А.Н. Бернштам дал детальное описание памятников и отметил их особенности в каждой из долин. Он считал, что крепости в долине Вахана более внушительных размеров, чем в других районах. Поэтому ее нужно рассматривать как столичную область. Через нее проходил основной торговый путь с востока на запад (Бернштам, 1952, с. 283).
Большое значение для изучения Памира и припамирских областей имеет труд А.М. Мандельштама. В нем дан полный анализ письменных сведений об этой области с древнейших времен до X в. (Мандельштам, 1957).
В 1957 г. исследование крепостных сооружений в этих же районах продолжил А.Н. Зелинский. Повторное изучение крепостей было связано с проблемой древних торговых путей, проходивших через территорию Восточного и Западного Памира. Принципиально новых открытий, которые изменили бы выводы А.Н. Бернштама, за исключением обнаружения нескольких ранее неизвестных крепостей, не было сделано. Исключение составила передатировка крепости Ямчун. Ее возникновение Зелинский связывал с кушанским временем (Зелинский, 1964, с. 120–141).
С 1960 г. в изучение Западного Памира включился Западно-Памирский отряд под руководством А.Д. Бабаева. Впервые А.Д. Бабаевым были проведены раскопки в крепостях Рын, Каахка, Ямчун, Абрешимкала, исследована и подробно описана их планировка (Бабаев, 1962, с. 55–68; 1964, с. 29–31; 1973; 1989, с. 9, 22–24), при этом датировка крепостей осталась прежней, в пределах III в. до н. э. — VII в. н. э. Существенным вкладом в изучение раннесредневековых памятников региона явились открытые и полностью или частично исследованные А.Д. Бабаевым могильники Змудг, Змудг I–II, Конкор, Пштут, Новобад (Бабаев, 1965, с. 71–81; 1971, с. 102–115; 1975, с. 5–21; 1989, с. 9, 24–29). С 1976 г. к работам на Западном Памире подключился Восточно-Памирский археологический отряд, позже переименованный в Памирский археологический отряд, под руководством М.А. Бубновой. Были открыты и раскопаны ранее неизвестные памятники: сельская усадьба Патхур (Бубнова, 1982, с. 173–178); пристань караван-сарая Доркышт; серия культовых сооружений; храм огня в Зонге и храм Кафыркала I–IV (Бубнова, 1982, с. 179–183; 1990, с. 301–310; 1991, с. 227–238); буддийский монастырь Вранг (Бубнова, 1986, с. 249–263; 1988, с. 386–394; 1990а; 1991; 1997, с. 14–16).
Все раннесредневековые памятники региона вошли в археологическую карту Горно-Бадахшанской области, где в качестве Приложения опубликован отчет А.Н. Бернштама о полевых исследованиях 1947 г. (Бубнова, 1997а).
Все исследователи, посещавшие Памир, отмечали мощные, хорошо укрепленные крепости, при сооружении которых использовался рельеф местности; крепости, как правило, возводились на высоких надпойменных террасах, скалистых останцах. Система укреплений содержала мощные стены, сложенные из камня на известковом растворе, а стены заключали свободное от построек пространство.
Примером таких сооружений является крепость Ямчун. Она занимает утес, на трех уступах которого расположены стены; все повороты стен защищают круглые или прямоугольные башни. Стены и башни снабжены бойницами. Верхнюю часть утеса занимает треугольная в плане цитадель, стены которой также укреплены башнями. А.Н. Бернштам отождествляет крепость Ямчун (табл. 95, 1) со столичным городом Вахана — «сакским городом Гашень» (Бернштам, 1952, с. 285).
Второй по значению была крепость Каахка. Она также построена на утесе. Ее стены сложены из сырцового кирпича и возведены на каменном фундаменте. Стены окружают края утеса, а внутри стен находились узкие жилые комнаты. Въезд в крепость осуществляли с запада. В восточной части крепости сохранились прямоугольные башни со стреловидными бойницами.
А.Н. Бернштам отождествляет эту крепость с городом Ябгукат — «городом Ябгу», городом наместника Тохаристана (Бернштам, 1952, с. 283).
А.Н. Зелинский отмечает два периода функционирования крепостей в долине Вахана. Первый период охватывает время с I в. до н. э. до II в. н. э. В это время возводятся мощные крепости. Их строительство обусловлено возможной экспансией Китая на Памир. Наибольший размах крепостного строительства падает на I в. н. э. Крепости играли важную роль в обороне восточных рубежей Бактрии.
Второй период крепостного строительства А.Н. Зелинский относит к эпохе эфталитов. Но его масштабы при эфталитах не были такими мощными, как в предшествующий период, что было связано с изменением в расстановке политических сил на Востоке. Роль Китая в Центральной Азии значительно уменьшилась. Он уже не обладал прежней военной мощью.
Многие пограничные крепости превратились в за́мки местных владетелей, находившихся под протекторатом эфталитов. К середине VII в., когда область посетил Сюань Цзян, крепости утратили свое былое значение и лежали в руинах.
Помимо крепостей, исследователи отмечают укрепленные поселения и сельские усадьбы. Выделяются небольшие по площади укрепленные поселения. Для них характерно наличие оборонительной стены, иногда только с угловыми башнями. Внутри все пространство занимают жилые и хозяйственные помещения, разделенные одной или несколькими «улицами». Вход один. Как правило, поселения располагаются на возвышенностях в устье ущелий. Наиболее ярким примером этого типа поселений является Рын в Ишкашиме, защищенный стеной с двумя башнями — прямоугольной и круглой (Бабаев, 1962, с. 57–58; 1973, с. 82, 84).
В Шугнане открыта единственная для этого периода усадьба. Она занимала две площадки естественной двухступенчатой возвышенности. Нижнюю площадку занимал двор, разделенный поперечной стеной на две части. В одной из них была выкопана хозяйственная яма. Верхняя площадка отведена под жилые и хозяйственные помещения, оборудованные суфами и углубленными в пол очагами. Постройку разделял на две половины центральный коридор, в северной части которого находились два небольших помещения. Одно из помещений выполняло роль домашнего святилища огня, где был оборудован специальный очаг. Помимо него, в помещении имелся очаг для хозяйственных нужд. Усадьба, вероятно, была обнесена стеной (табл. 95, 6).
Вблизи от крепости Каахка находилась переправа через Пяндж. На правом берегу реки открыто сооружение, которое автор интерпретирует как пристань караван-сарай. Сооружение в плане напоминает ромб. Оно обнесено двойной стеной с внутристенными помещениями. Стены укреплены круглыми башнями. Здание имело два входа. Один из них обращен к реке и блокирован одной башней (табл. 95, 5). Выход в сторону долины блокирован двумя башнями. Стены и башни имели щелевидные бойницы (Бубнова, 1982, с. 184).
До принятия ислама население Памира поклонялось огню. Одни исследователи видели в этом влияние зороастризма, другие — один из вариантов языческого верования. Высказывались предположения, что крепости Западного Памира принадлежали огнепоклонникам. Назывались даже храмы огня и сооружения, напоминавшие башни молчания. Культ огня ведет свое начало от культа домашнего очага и культа солнца. Археология Памира дает массу предметов, связанных с культом огня. Это и курильницы, и жертвенные столики, и алтари. Интересен костяной сосуд, на котором изображены жертвенник с пылающим огнем и две человеческие фигуры, молящиеся возле него (Бабаев, 1977, с. 101).
Храмы огня Западного Памира открыты и демонстрируют индивидуальную планировку, не имеющую аналогий в храмовой архитектуре Средней Азии и Востока в целом.
Храм огня в Зонге (Вахан) состоит из двора, огороженного стеной, и собственно храма, имеющего планировку свободного креста (максимальная длина по крестовинам 5,5–6,5 м). В каждом отсеке были встроены суфы, в северо-западном перед двухступенчатой суфой находился очаг подковообразной формы с большим (0,4×1,2 м) приемником золы в виде прямоугольного ящика из хорошо подогнанных сланцевых плиток. Через коридор, смежный с северо-восточным отсеком, храм сообщался с двориком. С внешней, западной стороны к храму были пристроены жилые помещения с суфами и очагами. На каком-то этапе юго-западное помещение было замуровано и заменено новым, северо-западным, с более примитивным внутренним интерьером (табл. 96, 14).
