Массовая экспансия для степняков Золотой Орды была исключена: лучших земель по биомассе, больших пространств, лучших климатических условий, чем Южнорусские степи, в Евразии нет. В Причерноморье самые высокие: температура января (-6 °C, против -35° в Восточном Казахстане), среднегодовая температура (7 °C, против — 1°), сумма температур выше 10 °C (3400, против 2350), длительность безморозного периода (260 дней против — 193), сумма осадков за год (330 мм против — 235). «В степях Средней и Восточной Европы влага быстро оттаявшей почвы уже ранней весной всасывается корнями растений. Во внутриконтинентальных степях растения могут освоить зимний дар лишь с большим опозданием со значительно меньшей эффективностью» (Судьба степей, с. 32, 35).
Уходить скотоводам Восточной Европы было некуда: на Западе природные условия несколько лучшие, но это — лишь маленький островок степи — Мадьярская пушта, на Востоке — либо сухие степи, либо зона сплошного рискованного скотоводства. Перед переходом к земледелию остается единственное: борьба всех против всех в степи. Спасением часто служат эпидемии, уносящие «лишних» людей. Почему-то, как правило, эпидемии возникают именно тогда, когда есть в них социально-демографическая «нужда».
Почему и как поразила чума империю — проблема, в которой также много неизвестных. И исследовать их без биологов, без комплексного анализа не представляется возможным. Дело в том, что распространителем чумы в степи, как уже говорилось, является полуденная песчанка из отряда грызунов. Грызуны потребляют зеленой растительности больше, чем крупные млекопитающие. Они являются естественными конкурентами за пищу, но неравными. А именно: грызуны всегда свое возьмут, а копытным — что останется. После распашки степей грызуны не исчезли, а стали вредителями сельского хозяйства. Время от времени происходят вспышки их численности. Во время вспышек они и распространяют заразу. Грызуны не могут сами «освоить» новые территории — затоптать лесостепь до степи, съесть лес, но после освоения способны потеснить копытных первопроходцев. При засухах, дефиците фитомассы, «взять свое» и тем самым отобрать пищу у скота, опосредовано — и у людей. Наконец, уменьшить людское население путем распространения эпидемических заболеваний. Выяснение, как вели себя грызуны во время великого наступления домашних копытных на лесостепь и лес, возможно, позволит прояснить важные моменты социально-экологического кризиса в степях Золотой Орды.
Не исключено, что кризисные демографические явления начались уже в период правления Узбек-хана, но были временно приостановлены чумой (Чума дважды приходила в Золотую Орду в 1346 и 1428/1429 гг.). «От чумы, прокатившейся по всей Европе, особенно сильно пострадало население Дешт-и-Кипчака, Крыма и Поволжья. Под 1346 годом в русских летописях говорится: бысть от бога на люди под восточной страною, на город Орначь и на Хозторокань и на Сарай и на Бездеж и на прочие грады в странах их, бысть мор силен на Бесермены и на Татарове и на Ормены и на Обезы и на Жиды и на фрязы и на черкасы и на всех томо живущих, яко не бе кому их погребати (ПСРЛ, т. IV, с. 5., т. V, с. 225, т. VIII, с. 210, т. X, с. 217). Из-за чумы «в землях Узбековых… обезлюдели деревни и города» (Тизенгаузен, с. 530, Брун Ф., Черноморье т. 1. с. 285). Только в одном Крыму тогда погибло от чумы свыше 85 000 человек. От последствий чумы Золотая Орда долго не могла оправиться. Только в последние годы правления Джанибека (убит в 1357 г. — Э.К.) она была в состоянии возобновить войну с Хулагуидами на Кавказе, закончившуюся временным присоединением Азербайджана к Золотой Орде» (Сафаргалиев, с. 372).
Безусловно, чума должна была снизить численность населения и перенаселенность степи, если таковая уже имела место. Но по темпам демографического воспроизводства «дочумная» численность населения могла восстановиться уже в 1360-х гг. И в такой ситуации начавшаяся с 1360-х гг. двадцатилетняя «великая замятия», смутное время борьбы всех против всех, была не только борьбой за власть, но борьбой за пастбища, контроль над распределением которых государство утратило еще при Узбек-хане, борьбой за ресурсы, за маршруты кочевок, а самое главное борьбой за зимние пастбища — гарантии выживания.
Разумеется, одно из условий смуты ослабление центральной власти. Если принять во внимание, что важнейшим источником дохода государства был сбор таможенных пошлин, то нельзя пройти мимо условий международной торговли. Европа вела торговлю с Китаем и Индией. Китай, далеко опередившей Европу в экономическом и культурном развитии, в европейских товарах не был заинтересован. Не только в XIV, но и много позднее в XVIII, XIX веках китайцы не покупали европейские товары. Запад покупал китайские за серебро. В другом «товаре» Китай не нуждался. Не случайно велись «опиумные войны» за право продажи китайскому населению опиума — единственного товара, который в XIX в. находил сбыт в Китае, но против которого выступало китайское правительство.
Юаньская (монгольская) династия в Китае поддерживала западных (в том числе из Золотой Орды и Средней Азии) купцов. Однако в 1351 г. в Китае поднялось восстание против монгольской династии, охватившее весь Китай. Освободительная война китайского народа продолжалась 20 лет. Китайцы изгнали монголов, а с ними и европейские купцы перестали быть персоной грата.
***
Двадцатилетняя ордынская смута 1360–1380 гг. происходила в основном в центральной части империи. Благодаря археологии мы знаем насколько пагубно она сказалась на жизни степных городов. Раскопки ряда богатых, многокомнатных домов, иногда дворцового типа дают яркую картину «нестабильности общества, тревожности жизни, распада больших семейных общин» в этот период времени. В богатых домах жил вельможный патрициат, который до смуты активно покровительствовал развитию культуры, а во время ее занимался энергичным самоуничтожением (по выражению Германа Федорова-Давыдова).
В качестве примера нестабильности, тревожности жизни и упадка городской культуры археолог дает описание жизни двух богатых домов в 1350–1390 гг. Один из этих домов с середины XIV в. стал непрерывно перестраиваться. «Некоторые комнаты делились пополам, причем по нескольку раз в разных направлениях, другие отгораживались от центрального зала, сохраняя связь только с наружным двором, третьи, наоборот, — отгораживались от двора и в них можно было войти только из центрального зала. То закладываются старые проходы, то прорубают новые. Стремятся увеличить жилую площадь: большая семейная община дробится, парадные залы перестраивают в жилые, блоки комнат и отдельные помещения отгораживают наглухо друг от друга — части общины живут не в ладах друг с другом. Уже в 1370-х гг. наступает полный упадок этого дома. Забрасывают центральный зал. Бассейн в нем заполняется мусором. Семья распалась и, может быть, погибла. Новые люди ютятся в развалинах пышного когда-то дома-дворца…»
«Сходная картина наблюдалась при раскопках другого еще более богатого дома… Дом построен, видимо, в 1330-х гг. Вскоре он подвергся перестройке… В 1370-1390-м гг., это уже не дворец. Кирпичи полов и многих комнат и коридоров приходят в ветхость, их не берегут, они разрушены, многие комнаты перестроены, разделены на более мелкие помещения. В некоторых коридорах на поверхности кирпичных полов отлагается слой грунта и полы становятся земляными. Стенки бассейна срубают и ванную комнату превращают в обычное помещение. Это период, когда дом служил местом жизни различным простым людям, вероятно ремесленникам керамистам… Декор центрального зала был содран и собран в нескольких больших кучах, частично растащен по помещениям, Он представлял ценность, так как на нем имелась золотая фольга» (Федоров-Давыдов 1997, с. 91–93).
Известно, что окончательный разгром степной цивилизации нанес Тимур в 1395–1396 гг. «Маршрут войск Тимура исчертил территорию государства во всех направлениях, нацеливаясь на разрушение и грабеж городов. Это была богатая и легкая добыча, так как города Золотой Орды не имели никаких фортификационных сооружений и практически были беззащитны… После этого подавляющее большинство городов так и осталось лежать в развалинах посреди степей: ни средств для их восстановления, ни ремесленников уже не было. Можно сказать, что вся золотоордынская градостроительная культура была уничтожена в течение одного года» (Егоров, с. 74).
