Риваан неопределённо пожал плечами и задумчиво посмотрел на него. Помолчав некоторое время, он произнёс:

— Обличить власть в бездействии и беспомощности, пошатнуть веру народа в правителя и существующие законы? Да пожалуй, именно этого они и хотят. Как тогда в Вальдане. Ужесточение мер против ведьм и колдунов сделали их бесправными. И это никак не способствует укреплению власти. Я не говорю, что надо тотчас менять законы. Но, думаю, нужны послабления.

Володарь удручённо хмыкнул:

— Тебя на эти мысли спасённая ведьма навела? — и тут же отмахнулся, поймав предостерегающий взгляд ведьмолова. — Да ладно тебе. Мне донесли, что ты её к себе приволок. Так ещё из Южного переулка семейство нечисти притащил с артефактами.

— Хороша разведка, ничего не скажешь, — едко заметил Риваан. — Лучше бы они так за «Десятым кру́гом» следили, чем за моей жизнью…

— Ладно, не кипятись. Это дело твоё, конечно. Просто подозрительно, что ведьмолов вдруг ни с того, ни с сего приходит на выручку ведьме… — Венцеслав подался вперёд и заговорщицки прошептал: — Может она того? Окрутила тебя, чтобы поближе подобраться?

— Вспомни Светозару, володарь.

Тонкие губы правителя сжались едва заметную линию. Во взгляде Наагшура не промелькнуло ни сожаления, ни сочувствия. Только леденящее равнодушие. Своей третьей жене ведьмолов лично пустил кровь за пособничество «Десятому кругу». Об этом знал сам Риваан и Венцеслав, который удивился, что через два дня после возвращения разъездного советника в столицу из Вальданы Светозара пропала.

Володарь кивнул и откинулся на спинку кресла. Его царапнула неприятная мысль, что с ведьмоловом сто́ит быть осторожным. Черног знает, что у того на уме.

— Так и что ты предлагаешь?

— Для начала ввести справедливое расследование в отношении ведьм и колдунов. Пусть наказание для них также остаётся выше, чем для людей. Но при нахождении тел их следует описывать, как других. Столкнувшись с делом маньяка, у меня нет полной картины. А всё потому, что законники даже не описывают погибших ведьм. Это большое упущение. Картина была бы яснее для расследования, если бы их описывали, как обычных людей. Пересчёт и веде́ние контроля за всеми лицами, кто наделён способностями, могут облегчить задачу при поиске и поимке преступников. Также сто́ит разрешить использование всех видов артефактов, кроме боевых. Поставить их на производственный поток и развивать технологию артефакторики. Привлеки ведьморожденных. Это, в свою очередь, позволит создать рабочие места. Работающий ведьмак — безопасный ведьмак. Мы не можем отрицать наличие магии и бороться с тем, что будет существовать вне зависимости от нашего желания. Так почему бы не использовать это для улучшения жизни?

Венцеслав задумчиво запустил пятерню в редеющие волосы. По лицу пробежала тень. С одной стороны, мысль о том, чтобы установить контроль над ведьмаками, ему понравилась. Легче отследить и пресечь на корню затевающийся бунт. С другой стороны, мысль о доступности магических технологий обычным горожанам и послабления ведьморожденным претила володарю.

Он устало махнул рукой.

— Если об этом заговорил разъездной советник, то, пожалуй, сто́ит задуматься. Я дам распоряжение, чтобы подготовили соответствующий указ. Меня тревожит мысль — а не посчитает ли «Десятый круг» это победой?

— Сомневаюсь, — пожал плечами Риваан. — Они хотят доказать несостоятельность власти. И точно не рассчитывают на установление тотального контроля над себе подобными. Так что в этом смысле, они потерпели поражение. Главное, всё сделать по уму. Тогда и в глазах народа поднимешься, и бунта избежишь. Я тебе подсказал, что можно сделать, а ты думай, володарь. Теперь это твоё дело.

Когда Риваан вышел из дворца, башенные часы на главной городской площади пробили ровно шесть. Отдалённый гул колокола возвещал о начале нового дня, и на улицах стали появляться первые заспанные жители.

Экипаж, запряжённый двойкой холенных серых кобылок в яблоках, двинулся по мостовой, и ведьмолов вдруг поймал себя на мысли, что безумно устал за последние сутки. В голове было пусто.

Впрочем, думать о чём-то сейчас не хотелось.

Он безразлично смотрел в окно, скользя взглядом по серым и желтоватым домам Большого Столичного проспекта. На фоне громадин дворники с их неуклюжими мётлами казались крошечными, почти незаметными. Здесь сейчас было тихо, но пройдёт чуть меньше трёх часов, и улица наводнится служащими банков и торговых лавок. По ней будут носиться разносчики почты и малолетняя шпана, присматривающая какого-нибудь сонного прохожего на предмет обчистить.

Будто ничего не произошло. Не было никакого взрыва на Главном Столичном вокзале. А серийный убийца казался нелепицей из страшных сказок, одной из тех, что пугают детей по ночам.

Экипаж высадил ведьмолова возле кованого ограждения и скрылся за углом.

Риваан замешкался, глядя на собственный дом так, словно увидел его впервые. Высокий белоснежный, с колоннами в стиле Великой Революции и небольшим садом, он выбивался среди соседей своей тяжеловесной помпезностью и такой же отстранённостью. Дом больше подошёл бы какой-нибудь приличной семье, глава которой занимает высокую должность при володарском Совете или является руководителем банка. Несмотря на всю величественность, сейчас дом казался пустым и неуютным.

Помнится, Риваан купил его по желанию своей бывшей жены, которая тяготела к подобной роскоши. Светозара пришла в восторге от мраморных полов и витражных окон зала, от резных балюстрад лестниц и живописных фресок на потолке. А ведьмолов… А ему было всё равно, как бывает человеку, который женится сам себе назло. Их семейное счастье не продлилось долго. Вскоре Риваан был вынужден отправиться в Вальдану. И кто знал, что по возвращении он застанет жену в объятиях Альда Гроха, более известного как Старик Альд, — одного из основателей «Десятого круга». Альда отправили на виселицу, а Светозара… Впрочем, она всегда любила опасности. Наверное, и замуж вышла за ведьмолова, только потому, что её притягивала его пугающая мрачная репутация охотника за головами. Ей нравилось ходить по краю, и вот однажды она сорвалась в бездну.

В доме стояли тоскливая тишина. Риваан бесшумно прошёлся по залу, заглянул в столовую и зашёл в кухню. Кастрюльки и котелки лениво бряцали на плите, печально позвякивали тарелки, постукивали ножи, нарезая овощи. Между кухонными столами мелькала взлохмаченная голова домового, и в этом было что-то сиротливое. Тихон хмуро следил, чтобы каша не сбежала из котелка, и тяжело вздыхал.

Увидев хозяина, он грустно улыбнулся и вернулся к плите.

— Бирюк захаживал, — глухо произнёс Тихон, и Риваан невольно насторожился. Голос домового звучал так, словно он кого-то хоронил. — Машинку свою забрать да барышню осмотреть. Говорит, что плохи дела… Возвращаться Ладамира не хочет.

— Вот как, — ведьмолов не знал, чему больше удивиться: то ли тому, что брат старого каппы пришёл рано, то ли его словам о состоянии Лады. — Что значит «не хочет возвращаться»?

Домовой насупился и шмыгнул носом. Откуда в старике такая жалость проснулась, ведьмолов не мог понять. Но тем не менее его насторожило сказанное.

— Говорит, мол, тело живёт, а вот душа… Та самая, коя за главную считается, где-то на перепутьях Межмирья бродит. Дескать, уйти хочет, а не может. Время не пришло, али ещё чего, я так и не разумел. Вот спит теперь… Богам только известно, возвратится она или нет.

Значит, не хочет возвращаться. Оно и понятно. Мало кому захочется вернуться в жизнь, больше похожую на существование, чем на радостную и счастливую сказку. Семья давно отказалась, друзей нет, а работодатель настолько жуткий и беспринципный тип, что действительно легче остаться в Межмирье в ожидании, когда разорвётся единственная нить, связывающее с этим миром. Уже не говоря о том, что сам факт проживания под одной крышей с мужчиной невероятно предосудительно для молодой женщины.

Риваан тяжело опустился на стул. В ту же секунду перед ним появилась чашка с ароматным крепким кофе и тарелка с парой свежеиспечённых булок.