Начало раннесредневекового периода в денежном обращении Самаркандского Согда засвидетельствовано выпадением в клады (талибарзинский — 29 +? экз.; афрасиабский — около 1500 экз.; пенджикентский — 26 экз.) раннесогдийских монет с изображением на об. ст. лучника (Зеймаль, 1983, с. 269–276), чеканка которых прекратилась в конце V или в начале VI в. Самые поздние серии монет с лучником — это редуцировавшие до 0,2–0,3 г «драхмы», чеканившиеся из серебра, но обращавшиеся, видимо, как денежные знаки, т. е. по принудительному «курсу», намного превышавшему стоимость серебра в этих монетах. Для них фиксируется строго очерченный ареал, за пределами которого установленный для этих монет «курс» не действовал, а сами монеты резко обесценивались.

Массовое выпадение монет с лучником в клады в конце V — начале VI в. можно связать с коренными переменами принципов денежного обращения — с переходом к обращению серебряной монеты нового, сасанидского, образца по стоимости заключенного в ней драгоценного металла. Появление таких монет в Самаркандском Согде, как и в Бухарском Согде, Северном Тохаристане и др., — как собственно сасанидских драхм, так и подражаний им — и должно было привести к обесцениванию монет с лучником и их тезаурации.

На протяжении VI в. в сфере серебряного обращения главное место занимали, видимо, драхмы сасанидского царя Пероза и подражания им (Смирнова, 1963, с. 56–57), но находок таких монет в Самаркандском Согде зарегистрировано сравнительно немного (из раскопок в Пенджикенте около 30 экз.). В VII в. их место занимают восходящие к драхмам Варахрана V «бухархудатские» монеты сперва бухарской, а затем и самаркандской чеканки.

Пока остается неясным, какие медные монеты обращались в Самаркандском Согде в VI — первой четверти VII в. В Пенджикенте слои этого времени вскрыты на сравнительно небольшой площади и почти не дали медных монет. Пока эту «лакуну» в денежном обращении или в том, что известно о нем (Давидович, Зеймаль, 1980, с. 73, 78), можно заполнить только серией анэпиграфных монет с изображением на л. ст. правителя в фас, а на об. ст. V-oбразного знака-тамги (табл. 122, 16, 17), а также типологически примыкающими к ним монетами с согдийскими легендами (Смирнова, 1981, с. 88–100). Монеты эти, составляющие не менее четырех разновременных серий, представлены в находках как в Самаркандском Согде, так и за его пределами (Бухарский Согд, Северный Тохаристан, Южный Согд — единичные экземпляры). О.И. Смирнова предположительно отнесла их к Самарканду и датировала от V(?) — VI вв. (наиболее ранние анэпиграфные монеты) до конца VI — первой четверти VII в. (в Пенджикенте они встречаются и в более поздних слоях). Сходство тамги-знака в виде «V» на об. ст. анэпиграфных монет этой группы (Смирнова, 1981, с. 88–92, № 1-25) с таким же знаком на наиболее ранних самаркандских монетах китайского образца — полное (табл. 122, 17), но на последующих сериях (там же, № 26–37), уже с согдийской легендой, нижний завиток «ножки» знака повернут не вправо, а влево.

Наиболее полно изучены сейчас монеты Самаркандского Согда китайского образца, выпуск которых начался в пределах второй четверти VII в. и продолжался до середины VIII в. Прототипом для этих литых, с центральным отверстием монет послужили (как в Бухарском Согде и в Северном Тохаристане) танские выпуски с легендой «кай юань тун бао»: эти иероглифы воспроизводились на самых первых согдийских выпусках (Смирнова, 1981, с. 101–103, № 43–47). Затем формируется свой облик монеты верховных правителей Самаркандского Согда, носивших титул «ихшид» (на монетах он передавался арамейской гетерограммой MLK): на одной стороне — тамгообразные знаки, как правило не менее двух (табл. 122, 1-11), на другой — согдийская легенда, содержащая имя и титул царя. Всего О.И. Смирновой для периода от середины VII до 40-х годов VIII в. были выявлены монеты десяти ихшидов (Смирнова, 1981, с. 103–227, 308–310) и разработана их абсолютная хронология, так как имена на монетах были соотнесены ею с правителями Согда, упоминаемыми в Таншу, в документах с горы Муг, у Табари, Нершахи и в других источниках (Смирнова, 1981, с. 423–424).

Наблюдения за стратиграфическим распределением монет из раскопок (прежде всего в Пенджикенте) и составом кладов показывают, что ихшидская монета имела хождение не только в самом Самарканде и его округе, где осуществлялся ее выпуск, но и в остальных владениях, подчинявшихся «согдийскому царю, самаркандскому государю», а после выпуска монет новым ихшидом принудительного изъятия монет его предшественников не производилось, хотя и происходила (со временем) естественная убыль их количества в обращении. Для датировки слоя (памятника) по единичным находкам монет ихшидов Согда эту особенность их обращения необходимо учитывать.

Наряду с царской монетой в Самаркандском Согде осуществлялся выпуск литых монет китайского образца и удельными владетелями (с титулом «государь» — согд. — или арамейская гетерограмма MR’Y/MRY’). Из удельных выпусков Самаркандского Согда лучше других сейчас изучены монеты «государей Панча» (Пенджикента), массовые находки которых происходят из раскопок Пенджикентского городища (Смирнова, 1963, с. 15–19, 91-121; 1981, с. 45–50, 230–305; Лившиц, 1979). Всего их известно сейчас более 800 экз.

Свои монеты выпускали три правителя Панча: Гамаукайн (у О.И. Смирновой — Амукиан или Чамукйан) — до начала 90-х годов VII в. (табл. 122, 12), Чекинчур Бильге (Бидйан) — примерно в 694–708/9 или в 690–704 гг. (табл. 122, 13) и «госпожа Нана» (табл. 122, 14, 15) — около 709–722 гг., если считать ее старшей женой правителя Панча по имени Деваштич (Лившиц, 1979, с. 65), носившего какое-то время и титул «самаркандского царя». Деваштич и Чекинчур Бильге упоминаются в документах из за́мка с горы Муг, что несколько облегчает историческое осмысление нумизматических данных, хотя и остаются вопросы, на которые пока ответить невозможно (отсутствие монет с именем Деваштича; полный титул Чекинчура Бильге в мугском документе В-8 — «багдский царь, государь Панча» и др.). Государи Панча явно не составляют династию в обычном понимании, а, видимо, как и цари Согда, могли избираться «знатью („старейшие“, „великие“, „народ“ в источниках), очевидно, не без участия купеческой верхушки и городских магистратов» (Лившиц, 1979, с. 60).

В денежном обращении Панча, судя по совместным находкам из раскопок и по кладам, монеты местных владетелей и монеты ихшидов Согда сосуществуют, видимо, как вполне равноправные. Но за пределами Панча и его округи (и в Самарканде, и тем более в северотохаристанских владениях Чаганиан и Вахт) монеты пенджикентских владетелей свободного хождения не имели (известны лишь единичные экземпляры).

Монеты других удельных владений Самаркандского Согда выявлены пока предположительно (Смирнова, 1981, с. 228–230, 30&-308). Центры таких княжеств, кроме Панча, пока систематически не раскапывались.

Характер обращения медных среднеазиатских монет в раннесредневековый период позволяет использовать их, если будет проделана работа по картографированию как массовых, так и единичных находок, для уточнения политико-административных границ как между областями, так и между удельными владениями внутри областей, а также для реконструкции таких событий политической истории, как расширение границ путем захватов, потеря какими-то владениями самостоятельности и т. п. Это особенно важно для владений, политический статус которых на протяжении раннесредневекового периода менялся или в которых происходило «перераспределение» влияния более могущественных соседей. Во временной зависимости от Самаркандского Согда, видимо, оказывались даже такие крупные владения, как Южный Согд (бассейн р. Кашкадарья) и Уструшана.

В качестве самостоятельной «нумизматической провинции» бассейн Кашкадарьи выступает сравнительно поздно, с началом чеканки так называемых нахшебских монет: л. ст. — голова правителя влево и согдийская легенда; об. ст. — царь(?), рассекающий мечом стоящего на задних лапах льва (табл. 119, 26, 27). Для их изучения (и в особенности для точной локализации) много сделано С.К. Кабановым (Кабанов, 1961; 1973; 1977, с. 96–97, рис. 16 и др.). Центр, где осуществлялась чеканка этих монет, — город, остатки которого — городище Еркурган — систематически раскапываются, что позволило разработать дробную стратиграфическую колонку большой точности (Исамиддинов, Сулейманов, 1984). Всего сейчас известно более пятисот монет этой группы; подавляющее их большинство — с городища Еркурган и его непосредственной округи, что уверенно подтверждает локализацию, предложенную С.К. Кабановым.