Ганс Кальтенштайн продолжал удивлять Гарета и дальше: рыцарь оказался отличным стратегом и так грамотно организовал оборону, что Гарет, переживший в Европе несколько и осад, и приступов, каждый раз убеждался, что ему нечего посоветовать барону. По-прежнему без улыбки, с кислым выражением лица, своим неподражаемо-монотонным тоном, он отдавал дельные и точные указания. И не забывал позаботиться и об авторитете принца крови: каждое распоряжение он начинал словами: «Его высочество приказывает…». Со стены Гарет имел сомнительное удовольствие видеть, как устраивают осадный лагерь корнелиты. Барон молча указал ему на дальнюю рощу, где под ударами неслышных отсюда топоров вздрагивали верхушки самых высоких деревьев. Гарет от души выругался: это точно не на дрова для костра!

– Сколько мы продержимся? – Вырвалось у него. Ответ его вновь удивил:

– Столько, сколько нужно.

С равнины, заметив их, корнелиты принялись выкрикивать оскорбления и угрозы. Гарет, потемнев лицом, услышал даже грязные намеки на себя и брата.

– Так их высочество знает, кого позвать на помощь? – Уныло спросил барон.

– Мой брат умеет преподносить сюрпризы. – Уклончиво повторил Гарет.

– О, да, я видел. – Вздохнул Унылый Ганс. – Не конь, а орел… – И тут же обложил трехэтажным матом солдат, неправильно, по его мнению, действовавших возле котла со смолой. Гарет оглянулся, и чуть было не сравнялся с бароном в выражении лица: все старое, обветшавшее, на веревочках, на подпорках…

– У Спарты вовсе не было стен. – Заметил Кальтенштайн. – Мужество жителей было ей защитой.

– Угу. – Кивнул Гарет. – И где они теперь?..

Пепел летел так, что Гэбриэл понял смысл выражения: «Не касаясь земли». Бег его коня в эти минуты и в самом деле казался ему полетом – он даже не чувствовал тряски. В какой-то момент из-за деревьев слева показался каурый эльфиец со своим всадником, и Кину крикнул:

– А-ну-ап диэн Каяна-лэ! Коэн!

Гэбриэл кое-что уже по-эльфийски понимал, и догадался, что Кину предлагает ему уходить к Каяне. Вот ведь, – мелькнуло в голове, – как полезно карту-то рассматривать столько времени! Он представлял себе, и где находится Кальтенштайн относительно озера Зеркального, и где Каяна. Ну, теперь он, хотя бы, знает, где находится сам и куда скачет. А ведь только что он рассуждал, а есть ли вообще смысл в его красивом уходе? Куда и зачем он едет-то?

Очутившись в густом лесу, Гэбриэл и Кину одновременно придержали взмыленных коней, и первый рискнул обернуться.

– Погони не будет. – Сказал эльф. – Я не колдун, но кое-что умею. У нас будет время уйти.

– Мы к эльфам? Думаешь, они придут на помощь? Есть смысл?

– Лисс далеко. – Возразил Кину. – А другие эльфы не пойдут – таково условие Священного мира. Никто не может пригласить эльфов на помощь в войне, только кровные родичи.

– А они в Лиссе. – Понял Гэбриэл. – Это очень далеко?

– Даже если напрямую, через Зеркальное, это дня четыре. А для бойцов, даже конных – еще дольше.

– Понял… молчу. – Гэбриэл нагнулся в седле и потрепал коня по влажной шее:

– Мальчик, красавец, дружище! Еще немного… держись! – И конь ответил усталым храпом.

Темнело на Севере поздно. И хоть белые ночи миновали, до конца мрак еще так и не наступал. В странных светлых сумерках Кину и Гэбриэл на усталых, покрытых коркой засохшего пота конях, добрались до сказочно красивого озера, на острове посреди которого стоял небольшой и такой же сказочный замок. Красиво было невозможно, нереально: отголоски карамельного заката отражались в спокойной, словно зеркало, воде, так же, как и нарядный замок с крытыми синей черепицей островерхими крышами, и темные строгие ели на противоположном берегу. На воде подле маленького причала, среди плоских круглых листьев, распустились хрупкие водяные лилии, насыщая воздух своим тонким ароматом. Кину спешился, ударил в маленький медный колокол, и Гэбриэлу этот одинокий звук над волшебным озером показался чарующим и странным, словно приглашение в какую-то удивительную сказку.

– Что это за место? – Шепотом спросил он эльфа, поглаживая морду своего усталого коня, который прижался к нему всей головой, тяжело поводя боками и подрагивая коленями.

– Это озеро Малый Конь и замок Ольховник. – Со странным выражением негромко произнес Кину. – Здесь я впервые поцеловал свою Одри… Как я люблю это место! – Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул пахнущий цветами и чистым озером воздух. – Здесь моя тоска по ней стихает, и боль становится печалью.

– Так ты… – Гэбриэл не договорил. По закатному карамельному небу к ним почти бесшумно двигался паром. Паромщик, высокий молодой полукровка, сдержанно поздоровался, внимательно оглядев Гэбриэла и его коня.

– Ри здесь? – Спросил Кину, тот кивнул, и так и не произнес ни звука, доставляя их к причалу замка. Гэбриэла распирало от вопросов, но пока он не решался их задавать, обнимая своего коня и напоследок любуясь волшебным озером.

Внутри замок тоже был хорош. Стены устилал кудрявый плющ, двор был чистым и красивым. Двое слуг подошли забрать коней, но Гэбриэл сам расседлал Пепла, смыл с него пот и соль, щедро поливая водой. Прижался лицом к конскому лбу, прошептал:

– Спасибо, дружище, спасибо! Отдыхай… Заслужил!

В просторный холл, выложенный бежево-белой плиткой, по широкой лестнице к ним спустился стройный рыжеволосый полукровка с темными глазами и светлой кожей, очень красивый, одетый в эльфийский темно-зеленый узкий камзол с лаконичным малахитовым шитьем, темные эльфийские лосины и обутый в мягкие сапоги.

– Здравствуй, Вэлери. – Сказал Кину.

– Здравствуй. – Ответил тот. – Не часто ты балуешь нас своими визитами, король.

– Не хочу мешать твоей дружбе с другими Ол Таэр.

– Ты не мешаешь. Кто твой спутник?

– Гэбриэл Персиваль Хлоринг, граф Валенский, сын Лары.

– Снова Хлоринг, и снова в беде? – Вэлери остановился, приподняв одну бровь. – Кое-что никогда не меняется. Добро пожаловать в Ольховник, граф. Вэлери Ол Таэр, к твоим услугам. – Он склонил голову. Вслед за ним сверху спустилась девушка… Ну, наверное. Гэбриэл мгновенно понял, что она не эльф и не человек. «Фея. – Подумал он. – Но не лавви…».

– Альви – озерная фея. – Сказал негромко Кину. – Ты же почувствовал ее присутствие еще на причале.

– Да… Почувствовал. – Медленно согласился Гэбриэл.

– Вы устали. – Альви улыбнулась радостной нежной улыбкой. Ее огромные глаза были удивительно-яркого зеленого, с голубыми проблесками, цвета. – Вы в смятении и вас гложет тревога за близких. Успокойтесь. И не обижайтесь на моего Ри. Он такой бука только внешне.

– И только в моем присутствии. – Добавил Кину спокойно.

– Ты нарочно его дразнишь. – Альви подошла и расцеловала Кину в обе щеки. – Ри любит тебя. – Она перевела лучистый прозрачный взгляд на Гэбриэла. Радужка ее глаз была больше, чем у людей и даже эльфов, почти скрывая белки, а цвет постоянно переливался из голубого в зеленое, с яркими бликами, словно вода, и это было так удивительно, странно и красиво, что Гэбриэл загляделся, изумляясь и восхищаясь. И не сразу ответил на ее приветствие:

– Так вот какой ты, Радость Сердца, Черный Орел Ол Таэр! Я буду любить тебя. – Она подошла и поцеловала и его. – Надеюсь, твоя дикая лесная ведьмочка не рассердится на меня за это?

– Дикая?.. – Нахмурился Гэбриэл, но Альви так рассмеялась, что он оттаял тут же. Пошел за слугой-полукровкой в отведенные ему покои, и впервые в жизни увидел изготовленные гномами кран и большую медную ванну. Ну, как большую?.. Гэбриэл в нее не поместился. Не целиком. Но погрузиться в воду так хотелось! И он, вытянув ноги и сложив их на бортик, погрузил торс и плечи в горячую воду, блаженно выдохнул, с тихим стоном прикрыв глаза. И тут же перед внутренним взором побежали картинки давешнего боя, кровь, яростные лица, кровь, кровь, кровь… как же ее много в людях! И почему без этого никак-то, а?! Мысленно пообещал брату: «Держись, Старший! Я вернусь. Даже один – вернусь! Ты дождись, понял?».