Ели все мало, в основном пили, из-за чего быстро дошли до кондиции ищем приключения и пошли в общий, огроменный зал танцевать. Не пил алкоголь только Ал, он сидел со всеми вместе за столом, не кушал и прихлёбывал водичку. Никто ничего не заметил странного, но я увидела, как он тайком снимает пьяные выходки нашего офиса. Вот на хрена ему это? Компромат собирает? Ладно, пофиг. Махнула на всё рукой, опустошила последнюю стопку и пошла искать партнёра для утех.

Посмотрела немного, нашла жертву, стала с ним потираться в танце, рыбка быстро клюнула, не пришлось даже выпускать лисьи флюиды с ног сшибающей похоти. Его пальцы цеплялись за мои шортики, норовя подлезть за ткань к округлой попке в кружевных труханах, я же потянулась к его губам, но неожиданно почувствовала тревогу своего зверя. Прислушалась к нему, поняла, что беда с нашей благодетельницей. Бросив пьяного парня, прибежала на зов к Мари. Да ёбань окаянная! Опять этот! Что ему надо?! Он мне такой секс тазиком медным накрыл, ну ничего, сейчас я его сама накрою.

Вызывающего поведения смазлёныш не выносит, так ко всему прочему я добавила ему ускорения алкогольным топливом. Выпивку было искренне жаль, но Мари меня утешила виски. Раз настрой на потрахушки пропал, напьюсь от души, благо завтра воскресенье. Опустошив энную по счёту бутылку, пошла дрыгать телом, а дальше меня проглотила пустота…

Зал утопал в полумраке. Красный свет светодиодов лился с высокого потолка восемь дней в неделю, однако не баловал помещение достаточной яркостью. Урони здесь что-нибудь мелкое, считай, что пропало. Если не найдёшь сам, подберёт персонал: деньги и драгоценности, брошенные на пол, здесь воспринимаются за чаевые.

Привычный всем шум, наигранный смех, пелена дыма и пряные пары алкоголя сегодня не разряжали обстановку. Висела тишина, висел в подсобке на верёвке хозяин борделя. Богатый делец не справился с точившим его беспокойством. Ожидание оказалось мучительнее самой смерти. Не дождавшись, он покинул сей мир загодя. Впрочем, его никто не осуждал. Страх терзал сегодня абсолютно всех бабочек, это чувство объединило и сподвигло встретить неминуемое вместе. Держась за руки, обнимаясь, безмолвно плача, дрожа не столько от холода, сколько от предчувствия скорой гибели.

Такие разные – на любой вкус и цвет: пухлые, худые, длинноволосые, загорелые, молодые, опытные, юноши и женщины, позабыв о прошлых обидах и вражде сидели на большом бордовом диване. Кому-то хватило место на мягком сидении, подлокотниках, спинке, остальные сидели на чёрном с золотыми разводами, гладком мраморе, обнимая колени своих коллег.

Робкий вопрос разбавил шёпот учащённых дыханий:

– Если пролить на диван нашу кровь, то его даже в химчистку сдавать не надо, пятна же будут незаметны, да?

– Заткнись, просто заткнись. – Злобно ответил кто-то.

– Ну зачем так грубо? Я же просто пошутила. Это называется сарказм? Или ирония? Блять, теперь даже не представится возможности узнать.

Никто не собирался вступать в диалог, все думали о своём, в основном перебирали самые интересные эпизоды прожитых лет. Чей-то голос резко взвыл и зашёлся в истерике. Глухой удар о мрамор свёл на нет неприятные слуху завывания.

– Зачем ты его вырубил?

– И без его концерта тошно. – Все молча согласилась.

Эхом по залу прошёлся стук каблуков – со второго этажа спускалась высокая, стройная девушка в обтягивающем чёрном платье. Тяжёлым взглядом она оглядела толпу коллег, ухмыльнулась, выпустила через алые губы струйку белого сладкого дыма. Тонкие пальцы передали длинную трубку ближайшему ликому. Прямая трубка поплыла по кругу из рук в руки.

– Твоей матери?

– Ага. Она сегодня сама не своя, расщедрилась. А-ха-ха, раньше за посягательство на её коллекцию безделушек из Песи оторвала бы мне голову!

Девушка бесцеремонно скинула юношу с дивана, подобрала и отвела с сторону свой бурый гладкошёрстный хвост, упала на сидение, голова опёрлась на спинку промеж чьих-то мускулистых ног, на коже которых вились татуировки.

Девушка задрала голову, обращаясь к владельцу ног:

– Вот выйду отсюда, тоже себе что-нибудь набью.

– На кладбище трупы не разукрашивают.

– Как был пессимистом, пессимистом и умрёшь! А-ха-ха… – смех прекратился от сильного подзатыльника. Говорившая подпрыгнула и завалилась на пол. Пострадавшая прижала чёрные ушки лисьей ипостаси к кровавым в освещении светодиодов волосам. С шипением и угрозой она накинулась на татуированного парня:

– Сдохнуть вперёд всех хочешь?! Давай! Отправлю тебя к Богине вперёд очереди!

Кто-то схватил её за предплечье, охлаждая пыл девицы:

– Успокойся, Шельма. И так хреново, ещё шуточки твои. Совсем не к месту. – Лиса вырвала руку из захвата, шумно выдохнула и хотела было уйти обратно на второй этаж бросив:

– Ну и подыхайте в унынии, мудаки паршивые. – Пошла к лестнице, но краем глаза заметила враз побледневшие лица коллег.

Игнорируя страх, замораживающий кровь в венах, девушка повернулась с обворожительной улыбкой к главному входу. Открытые двери коридора пролили на угрюмый мрамор чуждое для зала освещение. Свет игриво сверкал на её клыках, красном блеске губ, отражался в карих радужках глаз.

Серебряные волосы, алые глаза – только ленивый не знал, что перед ними стоит глава группировки Иблис. Двуликий ипостаси пса за последние три года перевернул с ног на голову весь округ Рессам, выпотрошив, в прямом смысле этого слова, крупнейшие кланы и банды. Он шёл напрямик, покоряя город за городом, оставляя после себя разбросанные по разбитым улицам трупы и вселяя во всех живых ужас. Быстрыми темпами он подобрался к столице округа.

Некогда самый сильный и влиятельный глава криминального мира и по совместительству биологический отец Шельмы, по слухам, умер в ванне с собственным членом во рту, кем-то заботливо отрезанным. Его прямые наследники, – от жены и нагулянные на стороне, – один за другим умерщвлены. Наиотвратительнейшие подробности расправы над лидирующим кланом парализовали: все открытые под их началом предприятия захвачены Серебряным Демоном. Неугодные ему здания сжигались, враги истреблялись.

По дрянной шутке судьбы этот бордель спонсировал отец Шельмы, поэтому шансов выжить у неё было меньше всех вместе взятых: хоть отец не передал ей свою фамилию, она была всеми признана наследницей его крови. Двуликая лиса смотрела с вызовом в прищуренных глазах, пока у застывших на месте бабочек вертелось в головах: «Вот и пришла наша очередь».

Воздав молитву богам и лисьим флюидам соблазнения, девушка плавно подошла к выступившему вперёд мужчине. Шельма перекинула за спину прямые густые волосы. Протянула вперёд узкую кисть с чёрными ровными когтями.

– Господин, прошу, Ваше пальто. – Самоуверенность не покидала её лица.

Все присутствующие почувствовали свободное падение внутри собственных тел – это сердца ухнули в пятки, даже подчинённые Серебряного Демона, немного опешили от смелости или неадекватности? молодой бабочки.

– Господин, здесь, конечно, нежарко, но, уверяю Вас, скоро Ваше тело охватит приятное томление и страсть опалит конечности. Я не настаиваю снимать пальто, это, так, пустяк – совет от маленькой опытной лисички. – Бурый хвост скользящим движением водил по мускулистым бёдрам мужчины, поднимался выше к белой рубашке.

– Маленькой? – тень смеха слышалась в глубоком волнующем голосе мужчины, хотя уголки красных глаз не щурились в улыбке. Наверное, речь шла о росте: Шельма не уступала высокому собеседнику ни на сантиметр.

Возникшая мысль была сразу же ею озвучена:

– Удобно будет трахаться. – Один из охранников хохотнул, скорее всего, у него сдавали нервы: предпочитал убивать по-быстрому, а не разводить сантименты. Чем скорее закончат здесь, тем быстрее можно будет уйти в принадлежащий уже их группировке бар.

– Босс, эта шлюха накурилась, давайте я… – договорить охранник не успел, Серебряный Демон прервал жёстким тоном: