– Давай, ты, что? – повернул голову к охраннику, взгляд исподлобья вызвал в двуликом подчинённом мандраж:

– Н-ничего, б-б-босс.

– Хорошо. Десять ликих разойдитесь по зданию. Остальные пусть ждут снаружи. – Короткое: «Есть» в ответ на приказ и вот уже двуликий обращается к Шельме: – Веди.

Шельма повела новоиспечённого главаря земель Рессам на второй этаж. Каблуки цокали по каменным ступеням.

Второй этаж отличался уютностью. Шельма провела двуликого по персиковому коридору, открыла приятную ей комнату.

– Прошу. – Лиса пропустила клиента вперёд.

Проходящая мимо женщина прошептала ей на ухо:

– Постарайся. – Большая грудь советчицы выглядывала из декольте полупрозрачного платья.

Шельма кивнула блондинке и скрылась за дверью.

– Моя мать. – Девушка зачем-то уточнила личность встреченной на пути бабочки.

– Семейный бизнес?

– Семейное рабство. Мать продали сюда ещё до моего рождения.

– Вы непохожи.

– Она с Песи. Я же пошла в отца. К сожалению, красота старой шлюхи прошла мимо меня.

Молодой глава встал у окна. Город погружался в сумерки, с минуты на минуту должны были включиться огни уличных фонарей.

– Смею возразить. Вы пленяете с первого взгляда. Ваша фигура утончённая и влекущая. Тонкая талия, манящие ноги, узкие плечи…

Вдруг лисица завалилась на кровать, раскинула в стороны руки и засмеялась, перебивая двуликого:

– Дрянной характер, скорый на расправу язык и плоская грудь, прям мечта любого, а-ха-ха-ха.

Серебряный Демон не принял такое поведение за оскорбление, даже наоборот, улыбнулся мягко, без лицемерия.

– Во всём есть своё очарование.

– Да Вы поэт!

Мужчина в притворной скромности кивнул и опустил голову.

– Это моя любимая комната. На весь второй этаж только в ней окно не зарешечено.

Не дав времени для ответа, лисица встала, притянула к себе собеседника. Надавила ему на плечи, призывая сесть на шёлк простыни. Села следом, уложила двуликого на кровать, головой себе на колени.

Мужчина безропотно с интересом в красных глазах наблюдал за действиями смелой девушки. Она согрела свои замёрзшие пальцы дыханием. Спустя минуту запустила пятерни в белоснежные аккуратно зачёсанные короткие волосы. От нехитрых манипуляций причёска превратилась в сущий беспорядок.

– Что Вы делаете? – как будто между прочим, поинтересовался мужчина.

– М? А, массаж. Хотите сказать, что пришли сюда за сексом? – Шельма наклонила голову, вглядываясь широкими зрачками в мимику собеседника. – Только вот я не вижу в Вас желания снять с меня одежду и погрузиться в моё горячее спрятанное под одеждой местечко. Я права?

Двуликий прикрыл в согласии глаза.

– То-то. Годы практики. Я сразу понимаю чего хочет клиент. Вы вот желали расслабиться. От меня ещё ни один не уходил неудовлетворённым. Раз Вам не надо моё тело, сделаю приятно таким вот способом. Вы будете довольны, и моя профессиональная гордость не пострадает.

– Майкл.

– Шельма.

Двуликий открыл глаза, в них читался вопрос.

– Раз я наполовину лиса, значит, хитра. С фантазией у матери не очень.

– Вам подходит. Мне нравится. – Сказано это было без капли издёвки.

Девушка хмыкнула, замолчала, сосредоточилась на массаже головы, который плавно перетёк на крепкую шею, а затем и на широкую спину. Рубашка снялась во имя удобства. Лиса сидела на бёдрах мужчины, проминая уставшие, задеревеневшие мышцы.

В комнату заглядывали робкие флюиды проснувшейся луны. Блёклый свет скользил по коже, отмеченной росписью татуировок – оскаливший пасть пёс рвал цветы ликориса.

Шельма приостановилась, очерчивая пальцем контуры рисунка.

– Ты потомок Богини Смерти? – тихий вопрос скинул с Майкла дурман, подкравшегося под покровом неги сна.

– Вы так считаете?

Лиса возобновила работу отвечая:

– Старая шлюха рассказывала мне в детстве легенды о богах и треликих духах. Когда-то Богиня Смерти была охоча до топтавших землю двуликих мужчин. Отпрыски, получавшиеся от таких свиданий, имели алую радужку глаз и белые, словно извёстка, волосы, которые в лучах ночного светила становились совсем серебристыми. Года шли, ублюдки плодили потомство, и обязательно один из отпрысков перенимал внешность родителя. Таких встречаешь один на миллион. Вы редки как искренность в ликих Рессама. Я думала, что это бред, пока самолично не увидела Вас.

– И что же случилось, когда я появился?

– Вы сразили меня своей красотой! Просто преступно иметь такие неотразимые внешние данные! А Ваш феромон, – Шельма наклонилась к уху мужчины: – м-м-м-м, железо и аромат земли после дождя, сводит меня с ума. – Губами спустилась к шее, покрывая её следами помады. – Ой, не сдержалась. Забыла, что губы накрашены. – Девушка сказала это, не скрывая игривого тона.

Как сходящая с гор лавина, комнату наполнил смех двуликого. От смеха спина задрожала, волной через руки дрожь пробежала по телу девушки. Отсмеявшись, Майкл перевернулся на спину, увлекая Шельму за собой. Его тяжёлая рука легла ей на талию, ладонь погладила спину.

– Полежим просто так, не против?

– Как пожелает господин.

– Майкл.

– М?

– Зовите меня Майкл.

– Ха-ха-ха, хорошо. А Вы тогда зовите меня Шельма.

– Договорились.

И наступила тишина. Луна медленно ползла по засыпающему небу. Фонари освещали разноцветными огнями пёстрые от граффити здания богатого на развлечения района.

Промозглый ветер катал по дорогам и подворотням мелкий мусор. Охранники сидели в чёрных тонированных машинах, в приоткрытые окна выдыхая клубы никотина.

В одной из комнат на третьем этаже борделя белокурая женщина нервно крутила в руке прямую трубку. Её рыжий лисий хвост дёргался в такт постукивающим по подоконнику когтям.

В ту непримечательную ночь, переходящую в долгожданное утро, вся коллекция прекрасных бабочек бесследно пропала.

Солнце поднималось над крышами потрёпанных домов. Высокое пламя танцевало на ветру, облизывая стены некогда доходного, знаменитого на весь город публичного дома. Тонированные машины одна за другой удалялись, отражая своей безукоризненной полировкой жёлтые всполохи огня.

Чёрная змея машин ползла по пустой сухой дороге. Внушительные на вид, но скорые на бег автомобили один за другим взметали колёсами грунтовую пыль. Поля безжизненные после сезона урожая проскальзывали в окнах безыскусными жёлто-коричневыми лоскутами. Прямая линия горизонта бежала вдаль навстречу серости. Ветер свистел в щёлке приоткрытого окна, пыльный воздух с отголоском дальнего дождя трепал волосы уставившейся на внешний мир девушки.

Двуликая ехала в центре нити чёрных бусин; её мать плелась в машине позади, напряжённо сдвинув брови к переносице, женщина пыталась понять, в какую сторону их везут. Да какая разница куда ехать? Пейзажи во всём округе однотипны, города шаблонны своей опасностью и бедностью. Побег? Невозможен. Надежда? В этом мире её не привечают. Остаётся лишь расслабиться и открыться неизбежному.

С подобными мыслями и детским восторгом от первого выхода за пределы борделя, девушка глядела в окно широко раскрытыми глазами. Эмоции от происходящего перемещения в пространстве песчаной бурей унесли все страхи и даже немного притупили инстинкт самосохранения.

– А это что? Что там стоит? – не отводя любопытного, жадного до всего взора, лисица протянула руку к сидящему под боком мужчине, подёргала за рукав белой рубашки и уже в двадцатый раз задала очередной вопрос.

Самый первый раз тревожить двуликого было боязно, но тяга к знаниям превышала риск немедленной расправы.

– Водонапорная башня деревни, поворот на которую мы только что проехали. – Спокойно, без какого-либо раздражения в голосе объяснил мужчина.

Пока его спутница не отлипала от окна, Серебряный Демон наматывал на палец очередную хлестнувшую его по лицу каштаново-красную прядь волос. Наверное, стоило бы поднять стекло, но отчего-то двуликому этого совсем не хотелось. Он сосредоточился не на избивании своего лица борющимися с ветром длинными волосами, а на внутренних ощущениях. Было отчего-то безмятежно и тепло. До сего не испытываемые им чувства щекотали душу, уводя в глубокие размышления.