— Он бил тебя?

Максим придвинулся ближе.

— Я не хочу про это говорить.

— Я думаю, что да. Такие испуганные глаза бывают у людей, кто знает силу кулака.

— Я тебе отвечу на вопросы, только если ты ответишь на мои, — я довольно улыбнулась.

— Решила воспользоваться моими методами? — Максим рассмеялся, обнял и поцеловал в лоб, как целуют маленьких детей. — Ну хорошо, давай свои вопросы.

Внутренне я ликовала, но пыталась сохранить серьёзное выражение лица.

— Первый вопрос я уже спрашивала: где твои родители, сестры, братья, родственники?

— Я отвечу, но предупреждаю сразу, если я увижу хоть тень жалости ко мне — я уйду. Ты готова к таким последствиям? — Максим пристально смотрел мне в глаза, словно пытался прочесть мои мысли.

— Не увидишь.

— Ок, — и немного помолчав, продолжил. — Я не знаю своих отца и мать. Я вырос в детдоме. Может у меня где-то есть братья и сестры, но мне это неизвестно. В детдоме я жил с двух лет.

— Понятно. И за что мне тебя жалеть?

— А разве бедный мальчик, который рос без родителей не вызывает жалости?

— Извини, но нет, иногда жизнь с родителями бывает страшнее, чем без них.

— Ты меня пугаешь.

— Нет, я не про себя, у меня замечательная мама, правда отец нас бросил, и он правда козёл, но мама хорошая.

— Ну слава богу…

— Это у тебя пунктик такой в отношениях "чтобы не дай бог кто-то пожалел?", — перебила я его.

— Блин, ты читаешь меня как книгу, — Максим невинно моргнул несколько раз.

— А то! Я ещё и не такое умею, — я решила ему подыграть и изобразила крутого парня.

— Ну, а теперь твоя очередь рассказывать.

— Что именно?

— Про свою семейную жизнь.

Глубоко вздохнув, я начала рассказ с большой неохотой.

— Когда замуж выходила даже не догадывалась, что он грубый и агрессивный. Первые два года прошли отлично, хотя, конечно, звоночки были, — сделав остановку, я глотнула из стаканчика чай, чтобы опять не расчувствоваться. — Первый раз он ударил меня из-за Алисы, у неё резались зубы, несколько ночей толком не спали. Он закричал чтобы я заткнула её, я тоже в долгу не осталась, что-то грубо ответила и получила пощёчину.

— Почему сразу не развелась? — тихо спросил Максим.

— Не хотела ребёнка без отца оставлять, сама же знаю как это. Да и виноватой себя считала, вроде как сама грубо ответила. Меня воспитали с мыслью, что жена обязана идти на компромисс, жена должна слушаться мужа и не должна грубить.

— Что за домострой? Ты точно из нашего века?

Я усмехнулась.

— Максим, таких как я огромное множество. Не знаю какие тебе девушки попадались раньше, но многие мои знакомые боятся разводиться с мужьями потому что стесняются, что о них подумают или боятся остаться одни. Так и я боялась. Он ещё приговаривал "кому ты такая толстая нужна будешь, ты скоро в двери пройти не сможешь".

— Толстая? Где же ты толстая? — Максим удивлённо окинул меня взглядом.

— После родов я поправилась на двадцать килограммов. Это я после развода за себя взялась и похудела, правда ещё не до конца, килограмм пять осталось скинуть.

— Я иногда поражаюсь насколько люди себя не любят. Тебе не надо больше худеть, у тебя идеальная фигура.

Щёки вспыхнули румянцем и я смущённо замолчала, принимать комплименты никогда не умела, мне всегда становилось неловко. Чтобы скрыть своё смущение я переключила внимание на игровую комнату, присматриваясь что же там творят дети. Они весело лазили в бассейне с шариками, обкидывая друг друга.

— Хорошо, если ты была так воспитана, значит, что-то произошло раз ты решила развестись, — Максим продолжил эту неприятную тему.

— Да, ты прав. Произошло. Он стал бить детей.

В голове всплыла картина из прошлого, как Сергей держит маленького Лёву за голову и хлещет ремнем. А тот словно змея со шлепком закручивался вокруг тонкого тельца сынишки.

— Лёва случайно уронил его телефон и Сергей решил его воспитать… Синяки были по всему телу. Он потом сожалел, раскаивался, но мне будто кто по голове кувалдой стукнул… Когда узнал, что заявление на развод подала угрожал, что убьёт. Поэтому и съехали оттуда, — я быстро смахнула выступившие слезы и, посмотрев на Максима, улыбнулась. — Теперь я счастлива. И просто наслаждаюсь своей свободой.

Максим пристально смотрел на меня и молчал.

— Надо было разбить ему все лицо прежде, чем вырубать, — наконец он прервал молчание.

— Ну, а от тебя почему ушла жена? Мне кажется, от таких как ты вообще не уходят, — как только сказала это я сразу поняла, что выдала себя.

Брови Максима сердито нахмурились, а лицо стало каменным.

— С чего ты взяла? — сердито спросил он.

— Я видела фото у тебя дома, — осторожно ответила я.

— Ты рылась в моих вещах? — брови взлетели в удивлённый изгиб.

— Ну нет… как бы нет… я это. Я ящик в тумбочке только открыла, — на моих щеках можно было жарить яичницу. — А там фото лежало, я подумала, наверно, это твои жена и ребёнок.

Я посмотрела ему в глаза, в надежде понять, что же всё-таки случилось, хотела сказать, что-нибудь утешающее, но он внутренне весь закрылся, скрестил руки на груди, всем видом показывая, что не желает продолжать разговор.

Подбежал Лёва чтобы попить воды, и я, посмотрев на часы, предупредила его.

— Ещё пять минут и надо идти домой.

Но Лёва уже упрыгался и больше не захотел идти никуда. Тут же подошла Алиса и мы отправились домой, упаковав две пиццы с собой.

За окнами уже стемнело, часы показывали одинадцатый час, ребятишки весь вечер не отходили от Максима. Он играл с ними в игры на телефоне, в дженгу, в прятки с Лёвой, мне даже показалось, что он специально занимает себя лишь бы я опять не пристала к нему с вопросами. А я, склонившись над книгой, совсем не понимала о чем читаю, мои мысли постоянно улетали прочь от сюжета, и возвращались к разговору с Максимом. После того как он сказал, что сирота, я стала немного его понимать. Глядя на этого красивого, доброго мужчину, моё сердце сжималось, когда я представляла его одиноким мальчишкой, который остался наедине с миром. Хотелось обнять его, утешить, но нельзя — у него жгучая непереносимость чужой жалости к себе. Обнять-то я всё равно обниму, спать предстоит сегодня вместе — от этой мысли у меня побежали по спине мурашки. "Нет, нет, нет", — я тут же одёрнула себя, — " мы будем спать в одной комнате с детьми, так что успокоилась и выкинула из головы все мысли об обнимашках".

Пока я укладывала спать ребятишек Максим решил освежиться перед сном.

— Мама, ласскази сказку, — попросил Лёва.

— Какую сказку?

— Спят усталые иглушки.

— Так это песенка, — я улыбнулась от его выбора.

— Ну и сто, ласскази.

" Спят усталые игрушки, книжки спят…"

К моменту когда прозвучали последние слова песни Лёва и Алиса уже крепко спали. Эмоционально сложный день вымотал их без остатка. Наши диваны стояли недалеко друг от друга, между ними находился большой раскладной стол-тумба, который в советское время был в каждом доме.

Из ванны донёсся тихий шёпот Максима.

— Женя… Я забыл полотенце.

В верхнем шкафчике большой лакированной стенки, лежали постельные принадлежности, лишних ванных полотенец у меня не было, у каждого своё, поэтому я схватила первую попавшуюся простынь и, не заходя в ванную комнату, протянула её в приоткрытую ванную дверь.

— Ты серьёзно? — раздался смешок из-за двери.

— Что именно? — не поняла я.

Максим схватил руку и втянул меня к себе в ванную. Он стоял полностью обнажённый, капли воды блестели на его смуглой и гладкой коже. Непослушная взлохмаченная чёлка падала на глаза, от чего взгляд карих глаз казался ещё коварнее и хитрее. Он совершенно не стеснялся своей наготы, а у меня от стыда вспыхнули щёки и я поспешно отвела глаза.

— Женя, ты случайно не из монастыря сбежала? — он шагнул обнял меня, не давая выйти обратно.