А Вирсавия и Дженни, и не подозревая, в каком отчаянии пребывает симпатичный рыцарь, доверчиво отправились с доброй женщиной, которая сказала, что отвезет их на место сама. Госпожа Лаура оказалась приятнее, чем их наставницы, да и путешествие на речной шхуне до Гранствилла, по Фьяллару, а затем и по Ригине, стало первым восхитительным приключением в их новой жизни. В доме, где их оставила госпожа Лаура, девушки привычно занялись рукоделием, продолжая болтать о своей прежней жизни и о новой жизни в неведомом месте, у неведомого покровителя, пока к дому не подъехали роскошно одетые всадники. Выйдя наружу, девочки взглянули на незнакомцев, увидели красавца Иво, и обомлели.
А Гэбриэл взглянул на Вирсавию, и тоже на миг лишился дара речи. Он мог бы поклясться, что это Трисс, покойная подруга Марии! Только иначе причесанная и одетая, и с более дерзким взглядом светлых глаз!
– Леди! – Иво снял берет и поклонился им, – перед вами их светлость, герцог Элодисский Гарет, и их брат, их сиятельство граф Валенский, сэр Гэбриэл Персиваль. Вам выпала особая честь, стать придворными дамами невесты их сиятельства, графини Июсской. Мы проводим вас в Хефлинуэлл, где вы приступите к своим обязанностям.
Страшно стесняясь, боясь взглянуть на ослепительного красавца, девушки, тем не менее, ответили изысканными поклонами, достойными придворных дам, про себя дивясь тому, что все оказывается немного не так, как им обещали. Гарет отметил про себя, что хотя до изысканной грации и безупречности Алисы им далековато, держатся девушки достойно, и обе прехорошенькие. Только одеты скромно и даже немного убого, но это поправимо. И верхом ездить не умеют, пришлось везти их в конном портшезе.
– Ну, – обратился он к брату, – как на твой суровый вкус, эти-то хорошенькие?
– Да… – Задумчиво протянул Гэбриэл. – Эти – хорошенькие. Ты домой?
– Пока не поймаем тролля, я в Тополиной Роще. – Гарет глянул на брата не без вызова, и Гэбриэл отвернулся. Они помолчали; во время этой паузы Гэбриэл тискал и мял ременный повод, и наконец спросил:
– Зачем она тебе? Только честно.
– А тебе?
– Она носит моего ребенка.
– И что? Запасная жена?
– Гарет!!!
– Но я в самом деле хочу знать. Нормальных чувств, как ты считаешь, у меня нет и быть не может… А у тебя?
– Я не считаю, что у тебя нет чувств!
– Да ладно?! Ты чего боишься? Что она увлечется мной? И отодвинет тебя на второй план? Или что?
– Да, я боюсь, что она увлечется тобой! – Выпалил Гэбриэл. – Но не из-за себя! А из-за нее!
– А за меня ты не боишься? – Поинтересовался Гарет. – Не боишься, что я увлекусь ею?
– Но ты… – Вскинулся Гэбриэл, запнулся. – Но ты же… Черт!
– И что это означает?
– Этого я тоже боюсь. – Неохотно признался Гэбриэл. – Я так запутался, что готов удрать куда-нибудь подальше. Перед всеми виноват: перед Алисой, перед тобой, перед Марией… И что ни сделаю, что ни скажу, все только хуже и хуже делается…
– М-да. – Смягчился Гарет. Ему искренне стало жаль своего младшего брата. – Ты вообще, как ее будущее представляешь?
– Никак. – Помолчав, признался Гэбриэл. – Что ни придумаю, все как-то не правильно.
– А когда Килмоэль за нею приедет, что делать будешь?
– Не знаю. – После новой паузы уныло признался Гэбриэл. – Вообще не знаю. Что дальше будет? Завтра, послезавтра?.. И планов никаких нет.
– Сегодня ночью Миаху-ап-Диэн, Праздник Полной Луны. Великая Ночь, полнолуние и солнцестояние одновременно. Кровь поэтому бурлит, мы ж эльфиниты. Порадуй в эту ночь Алису, она тоже это чувствует, ей тоже нелегко.
– В смысле?..
– Спроси Кину, он объяснит. – Гарет придержал коня у калитки, ведущей в Тополиную Рощу. – Я это понимаю так, знаешь, инстинктивно. Объяснить не смогу, прости. Труднее всего очевидные и инстинктивные вещи объяснять. И не бойся за Марию. Я не обижу и не напугаю ее, мне легче самому себе башку о стену разбить, чем смутить ее сердечко. Я ж не скотина какая.
– Теперь я за тебя еще больше боюсь. – Вырвалось у Гэбриэла, и Гарет рассмеялся:
– А вот это зря! Я большой мальчик, и веселый, меня трудно ранить. Давай, тебя дома ждут.
Он скрылся среди деревьев, хранящих в густой тени тропинку в Тополиную Рощу, а Гэбриэл еще медлил на дороге, глядя ему вслед. Неужели Гарет любит Марию? И это не игра, не увлечение ветреного повесы, не прихоть сиюминутная?!
«Господи! – Испугался он. – Да как же он будет-то теперь?!».
Две девушки в качестве благородных сирот и бесприданниц были представлены его высочеству, который, посмотрев их бумаги, так и хранившиеся у Гарета, официально принял их под свою опеку и назначил придворными дамами с соответствующим содержанием. Вдобавок к которому Гэбриэл подарил им по сто дукатов. Алиса, узнав, что девушки – ее сестры по несчастью быть удостоенными сомнительной чести принести наследника Драйверу, загорелась желанием немедленно помочь им устроиться и освоиться в новой для них обстановке. Она хорошо помнила, каково было ей, неискушенной и не умеющей общаться со сверстницами и вообще, новыми людьми. Манеры и образование у нее были блестящие, а вот навыков общения практически не было. И она не обманулась: Дженни и Вирсавия были в точности такие же. И в то же время очень разные. Дженни была искренней, восторженной, до того, что казалась дурочкой; Вирсавия – самоуверенной, до дерзости, любопытной, бойкой и острой на язычок. Его высочество постарался, и к возвращению Алисы ее коттедж и небольшую трехэтажную квадратную башню в Южном саду закончили отделывать и обставлять, и графиня Июсская торжественно заселилась в нее со своей личной свитой: тремя подругами в качестве придворных дам, новенькими Дженни и Вирсавией, несколькими пажами и пятью служанками помимо верной Розы. Служанки еще прежде были лично допрошены Гэбриэлом, и каждая получила предупреждение: если, не дай Бог, что-то случится с их госпожой по их вине, пусть сами топятся или вешаются, он их не пожалеет. Девушки полдня потратили на то, чтобы все разглядеть, потрогать, повосхищаться и поизумляться. Коттедж, башня и сад были построены и заложены для марокканской любовницы давнего Хлоринга, который обожал свою черноокую красавицу и постарался создать для нее в холодном Нордланде кусочек юга. И коттедж, и башня, и небольшой сад были построены в южном стиле, с изящными пропорциями, из мрамора, белоснежного и цвета слоновой кости, покрытого восточной резьбой, с воздушными колоннами, резными перилами, и огромными вазонами, в которых росли южные растения: магнолии, апельсиновые деревья, виноград, инжир и фуксии. Эти растения зимой убирали под стеклянную крышу, в теплую пристройку с южной стороны, а летом они пытались честно цвести под чужим небом, но до появления лавви у них это получалось бедно. Зато Алиса, которая полюбила Южный сад еще задолго до того, как были готовы ее покои, превратила его в настоящий райский уголок, где постепенно полюбили бывать все ее друзья. Даже его высочество нередко заходил теперь сюда, чтобы посидеть в тени, наслаждаясь ароматами экзотических цветов и вполне себе местных жасмина и роз. У коттеджа была просторная терраса, вымощенная светлым камнем, вместо крыши у которой была решетка, по которой вились хмель и девичий виноград, с восточными диванами, с массой узорчатых подушек. В саду были большие качели, на которых обожали сидеть и девушки, и братья, небольшой искусственный пруд, в котором цвели лотосы и жили лягушки, и даже искусственный грот в углу сада, в зарослях гикори и дикой розы. Внутри грота находилась эльфийская статуя лавви с кувшином, из которого текла вода в каменную чашу. Алиса настояла на том, чтобы в дальнем углу сада поставили ульи для ее друзей, пчел, шмелей и ос. Их было много в ее саду; а вот бабочек не было вовсе, Алиса не любила их, как не любила их другую ипостась, гусениц. Вредоносных насекомых и их личинок в саду Алисы не было. Не было там мух, комаров, блох и прочих неприятных тварей. Дорожки были посыпаны крупным морским песком, привезенным баржей с побережья, обложены морскими камнями, и вдоль них, а так же в ветвях деревьев расставлены и развешаны были эльфийские фонарики, которые днем накапливали солнечный свет, а ночью светились сами таинственным голубовато-белым свечением. Здесь, на юге Острова, ночи белыми не были, хотя темнело только после полуночи, а светать начинало уже в три часа.
