– Хрень какая! – Фыркнул Гэбриэл. – Ну, он-то точно урод конченый, а она… Недоделанная какая-то. Или, как Алиса говорит, лицемерка хитрющая. Уже после детей я б ее на дух не допустил до себя. Женщина, которая стерпела, что ее детей убили, и простившая это – ненормальная какая-то. Ну ее, такую, нахрен. Тихая-тихая, а потом во сне зарежет, или отравит грибочками какими… И никто ведь не заподозрит, такую-то добродетельную и всепрощающую!

– Точно! – Воскликнула, всплеснув руками, Алиса. – Нам ведь не рассказали, чем все кончилось! А кончилось тем, что Гризельда отравила мужа, который так жестоко поступил с нею, не простив ему позора и страданий, и получила все его состояние и его замок, и стала жить там, со своим сыном, наследником отца! Гэбриэл, ты гений!

– Я знаю. – Скромно усмехнулся Гэбриэл.

– Смело! – Удивился Фридрих. – В Европе принято считать верную Гризельду образцом добродетельной жены.

– Лично мне не нужна такая жена. – Пожал плечами Гэбриэл. – Я в такую любовь не верю. Любовь штука хрупкая, в кулаке не сожмёшь. – И получил от Алисы сияющий взгляд, который заставил его вновь внутренне приосаниться.

– В этой истории и в самом деле нет ни капли любви. – Сказал Иво. – Но для брака, я думаю, лучше всего именно добродетель и верность, а не любовь, и суть истории именно в этом. Человеческая любовь имеет свойство умирать, и тогда брак остается стоять нерушимо именно на верности и чувстве долга.

– Кстати, о браке. – Хмыкнул Гэбриэл. – Желаю тебя женить, Иво Валенский. Три месяца тебе на то, чтобы найти подходящую супругу. Не найдешь – женю тебя сам, на выбранной мною девице. Любовь не важна? Отлично. Найдем добродетельную и верную. Не волнуйся: подберу тощую и без… хм. Ты знаешь, без чего.

Иво густо покраснел, вскинул голову, мельком поймал изумленные взгляды, произнес с легким поклоном:

– Ваша воля – закон, ваше сиятельство.

– Вот именно. – Кивнул Гэбриэл. – Потом спасибо мне скажешь.

Эффект был сокрушительный; присутствующие девушки, от Юны и Авроры до новеньких Дженни и Вирсавии, уже успевших попасть под чары синеокого Фанна, просто онемели. Но продолжения Гэбриэл не дождался: чуткое ухо полуэльфа уловило отчаянный, до визга, детский плач из соседнего сада, и он мгновенно, без единого звука, сорвался с места и бросился туда, словно мать-медведица на крик своего медвежонка. Гарет, вскочив, поспешил за ним, так же, как Кину и Иво, отбросивший свои обиды.

Вэнни и в самом деле заливалась слезами, исходясь в крике, переходящем на визг. Ничего угрожающего в обозримом пространстве Гэбриэл, готовый уже обнажить оружие и крушить и резать все подряд, не увидел, и обратился к дочке, одновременно обшаривая ее глазами и руками на предмет ран и повреждений:

– Что?! Что случилось, кто тебя обидел?!

– Изольда велела Ляльку забрать и сжечь! – Наябедничала Тэсс.

– Не надо-о-о-о!!! – Завопила Вэнни. – Не надо-о-о-о!!! Ля-а-а-аль-ка-а-а!!!

– Где кукла?! – Рявкнул Гэбриэл так страшно, что рядом мигом возникли и леди Изольда, и перепуганная служанка с куклой в руках. Вэнни вырвала из рук испуганной женщины свою прелесть и заревела уже без визга и дрожи.

– Какого черта?! – Гневно обратился Гэбриэл к леди Изольде, и та побледнела.

– Вы посмотрите на эту куклу… Она же просто ужасная, грязная, она и на куклу-то уже не похожа! Разве принцессе прилично…

– Лялька хорошая!!! – Взвизгнула Вэнни, топнув ножкой и сверкнув на леди Изольду красными зрачками, куда ярче, чем у отца и дяди. – Хорошая, хорошая!!! Я не дам ее сжечь!!! – Выпятила нижнюю губку. – А ты злая!!! Получай!!! – Топнула ножкой сильнее, и внезапно возникший на плитах дворика маленький смерч подхватил мусор и пыль и все это бросил леди Изольде в лицо. Женщина вскрикнула и прикрылась, а Гэбриэл, присевший на корточки перед дочкой, схватил ее за плечи:

– Это ты сделала?!

– Луа! – Воскликнул Кину. – Она тоже луа, как Лара!

– Ну, – заметил Гарет, – она похожа и на бабушку, и на папочку. Тоже жалеет все убогое и отверженное. Кукла-то и в самом деле… – осекся под взглядом племянницы, тоже присел на корточки:

– Когда ты испачкаешься и испачкаешь платьице, что надо сделать?.. Помыться и почиститься, верно? – Дождался кивка всхлипывающей принцессы, и улыбнулся, вытирая зареванную рожицу рукавом белоснежной сорочки. – Ляльку тоже нужно почистить и привести в порядок. Леди Изольда это сделает. А ты присмотришь, чтобы все было, как надо, и Ляльку не обидели. Идет? Сейчас мы все успокоимся, успокоим твоего папочку, пока он не растоптал здесь все вокруг и не порвал кого-нибудь, и посмотрим, как Ляльку умывают и украшают. Подружка принцессы сама должна быть, как принцесса, верно?

Удивительно, но ему удалось не только успокоить маленькую ведьмочку, но и уговорить отдать в руки провинившейся няни драгоценную куклу, и самом деле давно уже похожую на бесформенный безликий грязный сверток с торчащей паклей. Женщина растерянно уставилась на этот сверток, не представляя, как сделать из него что-то приличное, но положение спасла Алиса, которая ненамного отстала от братьев, но тоже пришла сюда вместе с неразлучной Авророй:

– давайте, я! – Бережно, словно живую, взяла Ляльку, приласкала:

– бедняжка! Но ничего! Сейчас мы тебе поможем, да, Авророчка? Вэнни, лапочка наша, не плачь! Сейчас твоя Лялька будет красивее всех кукол в мире! Роза! – Хлопнула в ладоши, и верная служанка, следовавшая за нею по пятам, в самом скором времени принесла корзинку со всем необходимым, и девушки, удалившись в садовую беседку, увлеченно принялись за работу. Вэнни хватило наблюдать за процессом только на пять минут. После этого непоседливой девочке стало неинтересно, и она отправилась бегать по саду.

– Значит, луа. – Стоя в сторонке, Гэбриэл взъерошил себе волосы. – Что теперь?

– Немедленно нужен учитель-эльф. – Сказал серьезно Кину. – Девочка только-только пробует силу, и уже способна управлять ею так прицельно и избирательно. Лара могла не только смерчи создавать, но и огнем манипулировала играючи, и водой так же. Она была сильнейшей стихийной ведьмой эльфов. Если девочка унаследовала хотя бы половину ее силы, она очень опасна для всех, и в том числе для себя самой.

– И где этого учителя взять? – нахмурился Гэбриэл.

– Я отправлюсь к Мириэль. – Подумав, сказал эльф. – Только она сможет найти того, кто будет учить нашу маленькую луа. Лару учили она сама, и Тис. Меня не будет дня четыре. – Он взглянул с легкой усмешкой на Гэбриэла. – Постарайся за это время не попасть в беду. И не прекращай тренировок.

– Это очень опасно? – Заламывая руки, спросила леди Изольда, которая изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться, но слез вовсе удержать не могла. Обычная женщина, она не сталкивалась никогда ни с эльфийским, ни с каким-либо еще колдовством, и хоть знала, к примеру, что Барр – ведьма, но колдовства не видела. Это оказалось очень страшно, и то, что исходило это от маленькой прелестной девочки, оказалось втройне страшнее.

– Не знаю. – Честно ответил Гэбриэл, вновь ероша волосы на затылке. – Но я больше за нее боюсь. Она настоящего вреда-то не сделает, она у меня… добрая девчонка. Вон, даже куклу тряпочную жалеет. И вас она любит. Любишь няню Изольду, Вэнни? – Он притянул к себе дочку. Девочка насупилась.

– Пусть она не обижает мою Ляльку! – Произнесла неохотно.

– А не будет обижать – будешь любить?

Вэнни сложила ручки на груди, выпятив фамильную нижнюю губку.

– Вэнни, деточка, прости меня. – Покаянно произнесла леди Изольда. – Я не со зла, я просто не разглядела в твоей Ляльке красоты. Теперь я поняла свою ошибку и не повторю ее. Ты меня простишь?

– Да. – Выдержав театральную паузу, выпалила Вэнни и обняла колени своей няни. – Только не обижай больше мою Ляльку, пожалуйста!

– А песком больше ни в кого кидаться не будешь? – Продолжал воспитательную работу Гэбриэл. – Это не хорошо, принцесса! Песок может в глаза попасть, и глаза будут болеть! Куклу ты пожалела, а няню? У нее теперь глаза болят!