Весь первый этаж был освещён. Ксения подумала, если тихо подойти и заглянуть в окна первого этажа, можно увидеть танцующие пары.

Середина девятнадцатого века.

Усадьба. В моду вернулись корсет и пышные юбки. Драпировки, кружева, перья, бусины, драгоценные камни. Вся эта красота кружится в вальсе. Дамы стеснительно прячут улыбки за искусно украшенными веерами. Кавалеры с лихо закрученными шикарными усами галантны и учтивы.

От усатых кавалеров девятнадцатого века её отвлёк голос Алекса: — Ты опять убежала от меня в сонные грёзы? Ксюша, потерпишь ещё полчаса? Прости, я должен был уложить тебя спать, а не тащить в незнакомое место по своей прихоти.

Ксения посмотрела на нахмуренного мужчину. Он действительно был расстроен: — Алекс, я выспалась. Если ты поставишь меня на этот замечательный художественный дубовый паркет, я с удовольствием познакомлюсь с любезно приехавшими по твоей просьбе…

— Олег, личный помощник хозяина дома.

— Денис, риэлтор. Представляю интересы продавца.

— Ксения, рада знакомству.

Она глубоко вдохнула, постояла несколько мгновений с закрытыми глазами и улыбнулась: — Мне нравится, Алекс.

Ксения посмотрела на мужчину. Он удовлетворённо улыбнулся: — Господа, я готов подписать договор.

Мужчины засуетились. За спиной Ксении раздался шорох бумаг и счастливый голос риэлтора, поздравляющего Алекса с удачной покупкой!

Ксения уверенно шла в сторону кухни.

Запахи недавно пожаренных блинчиков ещё витали по просторному помещению. Дежурная подсветка мягко освещала светлую деревянную мебель и старинный пузатый буфет. Опрятная женщина лет шестидесяти засыпала кофейные зёрна в солидного вида кофемашиину.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась Ксения.

— Здравствуйте, — улыбнулась женщина, — Меня зовут Надежда Степановна. Я слежу за домом. Мы с мужем живём в гостевом домике. Он следит за садом, техникой и бассейном.

— А меня зовут Ксения, — улыбнулась она Надежде Степановне. Простите, мы подняли вас посередине ночи.

— Что вы! Что вы! — разволновалась женщина. — Это же наша работа! Мы только рады! Хозяева не были в доме больше двух лет. Большой пустой дом. Это печально.

— Всё будет хорошо, Надежда Степановна! — улыбнулась Ксения. — Не переживайте. Идите отдыхать. Дальше я сама справлюсь.

— Я постелила на втором этаже. В комнате с камином. Там новая мебель. Никто ни разу не спал. Хозяин забрал некоторые вещи и мебель, перед тем как выставить дом на продажу. Он коллекционер. Простите, что – то я заболталась. Ужин в холодильнике. Мой номер телефона на столе.

— Спасибо! — улыбнулась Ксения.

— До завтра, Ксения.

— До завтра, Надежда Степанова.

Она скинула шубку и подошла к стеклянной двери, ведущей на круглую, припорошенную снегом террасу. Увидела своё отражение и рассмеялась.

Всклокоченная девица в обтягивающем спортивном красном костюме и зимних ботильонах на высоком каблуке смотрелась нелепо. Полный моветон!

Ксения прошлась взглядом по кухне в поисках воды. Искомое нашлось в большом двухдверном холодильнике. Она с удивлением оглядела заполненные подписанными контейнерами полки, огромный торт и шесть бутылок шампанского «Veuve Clicquot».

Ксюша взяла маленькую бутылку минеральной воды и тихо закрыла двери холодильника.

«Ты кто, Алекс? Переодетый в штатское Дед Мороз?» — подумала Ксения и пошла на поиски душа и дорожного саквояжа, который она видела в руках у водителя. Любимую сумку Маши она опознала по характерной царапине. Подруга явно приняла активное участие в заговоре, направленном на грехопадение Ксении.

«Этот дом странно на меня влияет», — она удивлённо улыбнулась, — «моветон, саквояж, грехопадение…»

Из кабинета, спрятанного за массивной дверью, слышались мужские голоса. Густой баритон Алекса необыкновенно подходил этому дому.

Две полукруглые белые лестницы, ведущие на второй этаж, могли поспорить своей изысканностью с лестничным ансамблем Эрмитажа.

Ксения поднялась на второй этаж. Свет в широком коридоре, отделанном деревянными панелями, включился автоматически. Одна из тёмных дубовых дверей была приоткрыта.

Камин в стиле рококо и висящее над ним зеркало в тяжелой серебряной оправе придавали спальне королевский шик.

Умело подобранная мебель в том же стиле. Многослойные, фисташкового цвета шторы с золотыми кистями. Наборный паркет с рисунком.

Она посмотрела на высокую кровать с балдахином в цвет штор. Внизу живота потеплело и сладко заныло. На мгновение сбилось дыхание.

Яркие эротические фантазии, наполненные звуками и запахами горячего грязного секса, смогли бы вогнать в краску не только трепетных барышень, но и любого бравого гусара, искушённого в любовных утехах.

Она заставила себя отвлечься, огляделась и наткнулась взглядом на саквояж и свою сумку в одном из кресел, стоящих у камина.

В дамской сумке всё лежало на своих местах. Не хватало только телефона.

Ксюша нахмурилась и открыла саквояж. Полный дамский набор для соблазнения от хозяйки крупнейшего модельного агентства и записка:

«Ксюша! Этот мужик просто уникален! Подробности потом… Позволь себе побыть настоящей собой! Считай его своим персональным Дедом Морозом, новогодним подарком от Высших Сил!

В сумке бельё из последней коллекции и всё необходимое, ну и так по мелочи. Твой телефон у меня. Ты тоже у меня. Будешь спать до часа дня, точно. Дальше будем думать. Твоя охрана тоже у меня… под окнами. Бдят. Всё ровно. Алекс, просто гений!

Люблю тебя! Маша.

Она отложила записку.

Мария Сергеевна была права. Такого Деда Мороза действительно можно было считать подарком от Высших Сил. Тем более, что он вызывал у неё очень неоднозначные чувства. Незнакомые для неё чувства.

Рядом с этим мужчиной она чувствовала себя живой! Живой! А вся её жизнь, чем – то блёклым, не настоящим…

«Господи! Да признайся уже, хотя – бы себе!» — разозлилась на розовый кисель в своей голове Ксения, — «Тебе хорошо рядом с ним! Так хорошо, что тебе, такой разумной, всё знающей, привыкшей просчитывать каждый свой шаг циничной взрослой женщине, плевать на завтрашний день! На родственников. На мужа. На общих друзей. На сплетни за спиной. На репутацию в конце концов! Плевать!

Это пугает? Да.

Тебе будет тяжело из всего этого выпутываться? Да.

Под откос может пойти вся твоя налаженная, распланированная на годы вперёд жизнь и карьера? Да.

Ты справишься с этим? Да. Да и Да. Этот гордиев узел давно пора разрубить! Но не так. Не так…»

Ксения огляделась. Открыла саквояж. На самом дне лежали чёрные джинсы и водолазка. Отлично.

Десять минут на душ.

Почистить зубы. Смыть осточертевший макияж. Воспользоваться набором уходовой косметики, предложенной волшебным саквояжем. Расчесать волосы. Убрать следы своего присутствия. Одеться и выйти из спальни.

Валафар почувствовал кардинальную смену её настроения, когда закрывал дверь за счастливыми представителями бывшего хозяина дома.

Он так хотел сделать всё правильно. Предусмотрел, как ему казалось, всё!

В том месте его тёмной души, где сотни веков ревело ровное пламя бесконечной твёрдой уверенности в своём превосходстве и силе, поднялась с колен сгорбленная уродливая тоска и провела обломанными когтями по запертой печатями целительницы двери.

Он медленно подошёл к подножию лестницы.

Через минуту в холл второго этажа вышла Ксения и, увидев Валафара, замешкалась, но упрямо вздёрнула подбородок и начала спускаться, придерживаясь за перила.

Она остановилась на нижней ступеньке. Тяжело вздохнула. Бросила сумки и шубу на пол и молча обняла его за талию, зарывшись носом в грудь.

— Ксюша, маленькая, что случилось? — тихо спросил Валафар и успокаивающе погладил её по голове. — Я напугал тебя? Обидел? Малышка, скажи мне. Я всё исправлю.

«Алекс! — застонала у себя в мыслях Ксения, — ну почему ты такой? Ведь я могу поверить в глупость под названием любовь…»

Ксения запрокинула голову и посмотрела на мужчину.