И ожидание того стоило! Богатая одежда, кошелёк звенит от монет — состоятельный гильдеец, или, может быть, представитель купеческой знати. Лилли потянулась к кошелю, висевшему у него на поясе.

- Морис? Ах, вот вы где, негодяй!

Голос раздался со стороны улицы. Голос был женским, с каким-то экзотическим акцентом, полон смеха, заигрывания и той уверенности, какая приходила лишь с красотой и богатством. Лилли стиснула зубы, когда «Морис», просияв, повернулся к окликнувшей его знойной красотке, а его кошель оказался далеко за пределами досягаемости.

- Леди Изабо! Я подумал, что вы ушли с остальными.

- Ох, вздор! - заявила женщина, вложив столько драматизма в этот возглас, что Лилли почти увидела надутые губки и пренебрежительный взмах украшенной драгоценностями ладони. - Они все трусы! Бахвалятся тем, какая опасность их окружает, но разъезжают вокруг в закрытых экипажах с охраной и кучерами. Но вы!

Томный голос перешёл почти в мурлыканье.

- Даже в одиночку вы обладаете достаточным мужеством, чтобы бросить вызов ночи.

В словах женщины звучал нескрываемый подтекст. Глаза мужчины вспыхнули ярким пламенем. Эту искру быстро погасило вернувшееся к нему смущённое выражение.

Лилли ухмыльнулась, догадавшись об истинной причине его затруднений. Не он первый пользовался укрытием тёмного переулка, чтобы облегчиться после ночи пьянства. Наверняка он собирался позаботиться о своих делах, а потом остановить экипаж своих товарищей, когда тот повернёт на углу Парусной улицы. Появление леди Изабо спутало ему планы, и, похоже, сейчас он разрывался между зовом природы и дразнящим обещанием в словах благородной дамы.

Победила необходимость.

- Даже на главных улицах опасно, - предупредил даму Морис. - В таких переулках может таиться смерть. Я вынужден настаивать, чтобы вы вернулись к остальным.

Но звонкий стук туфель Изабо начал приближаться.

- Я не боюсь. Вы защитите меня, разве нет?

Нет, безмолвно и сочувственно ответила Лилли. Обобрать двух голубков почти так же легко, как и одного — конечно, не для простой карманницы вроде неё, но разве глупая маленькая служанка слышит мало историй о том, что многие из воров в квартале Доков готовы подрезать не только кошельки?

В её поле зрения появилась женщина, и Лилли забыла о своём презрении.

Леди Изабо была очень привлекательна. Она отличалась тёмной, экзотической красотой, идеально подходившей её голосу. Густые чёрные волосы затейливыми локонами вились вокруг её изящной головки, их длины хватало, чтобы заплести рассыпавшиеся по плечам женщины колечки. Её глаза были большими и бархатно-карими, её нос изгибался аристократичной дугой, её губы были полными и приглашающе улыбались. Роскошные изгибы испытывали прочность тесёмок её тёмно-красного платья, расшитый пояс, украшенный драгоценными камнями, охватывал её узкую талию. Лилли вздохнула от всепоглощающей зависти.

Леди Изабо выгнула чёрную бровь. На мгновение у Лилли замерло сердце, когда ей показалось, что дама услышала её, но глаза женщины не отрывались от любования героическим Морисом, даже не взглянув в сторону укрытия Лилли.

- Если вы говорите, что опасность слишком велика, пусть будет так.

Рука Изабо скользнула под локоть мужчины.

- Разумеется, вы не оставите меня здесь одну?

- Я отведу вас до Парусной улицы, а затем должен буду отправиться собственным путём, - величественно заметил он. - Некоторые дела не станут дожидаться света дня.

Его тон намекал на зловещие встречи, вызовы чести, томящихся в башнях девиц.

Лилли прижала ладонь к губам, чтобы её ухмылка не превратилась в смех.

Изабо кивнула, потом достала небольшую серебряную флягу из складок платья.

- Как скажете. Разделим последнюю порцию?

Мужчина принял флягу, глотнул, и вместе они вышли за границы зрения Лилли. Воровка дождалась, пока всё стихло. Потом она выбралась из укрытия и украдкой направилась к главной улице.

Она чуть не наступила на Мориса. Он распростёрся в конце переулка, лицом вниз, сразу за кромкой тусклого света фонарей. Его дорогая одежда была залита крепким алкоголем, но Лилли сомневалась, что он упал из-за выпивки. Она осторожно пригнулась и коснулась пальцами шеи Мориса. Под пальцами стучал слабый, но ровный пульс. С любопытством девушка вытерла руку о волосы мужчины и огляделась в поисках причин его состояния. У основания его черепа росла небольшая шишка. Морис очнётся с сильной головной болью — и, конечно, без кошелька.

Лилли встала на ноги, разозлившись. Благородная или простолюдинка, ни одна достойная женщина не бросается бежать, поджав хвост, при первых же признаках опасности, оставляя друга! Да эта испорченная шлюха даже тревогу поднять не попыталась!

Она бесшумно вышла под свет фонарей и оглядела улицы в поисках убегающей Изабо. В ближайшем переулке мелькнуло красное пятно. Лилли стиснула зубы и последовала за ним. Хотя она редко ощипывала женщин-голубков, эта леди была самой многообещающей добычей за весь последний месяц.

Красться за благородной дамой было легко. Не раз Изабо оглядывалась, встревоженная приглушённым стуком колёс проезжавшего мимо переулка экипажа. Лилли догнала её на полдороге и бесшумно скользнула за спину. Она заметила глубокий карман на расшитом поясе женщины; большую, гладкую сумку такого же багрового цвета, что и платье Изабо, сливающуюся со складками юбки.

Хитрая уловка, подумала Лилли. Даже несмотря на то, что сумка была полна, вор похуже мог бы и вовсе её не заметить. Она легонько, как призрак, разрезала завязки и отступила назад, в тень, чтобы пересчитать добычу.

Её глаза удивлённо распахнулись, когда Лилли открыла сумку. Внутри лежал богато украшенный кошель, который недавно носил несчастный Морис.

- Ты хороша, - раздался тёмный соблазнительный голос, - но я лучше.

Лилли оторвала взгляд от дважды украденных монет и уставилась в холодные, спокойные глаза её благородного «голубка». Прежде чем Лилли успела среагировать, украшенные драгоценностями руки леди Изабо метнулись вперёд. Одной рукой дама схватила сумку, а пальцы другой погрузила под платок Лилли, вцепившись в её волосы. Она рванула голову Лилли вперёд и вниз, заставив её с болезненной силой удариться лицом о полную монет сумку.

Лилли покачнулась и попятилась, лишившись кошелька и судя по жгучей боли — как минимум одной пряди волос. Она болезненно ударилась о стену переулка.

Сморгнув искры в глазах, девушка оттолкнулась от стены, достала нож и бросилась в атаку. Изабо широко расставила ноги и взмахнула тяжёлой шёлковой сумкой, как булавой.

Уворачиваться не было времени. Лилли взмахнула ножом — наполовину защищаясь, наполовину атакуя. Она не задела женщину, но сумела разрезать опасную сумку. Монеты с приятным звоном рассыпались по мостовой, но когда сумка ударила её, она оказалась всё ещё достаточно тяжёлой, чтобы отбросить Лилли. Нож вылетел у неё из рук и упал среди рассыпанных монет Изабо.

Зашипев, как злая кошка, Изабо прыгнула, согнув пальцы когтями. Лилли схватила её за запястья и принялась уворачиваться, пытаясь сберечь глаза от вырывающихся рук.

Они кружились и ныряли в мрачной, смертельной пародии на танец, будто в насмешку над все ещё яркими воспоминаниями Лилли о её сне. Их борьба была такой отчаянной, а её воспоминания — такими болезненно живыми, что Лилли не заметила слетевшего с волос платка, пока не споткнулась о него.

Мгновение промедления и неловкости — вот и всё, что понадобилось Изабо. Знатная дама вырвалась и схватила Лилли за волосы. Они рухнули в переплетении юбок и закувыркались, кусаясь, царапаясь, колотя и таская друг дружку за волосы.

Всё это время Изабо сохраняла зловещее молчание. Лилли ожидала, что изнеженная дама от такого обращения будет вопить, как баньши, не понимая, что её в этой части города крики могут стать причиной ещё больших неприятностей. Но, видимо, эта женщина была лучше знакома с уличной жизнью, чем можно было подумать по её облику.