— Н-нет, — сердце стучало как безумное, заглушая все мысли в голове. Не хотелось уходить из кольца его рук, но я прекрасно знала к чему могут привести его объятия.

— Почему же ты стесняешься меня? — он прижался губами к ямке за ухом, мягкие волоски щетины щекотали кожу. Он прикусил мочку уха, по телу пробежала дрожь. Я с трудом собрала мысли, чтобы ответить

— А что тебе больше нравятся женщины, которые набрасываются с криками "Я хочу тебя?"

Он прижался губами к коже и я почувствовала как он улыбнулся.

— Нет. Мне нравится твоя застенчивость, просто это такая редкость.

— Наверно, выглядит глупо. Всё таки я уже была замужем и двое детей…

— Я никогда не считал тебя глупой. Ты очень сильная, смелая… Я поражаюсь как ты всё вытерпела, — он повернул меня к себе и приподнял лицо за подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

— Знаешь какая твоя самая большая проблема?

Я мотнула головой.

— Ты не любишь себя, а зря, — он замолчал, и тут же продолжил. — У тебя красивые глаза, когда ты смеёшься они голубые, а когда грустишь или злишься они темнеют и становятся почти черными. Ты красивая, стройная, женственная, при этом ты думаешь, что не красива. Как? Скажи мне откуда такая неуверенность?

Максим ласково гладил мою спину и я понемногу расслабилась. Его слова словно благодатный дождь пролились в моей душе и там все цвело и благоухало.

Он поцеловал меня нежно едва прикоснувшись губ.

— Я бы хотел защитить тебя от всего плохого в этом мире. Тебя и твоих детей. Хотел бы просыпаться рядом с тобой каждый день и заниматься любовью.

Мне хотелось ответить ему "я тоже этого хочу", но я молчала, наслаждаясь моментом, чувствуя его тело, возбуждение и нежность. Сегодня мне хотелось только брать, то тепло и любовь, которые источал Максим, залечивая свои детские и взрослые раны. Его слова стали для меня открытием, я и не думала, что он так относится ко мне.

Его сильные пальцы нащупали молнию на платье, располагавшуюся на спине, и ловко расстегнули её.

— Максим, не надо, — я попыталась его остановить, вспомнив про детей, спящих в соседней комнате.

— Разве ты не хотела принять душ перед сном? Давай я тебе помогу, — не останавливаясь, он снял широкие лямки с плеч, прихватив бретельки от бюстгальтер, и спустил на талию, оголив грудь. Словно мальчишка, добравшийся до десерта, довольно улыбнулся и лизнул сосок, по телу пробежал разряд.

Внезапно, сквозь пелену сладостных ощущений, прорвались звуки всхлипывания. Я встрепенулась и схватила голову Максима в попытке остановить.

— Ты слышишь? — прошептала я.

— Лёва?

Я кивнула.

— Я подойду к нему, не беспокойся, иди в душ.

Он обмотался простыней и вышел из ванной.

Через десять минут, когда зашла в комнату, Лёва и Максим уже сладко спали на диване, совершенно не оставив мне места. Не желая тревожить их сон, я легла рядом с Алисой.

Проснувшись раньше всех, возвращаясь из сна в реальность я рассматривала потолок стены, опустившись ниже взгляд остановился на лице спящего мужчины и светловолосого мальчика, который калачиком скрутился у него сбоку. Максим как добрый великан возвышался над ним горой, закрывая собой малыша. Может потому что у он был лишён счастья иметь отца сейчас с таким энтузиазмом и радостью проводил с ним время. Максим продолжал оставаться для меня загадкой, о его чувствах и мыслях я могла только догадываться, а он не спешил мне раскрывать душу. Но где-то внутри я чувствовала, несмотря на кажущуюся веселость и спокойствие, есть болезненные воспоминания и какое-то трагическое событие. Какое? Это не давало мне покоя.

Тикающие на стене часы, возвестили о восьми часах утра, надо было вставать, приводить себя в порядок и готовить завтрак. Сегодня я решила порадовать ребятишек драниками. Это был рецепт прямиком из детства, мама часто готовила их, пытаясь сэкономить муку. Моё детство пришлось на конец девяностых, когда зарплаты не платили, и если бы не огород мы бы жили впроголодь. Одно время я драники даже ненавидела, они ассоциировались с нищетой, со временем это прошло. Теперь я их готовила как любимое домашнее блюдо, ребятишки каждый раз радовались картофельным оладьям.

Нежное прикосновение горячих руки напугало меня, от неожиданности я вздрогнула и чуть не споткнулась, но Максим держал меня крепко, не давая упасть.

— Нельзя так неожиданно подкрадываться со спины, — проворчала я, наслаждаясь его объятиями.

— Тс-с-с, не разбуди детей, — прошептал он.

Я повернулась к нему.

— Ты совсем перестал бриться, — заметила я и провела рукой по густой щетине, которая уже больше напоминала бороду.

— Сейчас так модно… тебе не нравятся бородачи? — хриплым голосом пробормотал Максим.

Он поймал мою руку и поцеловал ладонь

— Не нравятся, но тебе идёт.

— Почему ты меня вчера не разбудила?

— Вы так сладко спали, что я решила не будить.

Максим улыбнулся и прошептал на ухо.

— Когда-нибудь мы останемся одни и я обещаю ты не сбежишь так легко, — он хитро улыбнулся и отпустил меня.

Сразу после завтрака мы загрузились в машину и отправились к моей маме. Три часа пролетели незаметно. Максим без устали отвечал на многочисленные Лёвины вопросы, пел с детьми песни, в игру "Угадай мелодию" втянули даже меня, хотя я пела только в душе и детям колыбельную. Когда заиграла песня "Малиновая лада" Максим сделал звук погромче и все оглушительно запели кто во что горазд. Я и не ожидала, что у него прекрасный слух, а с таким голосом можно было петь песни под гитару, серенады любимым, настолько его баритон был приятен уху. Подумав об этом, я почувствовала укол ревности, мне не хотелось даже думать, что он мог кого-то любить, петь песни, обнимать, тем более целовать. Я замолчала, поймав себя на этих мыслях.

Мама жила в центре, в уютном домике с красной крышей. После того как я уехала в город, она жила одна, ухаживала за садом, обожала огород, поэтому на её грядках всегда рождались самые большие помидоры и самые длинные огурцы. Как только приходила весна мама пропадала в огороде, постоянно что-то полола, садила, огребала, а её зелёные подопечные с радостью благодарили огромным урожаем, который она перерабатывала и раздавала всю осень.

Подъезжая к её дому, мне стало страшно от того как она воспримет Максима, почему-то до этой минуты подобные мысли мне не приходили в голову. "Вдруг он ей не понравится. Как его представить?" — думала я, не замечая как сильно сжала сумочку.

Я зря беспокоилась, мама приняла Максима как родного. Лёва, завидев любимую бабулю, ринулся её обнимать, пытаясь обогнать Алису.

Остаток дня мы провели за столом, как это принято у мамы она накрывала богатый стол с различными блюдами, словно не обычных гостей встречала, а президента с делегацией.

Уже вечером, когда стемнело, со стола было убрано, а посуда вымыта, сидя на крылечке во дворе Максим неожиданно сказал.

— Я совсем не помню свою маму, пытался её себе представлять, какой она могла быть, и знаешь… твоя мама идеальный пример.

— Спасибо… она у меня на самом деле такая домашняя и уютная.

— Ты счастливый человек.

Я взяла его под руку и прижалась головой к плечу.

— Мне кажется сегодня ты приобрёл фаната в лице моей мамы. Ты видел как она тебя слушает?

Максим рассмеялся.

— О, да. Это я умею.

— Что именно?

— Нравиться людям.

Я не понимающие посмотрела на него.

— Разве это плохо?

— Нет… просто иногда мне кажется, что я не живу, а только играю роль. Пытаюсь всем понравиться.

— Разве ты сегодня играл роль?

— Нет. Сегодня — нет. И с тобой я остаюсь собой, но хочется быть всегда таким.

— Быть со всеми одинаковым, мне кажется, не подвластно никому. Не только ты подстраиваешься под кого-то, все мы ведём себя по-разному в зависимости от того с кем находимся или говорим.

— Да? Ты так думаешь? — неожиданно искренне и по-детски спросил Максим.