После очередного болезненного рывка Тим заметил на краю зрения подвижное пятно и повернул голову. Под верхними каскадами свода оживало прошлое Чаги: сбившись в плотную группу, висели старые друзья — радужные пузырьки. Тим приподнялся на локте, огляделся. Изоморфы все также спали в скульптурных объятиях, озеро под розовым проемом отражало верхние сталактиты. Странно, но, если Ирт сохранял растительную форму, то остальные изоморфы стали скорее геометрическими. Почему? И откуда взялся живой ковер пузырьков?

«Проснулся», «иди», «тебя ищут» — настойчиво стучало в голове.

— Это вы со мной?

Те разом перестроились и изобразили фигуру человека. Замахали радужной рукой, будто приветствуя. Так они когда-то разговаривали и играли с Чагой.

— Почему я вас слышу? Раньше не слышал.

Звон крошечных колокольчиков прокатился по гроту. «Ты теперь почти изоморф», — Тим понял слова. Потом снова переливчатый звон и снова слова: «только они сейчас спят или дуреют». Пузырьки перевернулись, изображая что-то многорукое и рогатое: «ты ничего себе изоморф, но сильно другой». Вытянулись длинной линией в сторону щели выхода: «иди, быстрее, быстрее наружу».

— Куда так гоните? Я не спешу.

Неправда, конечно, но хотелось притормозить, — напрягала активность пролезших в голову созданий. Вспомнилось чужое тело во сне. Теперь чужие слова среди мыслей. Осталось ли что-то свое?

«Спать не надо, надо спешить».

Ноздри щекотал пряный запах: тот же, что отравил экспедицию «Сияющего». Прах предков Флаа. Странно, но Тим не чувствовал знакомых симптомов: ни лезущих в мозг острых углов, ни навязчивого света, ни эйфории. Хотя и надышался этой дрянью, а заодно напитался соками изоморфа во сне. Впрочем, голоса в голове могут оказаться новым симптомом. Тим оглядел Ирта, прикидывая, стоит ли вытаскивать того наружу. С трансформацией у чудища все равно облом. Не человек, не дерево, и симбиота в пару нет.

«Другой двуногий волнуется», «может погибнуть», «они раздражаются».

— Другой? Людвиг?

«Другой, другой», — закивали пузыри, снова сложившись в человека. — «Быстрее, быстрее».

Граув разом выкинул все из головы, вскочил и устремился к выходу. Бывшие друзья Чаги от него не отставали. Ссыпались с потолка, сложились в радужного человечка и затопали впереди, явно копируя движения.

— Как я выйду отсюда? На пути же ядовитый полусифон.

«Ай, ай, ай», — насмешливо прозвенели они. — «Будет щекотно».

Щекотно может быть только законченному мазохисту. Даже жизнь Чаги его до такой крайности не довела. Тим вздохнул и активировал шлем. Информация о потерянных ботах так и не поступила. А проспал он здесь практически двое суток. И сигналов, естественно, не подавал. Людвиг должен уже разогреть двигатель и просчитать маршрут. Надо и правда выбираться.

Вынырнув в знакомом песочном зале с каменными грибами, Тим замедлился. Очень хотелось найти более безопасный проход. Но на первый взгляд его не существовало.

— Что случилось с Людвигом?

«Он тебя хочет» — пузырьки перелетели за спину и обхватили неожиданно теплыми упругими руками. Обнимали и слегка раскачивали. Обволокло весьма подозрительное чувство безопасности.

— В каком смысле хочет? — расслабленно спросил Тим.

«Рычит от одиночества железными боками».

Вот так новость. Воображение подкинуло какого-то сексуально озабоченного железного дровосека с рычащей головой Людвига. А еще говорят обмен мыслями облегчает понимание. Вот только некоторым нужна дешифровка.

— Отсюда опасный выход. Меня чуть не растворило прошлый раз с этой дыре.

«Многоногие защищаются, когда спят. А когда спят и боятся — очень старательно защищаются».

— Это я догадался. А вы, значит, не спите?

«Ждем, чтобы повеселиться», «холод — время веселья», — и колокольчики зазвенели в голове на все лады. Щекотка радости рвалась изнутри и заставляла Тима сдавленно хмыкать. А он еще считал, что Ирт слишком проникающий. И кого, интересно, они ждут, чтобы повеселиться?

Полусифон дружелюбно лизал песок голубым языком, чем вызывал еще больше подозрений. Тим выбросил из рукава невесомый полиэкран и запустил тестирование систем скафандра. С ресурсами не густо, выбираться придется на жесткой экономии. Оставалась слабая надежда, что запасы разъедающей дряни не безграничны.

«Прыгай, мы держим, прыгай».

Пузырьки развернулись перед ним в летающий ковер. Который даже подгибался по краям для пущей безопасности. Тим подошел, осторожно лег сверху, поерзал, устраиваясь. Как только нашел позу, его потащили в полусифон. Чувство надежности полета не возникало. Под животом и грудью пузырьки толкались, крутились, перемещаясь с места на место и даже без слов пролезали в голову шуршащими и щелкающими звуками. Хорошо хоть держали над водой.

Дальнейшее путешествие наружу не принесло никаких неприятностей. Проводники все время дурачились: то бежали впереди человеческой фигурой, то обращались в радужное колесо, то с заливистым перезвоном изображали Ирта Флаа, шагающего бок о бок. Ниши и гроты Стен местами напоминали подземелья, которые Тим видел на Земле. Спирали коридоров и проходов, озера над прозрачными ежиками кристаллов, балконы с каскадными натеками, растрескавшиеся слои ступеней. Только порода здесь была неестественно фиолетового цвета и ни на что земное не походила. Тим подозревал, что это не природные образования. Рядом с самыми жирными фиолетовыми жилами проступали флюоресцирующие черные натеки и струился сильный воздушный поток. Изоморфы использовали какой-то своеобразный способ передачи энергии.

Спустя почти час впереди мелькнуло светлое пятно выхода. Пузырьки сразу разразились путанными инструкциями: «успокой своего друга», «пусть уберет железные бока», «иначе они расстроятся», «могут толкнуть и лопните», «умрете». Последнее сообщение особенно сильно напрягло.

— Кто это они? — резко остановился Тим.

Судя по всему, снаружи появились какие-то злобные «они» и нервировали Людвига, к тому же могли толкнуть и убить, а под рукой у Тима ни оружия, ни роботов.

«Они — это мы. Мы — это они. Когда веселимся и прыгаем».

Малопонятная бредятина.

— Ответьте-ка мне. Где механизмы, с которыми я сюда зашел?

«Многоногие любопытные голубаты?»

— Они самые. Что с ними?

«Бедные, совсем не живые», «изоморфы защищались, и теперь голубаты неживые», «заблудились», «рассмеялись», «поломались».

Тьфу ты, пропасть. Зря, он пошел за друзьями Чаги. Тем более без Ирта. Тот в роли защитника — смешно, конечно. Если Людвиг ошивается где-то снаружи, то ведь не с голыми руками же. Вместе что-нибудь сообразят. Впереди потянулся тот же проход, в который Тим зашел вместе с Иртом. Но просвет вел не в серое орфортское небо. Нечто заглядывало в Стены приглушенными цветами радуги. Тим замедлился. Жаль, мышиные шаги не сделают его незаметным грызуном. Да еще радужные пузырьки неутомимо долбили в голову, торопили, подталкивали наружу. В пределы, все это!

Напротив входа в пещеры, перегораживая к ним доступ, висело нечто странное — живая сфера. Она неспешно меняла форму, вытягивалась то в одном, то в другом направлении, оставаясь округлой. Раскраской походила на пузырьков, только цвета выглядели матовыми. Притираясь спиной к крайнему скальному выступу, Тим медленно обошел конструкцию и только тогда увидел картину целиком. На Поясе Спокойствия и Безопасности развернулось позиционное противостояние. В центре висела авиетка с «Гордости Португалии», видимо, с Людвигом на борту. Отражатели и ложные проекции делали ее невидимой, и, если бы не активный шлем и скафандр с кодами опознания оборудования крейсера, Тим бы машину не заметил. Расчехленные пушки распирали корпус, по поверхности бликовали энергетические щиты. Но коды, похоже, были не только у него. Девять живых сфер окружили машину, и воздух между ними и попавшим к капкан Людвигом, вибрировал. Здесь же валялось с десяток разбитых ботов-разведчиков. Все говорило о том, что штурман предпринял попытку вытащить своего идиота-капитана, вот только путь ему преградили, а теперь и выпускать не собирались.