Чувствуя, что злость может разыграться и далеко его завести, лишив сна и покоя, он хлопнул в ладоши, и музыка смолкла; невидимые музыканты с лёгким шорохом удалились.

– Поздно уже, мои ангелочки! – Сказал герцог добродушно. – Идите, приласкайте своего дорогого папочку!

Дафна, как всегда, закапризничала, а Хлоя с готовностью забралась на постель и чмокнула «папочку» в выпяченные мясистые губы. Как, всё же, жаль, что она так быстро выросла!

Сон сморил герцога как-то до странности быстро, он даже не успел как следует натешиться. Из-за жары он спал поверх покрывал, на спине, раскинув толстые ляжки. Хлоя, как котёнок, свернулась у него под боком, а Дафна, у которой после секса всегда болел живот, всё никак не могла уснуть, металась по постели, ища положение, в котором могла бы успокоиться.

И вдруг села, испуганно распахнув большие голубые глаза. В окно светила почти полная луна, от неё по полу и коврам лежала серебристая дорожка, в которой стоял человек. Он был не похож на герцога: стройный, весь в чёрном, белокурый. Улыбнулся Дафне, приложил палец к губам, и вдруг как-то очень быстро, почти мгновенно, оказался возле неё и коснулся её шейки. Девочка обмякла.

Утром герцог проснулся с тяжестью в голове и неприятным вкусом во рту. Со стоном сменил положение, в котором затекло всё тело, и запоздало ощутил жжение и боль в паху. Живот вот уже много лет мешал ему взглянуть на своё достояние, потому герцог нашарил его наощупь… Страшный вопль разбудил девочек и весь замок.

Узнав, что Гага повесилась, Габи впала в такое отчаяние, что заслужила уважительные замечания слуг о своей доброте. А когда стало известно об изнасиловании, Габи реально ощутила себя на краю бездны. Изнасилование девственницы в Элодисе считалось очень серьёзным преступлением; за это ставили к позорному столбу, а после топили в сортире. Преступление против прислуги самого принца являлось самым тяжким из всех возможных; конечно, его не могли оставить без внимания. Габи знала, что расследовать это будет Марчелло, который уже заслужил в замке славу человека, способного узнать любую тайну. И он, конечно, узнает и о портшезе для «госпожи Эйпл», и о «Наливном Яблочке»… Ей конец! Ужас от того, что она погубила безответную девчонку, страх, что все узнают, что дядя этого может не пережить и у него случится второй удар, которого он не переживёт, едва не свели её с ума. В разгар паники слуга неожиданно принёс ей письмо, распечатав которое, Габи содрогнулась: начиналось оно со слов: «Прекрасная Юдифь! Не волнуйтесь о происходящем. Я обо всём позаботился, вы не будете побеспокоены. Скажете, что отправили служанку с запиской к гадалке Роксане, что она вернулась не скоро и вся в слезах, но ничего, разумеется, рассказать вам не смогла и не принесла ответа от гадалки, за что вы на неё рассердились, так как не знали, что с нею произошло. Остальное я беру на себя. Навеки ваш раб – М. P. S.: Письмо сожгите».

Скомкав письмо, Габи бросила его в огонь. Чувства её охватили сложные. С одной стороны, она страшно обрадовалась возможности избежать проблем и разоблачения. С другой, стало ясно, что Марк знает, кто она такая, и ничего не помогли ни маска, ни псевдоним… Она чувствовала такое отвращение к произошедшему, к своему поступку и к Марку, что без содрогания даже думать об этом не могла. Габи всерьёз собиралась говорить с дядей о своём отъезде в монастырь, вот только вся эта история с Гагой разрешится…

Служанка гадалки рассказала Марчелло, что в тот день слышала за домом подозрительный шум, и когда решилась выглянуть, то увидела трёх мужчин, по виду – портовых рабочих, которые бежали по переулку. Выйдя, она нашла девочку сидящей на земле и плачущей, но когда она попыталась обратиться к бедняжке, та неожиданно вскочила и убежала. Габи рассказала Марчелло то, что было в письме, а когда Марчелло спросил, почему она не попыталась узнать, что произошло с девочкой, та только фыркнула. Впрочем, зная принцессу, Марчелло и не удивился. Через три дня служанка гадалки «опознала» в порту преступников, и Габи наконец-то вздохнула с облегчением: всё закончилось и всё обошлось. Она даже почувствовала благодарность к Марку: то, что ей казалось неизбежным и кошмарным, оказалось таким простым! И когда она поехала к воскресной обедне в Богослов, не собираясь в этот раз навещать дом на улице Вязов, и получила записку от Марка с просьбой встретиться у ювелира, то не могла не согласиться. Ей казалось, что она должна хотя бы поблагодарить такого милого и внимательного молодого человека… Но сегодня он держал себя уже иначе. Едва она вошла в лавку, как слуга запер за её спиной дверь, а появившийся Марк увлёк её в комнату без окон, и принялся бесцеремонно лапать.

– Эй, ты! – Вспылила Габи, отвесив ему пощёчину. – Руки убери!

– Да ладно! – Он грубо заломил ей руки. – Чё ломаешься?

– Я не шучу – пусти! Я стражу позову!

– Да? И расскажешь им, что нас связывает? Расскажешь, что я уже четыре раза тебя поимел, да не один, а в компании?! Или расскажем, как твоя глухонемая невинность потеряла?

Габи застыла, и Марк, развернув её к себе спиной, бросил грудью на стол, покрытый тёмно-красным сукном, и задрал юбки. – Хочешь, чтобы я молчал, будешь давать мне, когда захочу. И выполнять для меня маленькие поручения…

– Пошёл к чёрту! – выпалила Габи, комкая сукно. – Понял, урод?!

– Ругайся, сколько хочешь… – Марк начал сладострастно постанывать, одной рукой ухватив её за грудь, а другую запустив в волосы. – Меня это заводит… А отказываться не советую… Не советую!

– Ты с ума сошёл! – Прошипела Габи. – Не знаешь, с кем связываешься!

– Это ты с ума сошла. – Кончив, Марк похлопал её по заду. – Если думаешь, что я тебя не использую! Такая глупая и похотливая сучка, как ты – это просто дар небес! Будешь исполнять для меня маленькие поручения…

– Чёрта с два! – Оправляясь, огрызнулась Габи. Марк рванул её к себе, схватив за локоть:

– И попробуй не сделать! Весь город на следующий же день будет петь о тебе похабные песенки и подсчитывать, сколько мужиков у тебя было!

– Тварь! – Взвизгнув, она залепила ему молниеносную пощёчину, ощерилась на него:

– Мразь!

Он крепко сжал её руки, сверкнул глазами, красивое лицо исказилось от бешенства, став просто омерзительным:

– Эти свои штучки оставь идиотам-родственничкам! – Прошипел, играя желваками. Ему хотелось ударить эту суку, но он понимал, что синяк на её лице будет иметь слишком большие последствия. – Это ещё не всё! Ты возьмёшь в служанки мою… знакомую. Вместо несчастной идиотки, которую ты убила.

– Я не…

– Ты её убила! – Повысил голос Марк. – Можно было догадаться, что девчонка такого позора не переживёт!

– А ты не знал?! Это твои люди бы… ли… – Габи с силой вырвалась из его рук. Марк издевательски засмеялся:

– А что я? Ты просила, я сделал. Это ТВОЯ служанка, и ТВОЁ желание! Так что давай, знакомься: Ирен, твоя новая служанка. – В комнату вошла высокая, довольно смазливая, но какая-то неприятная особа, одетая опрятно, но выглядевшая почему-то потасканной. И взгляд у неё был колючий и наглый. Это была та самая девица, которая давала показания по поводу Гаги, якобы служанка гадалки. – Эту ты, надеюсь, никому не подсунешь? Во-первых, она уже давно и активно не девственница, а во-вторых, мне это не понравится, и тебе придётся из-за этого не сладко. Но не переживай. Она ловкая, надёжная и умелая; служанкой она тебе будет идеальной. Выполнит любое поручение, любой каприз, и угрызениями совести мучиться не будет. Ей не впервой даже яд добавить в питьё или еду, а, Ирен?

Девушка мрачно усмехнулась, довольно нагло рассматривая Габи.

– На публике мы будем очень преданными, а? – Марк хлопнул её по заду. – Престиж нашей прекрасной госпожи для нас – святое. – Он привлёк Габи к себе – она даже не трепыхнулась, – и крепко поцеловал её грудь, оставив тёмный след: