорее всего, он нашёл какого-нибудь эльфийского мудреца и как продавец верблюдов попытался выторговать у него магию, которую эльфы считают более ценной, чем фамильные реликвии или драгоценности короны. Данила сухо усмехнулся, представив себе реакцию эльфа. Он быстро стёр усмешку с лица, не желая оскорбить мага.

Но Ос не обращал на него внимания. Он задумчиво разглядывал Изабо.

- Красивая женщина, - сказал Данила, надеясь, что это единственная причина интереса Оса. Ос вполне мог проследить путь, проделанный его кольцом, а вопрос про волшебную песню мог служить просто прикрытием для его истинных намерений. Правда, пока Ос рассматривал прекрасную воровку, на его лице не было заметно никаких следов гнева.

- Просто сногсшибательная, - согласился маг. - Прошу меня извинить, я должен попробовать урвать последний танец.

Он бросил на Данилу быстрый взгляд.

- И тебе, юноша, следует поступить так же. На этом вечере немало дам из хороших семей.

Было очевидно, что хочет сказать этим маг. Очередное оскорбление в адрес Эрилин стало для барда последней каплей, и Данила повёл себя так, как поступил бы любой мужчина его положения, когда под угрозой оказалось имя и честь его дамы. Он шагнул вперёд, инстинктивно опустив руку туда, где должен был висеть меч, ожидая формального вызова на дуэль.

Это позабавило мага.

- Сомневаюсь, молодой лорд Танн. Вы безоружны. Во всех отношениях, могу добавить. Если та захватывающая садоводческая демонстрация была типична для ваших магических талантов, вам определённо стоит оставить Искусство в покое, и уж тем более не следует бросать вызов состоявшемуся магу.

Ирония в голосе Оса была почти таким же настойчивым вызовом, как и оскорбление Эрилин. От силы у Данилы загудела голова, запела кровь, защипало кончики пальцев. Он мог одной ногой раздавить эту высокомерную жабу, да так, что даже пятен на сапоге не останется. Это знание искушало и в то же время отталкивало его.

Данила наклонил голову — жест одного джентльмена, признающего правоту другого.

- Думаю, лорд Элторчул, мы согласимся, что неравный вызов не делает чести ни одному из участников.

Долгое мгновение маг смотрел на него, как будто пытаясь решить, что именно содержится в словах Данилы: самоуничижительное согласие или тонкое оскорбление. Его щёки густо покраснели, узкое лицо мага приобрело практически тот же оттенок, что и его волосы. Он ответил на поклон Данилы собственным коротким кивком, потом развернулся на каблуках и исчез в бурлящей толпе.

Эрилин кралась по тоннелям, следуя за тусклыми и быстро угасающими следами. Когда она повернула за угол, все чувства зазвенели от напряжения, даже несмотря на то, что предупреждавшая об опасности магия лунного клинка, как ни странно, молчала. Она могла бы и вовсе не заметить засады, если бы не мелькнувший в предвкушении язык, похожий на язык огромной хищной змеи.

Она застыла, зная, что глаза тренов различают только движение. Когда существа не обратили на неё внимания, она медленно растворилась в тенях, чтобы лучше их разглядеть.

Несмотря на острое эльфийское зрение Эрилин, прошло несколько секунд, прежде чем она сумела рассмотреть чудовищ в укрывших их тенях. Подобно хамелеонам, трены сливались с цветом, фактурой и даже с тепловыми узорами каменных стен. Их было пятеро — высокие, чешуйчатые, плотно сложенные существа, стоящие на двух ногах. Рудиментарные обрубки хвоста говорили об их происхождении от ящеров, как и широкие, хищно изгибавшиеся пасти, полные острых рептильих зубов. Все пятеро сжимали длинные кинжалы, хотя из-за когтей на их массивных лапах оружие казалось ненужным. Один из них, самый крупный, скорее всего — предводитель, держал небольшой нож в форме серпа.

К горлу Эрилин подступила желчь, когда она осознала природу этого инструмента. Загнутый клинок был создан не для убийства, а для потрошения свежей жертвы. Добыча будет ещё жива, когда хищники начнут питаться. Трены были крайне эффективными убийцами, прожорливыми и не оставлявшими следов своего преступления. В сумраке она увидела ниточку слюны, свисавшую из пасти вожака, как от предвкушения убийства. Все пятеро приготовились к резкому броску, хотя пока что не атаковали.

Эрилин было ясно, что трены не чувствуют её присутствия. Хорошо. Она не станет торопиться и поможет любому, кто невольно угодит в эту ловушку.

Чья-то ладонь легко опустилась на её плечо, вторая схватила запястье её ведущей руки — это был эльфийский сигнал мира. Эрилин хлёстко развернулась, испугавшись и расстроившись тому, что кто-то сумел приблизиться к ней незаметно.

Она оказалась лицом к лицу с высоким, среброволосым лунным эльфом — эльфом, с которым она была знакома куда лучше, чем ей того хотелось бы.

Глава Третья

Откладывать не было смысла — остальную добычу Изабо нужно было вернуть хозяевам. Данила достал из сумки серебряный браслет и начал изучать его на предмет каких-либо признаков собственности.

В альков ворвался невысокий мужчина с волосами песочного цвета. Он подобрался, когда увидел, что здесь не один. С выпученными глазами и редкой острой бородёнкой мужчина показался Дану похожим на паникующего козла. Смирившись с тем, что сегодняшний вечер будет очень насыщенным, молодой лорд встал.

- Что-то не так, сэр? Могу я вам чем-нибудь помочь?

Мужчина рухнул в освобождённое Данилой кресло и неровным, хриплым вдохом всосал в себя воздух.

- Нет. Нет, он ушёл. Мне просто нужно перевести дыхание.

От чистого ужаса в глазах мужчины в голове Данилы затрубила тревога. Он прекрасно знал, кто из гостей лучше всего умеет внушать такие эмоции.

- Если кто-то оскорбил вас, леди Кассандра наверняка захочет об этом узнать, - сказал он.

- Нет необходимости. Всё уже разрешилось, - коротко ответил мужчина. Восстановив самообладание, он поднялся с кресла. Расправив свои узкие плечи, мужчина коротко кивнул Даниле и нырнул в толпу.

Данила направился следом, разыскивая взглядом стройную, сверкающую фигуру Элайта Кроулнобера. Эльф довольно уместно выбрал цветом своего костюма лунный камень. В толпе драгоценно-ярких красных, зелёных и синих цветов его серебряные волосы и бледный атлас костюма — молочно-белые вихри, оттенённые синим — превращали эльфа в подобие живого клинка. Данила ненадолго задумался, не пытался ли Элайт специально достичь такого эффекта.

Но нет. Это было маловероятно, учитывая его выбор драгоценного камня. Лунный камень был полудрагоценным и служил мощным проводником магии. Его часто использовали в эльфийской магии, а кроме того, он являлся волшебной основой для силы лунных клинков. Элайт и сам обладал таким мечом, хотя его клинок давным-давно уснул, объявив эльфа недостойным наследником. Лунный клинок много лет был символом позора и неудачи Элайта. Контрабандист пошёл на большие трудности, чтобы заново пробудить меч, который намеревался хранить до тех пор, пока не повзрослеет его дочь. Что же ещё мог означать костюм эльфа, как не его восстановленную честь?