После этого разрушения рядом, на более высокой платформе, над подсобным помещением «нижнего» храма возводится новый, возвышающийся над первым на 2 м. Он строился, вероятно, как временный и состоял из обширного двора и подквадратного здания размером 16×14 м. Стены его толщиной 1–1,25 м тщательно оштукатурены, но без следов росписей.
Здание состояло из двух небольших залов — северного и южного вестибюля-коридора, имевшего сначала входы в оба этих зала, а затем лишь в южный.
Южный зал, вытянутый с востока на запад (9,4×5,3 м), в центре имел прямоугольный подиум (2×1,6 м) со слабо обожженной поверхностью. У северного фаса подиума размещались очажок подковообразной формы и кострище. Вокруг него в золе — несколько очажков и кострищ. В них также кучки горелой пшеницы, ячменя, гороха, головки хлопка, косточки персика и мелкие предметы: заколки, подвески, бусины, наконечники стрел, мелкие медные монеты, пряжки, железные изделия.
Северный зал имел площадь 9,6×6,1 м. В центре его ряд ямок от квадратных баз колонн, а вдоль южной и северной стен — ряды мелких круглых лунок от столбов. Вероятно, плоское перекрытие зала опиралось на круглые колонны. В восточной стене, ближе к южному фасу, располагался вход с массивной деревянной дверью. Около входа ниша со следами огня. Вдоль стен по периметру были разостланы камышовые циновки. В центре зала в положении на боку, головой к нише лежала лошадь, за ней в той же позе жеребенок. В обоих скелетах недоставало лишь нескольких костей от крестцовой части (табл. 39, 1).
Этот храм погиб, вероятно, при штурме, завершившемся сильным пожаром. На полах и в стенах найдены наконечники стрел, железные крючья, с помощью которых осаждавшие цеплялись при подъеме на стены, железный наконечник копья и обломок кинжала. В коридоре расчищены останки погибшего во время штурма мужчины с наконечником стрелы, застрявшим в верхней части туловища.
С этим комплексом связана находка уникальных предметов — булл-печатей, имеющих вид овальных лепешек или конических столбиков. На тыльной стороне отпечатки ткани и кожи, в центре следы шнурков из толстой нити. Судя по форме булл и характеру расположения шнурков, ими опечатывали куски тканей, сосуды, кожаные и матерчатые мешочки (табл. 39, 2-14).
Буллы изготовлены из пластинчатой, тонкой отмучки глины, иногда с мелкими гипсовыми включениями. Большая часть булл (36 экз.) найдены на полу верхнего зала рядом с кострищами, 2 экз. — на нижнем полу. Во время пожара обожженные буллы превратились в терракоту с разной степенью обжига.
На лицевой стороне булл сохранились рельефные оттиски печатей (на одной — два оттиска). Печати разнотипны, различаются размерами и формой, хотя и незначительно. На некоторых были вырезаны надписи имен владельцев.
Выделены три серии, включающие девять типов изображений.
Первая серия — антропоморфная, включающая большую часть булл, объединяет четыре типа — портретные изображения персонажей высокого ранга. Тип 1 — погрудное изображение (фигура фронтально, голова влево) мужчины с высоким лбом, взбитым чубчиком, миндалевидными глазами, крупным орлиным носом, небольшими усами или без них. На груди гривна, иногда застежка плаща. Вокруг надпись согдийским шрифтом. Портрет похож на изображение правителя не древнечачских монетах (табл. 39, 2, 6). Тип 2 — погрудное изображение (фигура фронтально, голова влево) мужчины с челкой над лбом, с миндалевидными глазами, прямым носом, усиками и клиновидной бородкой. На голове шапка-кулах с мягким верхом. Иногда видна царская корона с полумесяцем, а по основанию шапки лента или металлическая полоса. Сзади шапки бант, а на спину ниспадают две ленты. Шею и грудь облегает рубаха или кольчуга. Вокруг изображения надпись. Тип 3 — аналогичная фигура бородатого мужчины, но вправо, в таком же венце с длинными, опускающимися на шею волосами и слегка закругленными на концах. Шапка-венец с высокой тульей и лентой — повязкой почета. Иногда низ шапки цилиндрический. Одежда: рубашка и поверх нее парадный халат. Вокруг изображения надпись (табл. 39, 7, 9). Тип 4 — мужская фигура вправо. Голова занимает треть фигуры. Лицо схематично, нос крупный, губы в виде линий. На голове полукруглая шапочка или тиара; одежда: длинный, ниже колен, халат, на ногах сапоги с острым носком. В руках перед грудью зажат какой-то предмет.
Вторая серия — зооморфные изображения, также объединяет четыре типа. Тип 5 — изображение льва вправо. Фигура хорошо моделирована в движении, пасть открыта, точками выделена взлохмаченная грива, хвост загнут вверх. За львом почти в центре буллы раскидистое дерево с плодами (табл. 39, 12). Тип 6 — изображение кошачьего хищника, стоящего на задних лапах влево. Голова небольшая, округлая, передние лапы подняты перед грудью. Кошачий хищник характерен для монет Чача с поры раннего средневековья. Тип 7 — изображение птицы, возможно голубя, с округлой головой, сложенными крыльями, опущенными ножками и коротким хвостом. Печать небольшая. Тип 8 — изображение козла. Печать неровная, изображает козла влево. Головка небольшая, с острой бородкой, небольшим ухом и крупными рогами. Хвост загнут вверх, ноги подогнуты в прыжке.
Третья серия представлена изделиями одного типа. Тип 9 — изображение руки. Раскрытая ладонь пальцами кверху. Интересно, что в кострище нижнего храма было найдено бронзовое кольцо-печатка с аналогичным изображением, но меньшего размера (табл. 39, 11).
Находки верхнего храма датируют его концом VI — началом VII в., но сюжет изображений на буллах характерен для IV–VI вв. н. э. Надписи полностью не прочтены, но в отдельных словах исследователи видят имена, а в одном — титул правителя — «хваб». Большинство портретов на буллах близки к изображениям правителей на древних монетах Чача. Некоторые мотивы находят аналогии в глиптике Сасанидского Ирана (характер передачи портретов, прически, фигуры льва, охраняющего древо жизни, птиц).
Планировка и декор комплекса, характер находок свидетельствуют о его специальном культовом назначении. Комплекс из нижнего храма особенно характерен для храмовых построек поры раннего средневековья. Центральный зал с ориентацией входа на восток — навстречу лучам восходящего солнца, с суфой-«эстрадой» в центре западной стены, которая была украшена рельефным узором, изображающим языки пламени, а площадка и ступени прокалены в результате активного использования огня. Мелкие кострища на полу зала с семенами зерна и стеблей, плодов, семян, с фрагментами мелких украшений, которые можно рассматривать как приношения в храм. То же могло быть и в мелких сосудах. Замкнутая комната с длительно горевшими кострами и заполнявшей ее чистой золой, соединенная дверью-нишей с центральной суфой зала, служила, возможно, для постоянного хранения огня, выносившегося на подиум зала в торжественные праздники, вероятно, на специальные алтари. Все это свидетельствует о культовых действиях, связанных с огнем и приношением плодов, что соответствует зороастрийской традиции: два помещения — адуриан, где хранился священный огонь, и большой зал для молений — дари мехре, куда он выносился в торжественные дни, где приносились жертвы с пением гимнов и в который имели доступ все члены общины. Важнейшими были три жертвы: хаома, цветочные жертвы и жертвы в память усопших (Gropp, 1969). Таким образом, огонь мог возжигаться и в честь умерших предков.
Не о данном ли храме Чача сообщают хроники? Он расположен к юго-востоку от цитадели — резиденции правителя. В центральном зале типичный подиум-престол. В нижнем храме сохранились остатки даров — цветов, стеблей, плодов, возможно, хаомы в малых сосудах. В зале верхнего храма сохранились останки жертвенных животных — лошади и жеребенка, от которых успели отделить лишь куски мяса из крестцовой части.
Храм погиб, вероятно, в момент празднества, когда жертвенные животные еще находились в нем. Скопление булл в одном зале свидетельствует о том, что и дары, скреплявшиеся печатью храма, и возможно, опечатанные обрядовые храмовые документы также не были унесены. Характер последних находок позволяет предположить, что храм сгорел в осенний период — в праздник урожая. Близость изображений на буллах с портретами правителя Чача на его монетах позволяет считать, что правитель являлся и верховным жрецом главного храма столицы.
