— Конечно. Я в этом уверенна.

— А как прошло знакомство Сергея с мамой?

Неожиданно нахлынули воспоминания той первой встречи, и я стыдливо опустила голову.

— Не спрашивай.

— Неужели всё так плохо?

— Да нет. Просто, вспоминая сейчас это, понимаю, что мама была права.

— Ты меня заинтриговала, — Максим повернулся всем корпусом ко мне.

— Всё прошло не плохо, как мне тогда казалось, без ругани, но он весь вечер трещал о себе, какой он замечательный. Мне мама вечером наедине сказала "тяжело тебе с ним будет, про себя забыть придётся", а я на неё так сильно обиделась…теперь понимаю, что глупая была. Так и вышло, — я решила перевести тему на него. — А ты как со своей женой познакомился?

Максим весь напрягся и долго молчал. Я думала уже не ответит, но неожиданно он заговорил.

— С Анжеликой мы познакомились в детдоме… Мне было шестнадцать, ей четырнадцать. Она…, — его голос оборвался от напряжения, словно каждое слово давалось ему с трудом, но он продолжил. — Я любил её. Добрее и мягче, чем она — я никого не видел.

В груди жгло неприятное чувство зависти, как бы мне хотелось, чтобы он также любил меня.

— При первой нашей встрече она выглядела как инопланетянка с другой планеты. Во всем белом, я ещё подумал тогда, как она не боится замарать вещи, — Максим усмехнулся. — Это сейчас есть машинки автомат, закинул и всё, а тогда, чтобы постираться надо было или отдать вещи в прачечную, или стирать самому. Потом я узнал, что она стирала все сама, тщательно отстирывая каждое пятнышко, поэтому её руки всегда были красные и вечно с сухой кожей.

На крыльцо вышла мама.

— Вам в зале стелить или в маленькой комнате?

Я посмотрела на Максима, не зная, что ответить. Он же молчал, предоставляя мне сделать выбор.

— Наверно, лучше в зале, а в комнате пусть дети спят, — ответила я, понимая, что мы первый раз будем спать с Максимом в одной кровати. Но сказать, что мы будем спать раздельно, язык не повернулся. Казалось, если скажу это — предам его. Когда мама ушла Максим продолжал молчать, приоткрытая ненадолго дверь воспоминаний захлопнулась. Я попыталась обнять его, но Максим отстранился и вышел за ворота, сказав, что хочет побыть один.

Ночь прошла спокойно, Максим на удивление вёл себя сдержанно: без заигрываний, и полунамёков — просто лёг, отвернулся и уснул. Хотя так было даже лучше для моей совести, но разочарование и тревога наполнили душу. Что-то было не так. Но что? Неужели воспоминания о бывшей жене так повлияли на него? Если да, значит ли это, что он любит её до сих пор?

Неприятные мысли, как тараканы лезли в голову. И я, пытаясь прогнать их, занялась домашними делами. Мама уже не спала. Она вставала в шесть часов утра, чтобы приготовить завтрак и успеть что-нибудь сделать в огороде, пока не наступила жара.

— Что это ты так рано? — поприветствовала она меня.

— И тебе доброе утро! Тебе помочь?

Она на секунду задумалась, но тут же всучила в руки зелёный лук.

— Вот, нарежь для салата.

Я молча принялась за дело.

— Почему ты мне раньше про Максима не рассказывала? — спросила она непринуждённо, но я знала, что спокойствие напускное.

— Он тебе не понравился?

— Нет, что ты…Мне показался он неплохим.

— Но ты почему-то напряжена. Мама говори прямо, что не так. Не надо ходить вокруг да около, — я тоже занервничала.

— Какой-то он чересчур хороший. Идеальный. И красивый, и умный, и детей любит, я видела как он с ними общается, а они смотрят на него влюблёнными глазами. Но, Женечка, ты же понимаешь, что такого не бывает? — она грустно посмотрела на меня.

— Мама, ну почему ты так считаешь? Неужели мне не может повезти? Тем более не такой уж он и идеальный, — я дорезала лук и принялась за огурцы. — Он сирота.

Про его любовь упиваться до чёртиков, я решила умолчать.

— Сирота? Кто его воспитывал?

— В детдоме, воспитатели. А где ещё воспитывают сирот, мама?

Она замолчала, обдумывая услышанное.

— Знаешь, в детдом дети часто поступают психически травмированные. А Максим как? С ним всё хорошо?

— Мама! — я возмущённо нахмурила брови.

— Хорошо, хорошо. Молчу.

Завибрировал телефон, который лежал на столе, оповещая о новом уведомлении. Губы расплылись в улыбке, когда я прочитала сообщение, которое уведомило, что моя работа прошла отбор и меня приглашают на собеседование. Явиться надо уже сегодня-завтра.

— Ой, мама. Мне сегодня уехать придётся, — я с сожалением сообщила новость, и потом радостно добавила. — Меня приглашают на собеседование иллюстратором.

От радости я не могла сидеть на месте, вскочила со стула, и бросилась обнимать маму.

— Доченька, как я рада, — тихо шептала мама, обнимая меня. — Ты у меня умница. Дай бог, чтобы всё сложилось.

Я с трудом дождалась, когда проснётся Максим, чтобы поделиться радостью. Но когда он проснулся и выслушал меня ничего не произошло. Ни поздравлений, ни радости за меня. Он лишь натянуто улыбнулся, сказал: "Здорово", — и вышел на улицу.

Я чуть не разревелась от обиды, от его внезапного равнодушия. Что я сделала не так?

Дорога в город прошла в молчании, он не смотрел в мою сторону, вёл себя отстранённо и равнодушно, довольно холодно попрощался с детьми. Словно он забыл обо всём, что было до этого и на соседнем кресле сидел незнакомый, чужой человек. Обида давила на грудь, а гордость не позволяла выяснять отношения, он ведь ничего мне и не обещал.

Уже перед домом он наконец заговорил.

— Давно хотел отдать тебе.

Он открыл бардачок и вытащил оттуда потрепанную флешку, которую протянул мне.

— Но Максим был против, — продолжил он. — Посмотри, если будет время.

— Максим был против, — как эхо повторила я. — А ты разве не Максим?

— Посмотри… Если появятся вопросы можешь позвонить. Но сначала посмотри всё.

Сердце ухнуло вниз, предчувствуе беды наполнило душу, к горлу подкатила тошнота.

Я не помнила как вышла из машины, как шла, погруженная в свои мысли. Очнулась перед дверью квартиры, продолжая теребить флешку. Долго не могла найти ключи, рассеянно шаря в сумке.

Когда зашла в квартиру, даже не обратила внимания, что кот Сёма не встречает как всегда у порога. Размышляя, что же может быть такого записано на ней, я включила компьютер, немного помедлив вставила флешку в разъём. В открывшейся папке столбиком выстроились видео файлы с датами. Это был личный дневник. Первая запись датирована двадцать девятое августа две тысячи двадцатого года.

Видеодневник

Запись 1 (29.08.2020)

На видео появилось лицо Максима. Это одновременно был и он и будто другой человек. Осунувшееся лицо, грустные, усталые глаза, тёмные мешки под глазами — знакомые черты, но совершенно чужой взгляд. Он сидел перед камерой, подперев голову рукой.

— Привет! Меня зовут Алексей, — наконец заговорил он. — Да нет. Бред какой-то.

Он протянул руку, чтобы выключить запись, но на полпути к камере рука нерешительно зависла и вновь вернулась на прежнее место.

— Доктор сказал мне записывать видео для отчёта, иначе придётся вернуться в больницу. Сегодня я должен рассказать как появился Максим.

Мужчина замолчал и, почесывая бороду, посмотрел поверх камеры.

— Если честно, я даже не помню. Мне кажется, он всегда был со мной. Возможно, он появился, когда меня перевели из дома ребёнка в детский дом. Бондарев говорит, что его появление вызвало защитная реакция, возможность уйти от реальности, спрятаться от обидчиков. Может он и прав, но, что такое настоящая боль я ощутил позже, когда мне исполнилось десять. Максим меня спасал. Дрался, когда я от страха замирал, защищался, огрызался старшим, за что нас частенько поколачивали. Меня и уважать-то стали, благодаря, Максиму, — мужчина усмехнулся. — Он словно мой брат близнец, понимает, подсказывает, ободряет, а я сижу где-то там глубоко… в моей комнате и наблюдаю за его действиями, будто фильм смотрю.