Наконец, настало время главного состязания. Под звуки труб и барабанов из открывшихся с какой-то особенной помпой ворот, осыпаемые сверху лепестками цветов, выехали, сопровождаемые знаменосцами, пять всадников и выстроились от внешнего края трассы к внутреннему: Баштоф Кальтон, Рейби Драггер, Гексель Фрапос, Альциано Мольтанни и Дайанис Эйстхарди. Все они были без мечей и пистолетов, кони носили облегчённую сбрую, а одежда всадников – отпечаток их высокого положения и торжественности мероприятия – была в первую очередь удобной, а уж потом красивой. Как бы там ни было, все зрители прекрасно знали, что наибольшие шансы победить у Альциано Мольтанни и Дайаниса Эйстхарди. Первый, облачённый, как и всегда, в безупречно белый костюм имел коня чёрного, беспокойного. В свою очередь белый жеребец Дайаниса, молодого графа Сарахара, сильно нервничавший на корабле по пути в Лидерфлар, сейчас был, кажется, стоически спокоен. Лошадь эта, кстати, была заметно ниже остальных (в особенности лошади Гекселя Фрапоса) – невысоким ростом вообще отличалась эйстерская порода.

Команду о начале гонки должен был отдать выстрелом из пистолета Император Сергиус, почему-то медливший. Беспокойство мгновенно охватило не только зрителей, но и некоторых из соревнующихся, как герцога Фрапоса и графа Драггера, которые недоумевающе хмурились, посматривая в ту сторону, где на голове Сергиуса III блестела Корона Ариенкранцов. Беспокойство и недоумение разрешились молниеносно и громоподобно, одним ударом бурного приветственного рёва с трибун: на арену выехал шестой всадник – на серо-чёрном в яблоках, точно сверкающем на солнце коне – наследный принц Райнхард Ариенкранц. Одетый в тёмно-синий костюм с небесного цвета плащом, он сам нёс в руке древко с гербом своей династии и, пока знаменосцы его соперников развернулись и покинули трассу, он ткнул голубое полотнище с красным драконом с чёрным рогом в лапах, в песок справа от своей лошади на линии старта, рядом с конём Дайаниса.

– Но ведь Райнхард никогда не участвует в скачках! – воскликнула Линда, обращаясь к своему отцу.

– Не участвовал, – невозмутимо ответил тот.

– Вы стали рядом со мной, Ваше Высочество, – обратился, кланяясь, молодой Эйстхарди, – Это великая честь для меня!

– И для меня честь участвовать в одном турнире с лучшим наездником Империи, – ответил Райнхард.

– Пока только Эйстера, – улыбнулся Дайанис.

Император выстрелил в воздух. Гонка началась, и чем дальше продвигались в ней участники, тем громче и активней звучал, плескаясь, ажиотаж зрителей. Знатные гости – активнее прочих среди них были Слейксы, Верена Кальтон и Линда Драггер – то и дело метались с одной стороны террасы на другую, но всё же никак не могли уследить за всадниками на всех участках трассы. Первый круг те прошли ровно, не отрываясь, заметно, друг от друга на большей его части, да и не пуская быстро лошадей, хотя ближе к концу его Рейби и Баштоф вышли заметно вперёд. Дальше был второй круг, с барьерами во всю ширину трассы; размеры их подбирались будто бы в случайном порядке какой-то неведомой рукой. Здесь уже начала проявляться разница между наездниками и их лошадьми: Драггер и Кальтон быстро сбавили обороты, вперёд на некоторое время вышел Гексель Фрапос, за ним – Дайанис и Альциано, и Райнхард – со средним результатом. Этот круг зрители встретили тихо, наблюдая перегруппировку соперников.

Вслед за последним проезжающим, препятствия задвигались обратно под полотно трассы. Всадники проскакали зримо и несколько символично обозначающий старт штандарт Ариенкранцов, и пошёл третий, удивительный для всех круг. Как только лошади побежали быстро и ровно, радуясь отсутствию необходимости прыгать, лорд Фрапос был оставлен позади сначала графом Эйстхарди, затем, на повороте большого радиуса, Белым Герцогом, а на следующей прямой – наследным принцем. Больше того, к нескрываемому восторгу Линды Драггер и Шайенны Эйстхарди, на крутом повороте Ариенкранц поравнялся с Альциано Мольтанни, а Гекселя догнал Рейби.

Следующая прямая прошла в таком ордере, и начался круг с барьерами и рвами. Верена Кальтон не комментировала то, что видела, но в глазах её читалось возрастающее удивление, когда она наблюдала, как никогда не участвовавший в забегах молодой принц стал уверенно их преодолевать, отрываясь от графа Мольтанни и равняясь на середине круга с лошадью Дайаниса. Что там Верена или Линда – тысячи зрителей стали тут проявлять в самых различных формах своё недоумение, радость или разочарование! К концу четвёртого оборота, успешно преодолев все препятствия, Ариенкарнц и Эйстхарди далеко оторвались от своих конкурентов. На пятом круге они погнали лошадей так, как, казалось, ещё никто никогда не гонял, и молодой принц сразу же уверенно вышел вперёд сначала на круп, а затем и больше. Голубой плащ развевался за спиной Райнхарда, служа для лошади Дайаниса зримым раздражителем, так же как и пыль из-под копыт коня принца. Пока Шайенна Эйстхарди не знала, радоваться ей или плакать, а Сейдэма Кальтон смотрела, как Баштоф медленно, но верно обгоняет Гекселя, остальная молодая знать (даже Скамо Драггер) ликовала по поводу успеха наследника.

Все уже считали победу доставшейся Райнхарду Ариенкранцу, когда вдруг, на последней прямой граф Дайанис как-то быстро и внезапно догнал его, прошёл некоторое время рядом и, перед самым финишем, обошёл буквально на четверть крупа – всадники финишировали так: Дайанис, Райнхард, Альциано, Рейби, Баштоф и, наконец, угрюмо проигравший Гексель Фрапос. Победитель получал право сидеть рядом с Императором на протяжении двух дней праздника, а также специальный подарок, которым в этот раз был стилет из Ледяной стали.

На выезде из здания арены Эйстхарди догнал Ариенкранца:

– Почему вы сделали это, Ваше Высочество?

– Сделал что? – переспросил Райнхард. – Поучаствовал в скачках?

– Придержали коня. Я видел, как вы придержали коня на последней прямой, позволяя мне вас догнать, – заявил граф Сарахара, – И это не могло попасться на глаза только мне. Могли заметить и с трибун.

Принц подал плечами:

– Эта гонка была вашей, и вы её выиграли.

– Если вы знали, что всё равно дадите мне выиграть, зачем выходили вперёд в конце?

– Конец – это только начало, – улыбнулся Ариенкранц и поехал вперёд, давая понять, что говорить тут больше не о чем.

Эйстхарди покачал головой ему вслед:

– Я это запомню.

После возвращения со скачек как участников, так и зрителей, в Императорском дворце началась трапезно-танцевальная часть празднования Дня рождения Сергиуса III Ариенкранца, которому исполнялось пятьдесят лет. Столы, расставленные в некотором симметрично-ординарном порядке, с быстрой, но молчаливой организацией были заняты приглашёнными. По правую руку от Императора сидел его Генеральный Канцлер, по левую – победитель скачек. Императрица Лайола с Джеллой и Йохеном располагались в стороне, в компании Ольмеи Мольтанни и остальных детей. Несколько особняком держались Слейксы, брат Императора будто бы не имел постоянного места, а Райнхард о чём-то болтал с Линдой Драггер, пока Исмор Мольтанни почти угрюмо тянул вино, а Гексель Фрапос скучал в компании Баштофа, Альциано, Рейби и Скамо. Отдельно располагались остальные Канцлеры и глава Учёной клики. В общем, День рождения Императора во всём был похож на множество других таких же праздников, проходивших как в этот, так и во все предыдущие годы до того, как незаметно начавшийся слабый ветерок незначительных событий дыхнул значительными переменами.

Бринхен Тайн, не слишком, видимо, горевший желанием общаться с Канцлером над религиями и – тем более – главой Учёной клики, верно подмечал все происходящие вокруг движения и перемены. Пили за здоровье Императора, за Империю, за процветание Династии (тосты предлагали в основном люди старшего поколения). Дайанис Эйстхарди предложил выпить за равновесие в мире (за что согласились пить все), а Манфир Драггер – за Бога бесчисленных проявлений (за что отказались пить Кальтоны). Подобные действия, однако, не могли никого ни на что спровоцировать, и Канцлер Тайных дел относился к ним спокойно. Гораздо больше его занимала другая загадка.