— Не боишься, что жена узнает о нашем коварном плане?
— Если правильно и аргументированно рассказать, для чего это делается, то еще и поможет, — уверенно произнес цесаревич.
— Сам понимаешь, тема очень деликатная. Но нам крайне важно понять, какие возможности и опасности таятся в Разрушителе, и как они будут воздействовать при долгосрочных взаимоотношениях и контактах. Молодые люди должны как можно чаще находиться друг с другом, а к концу обучения в лицее им будет восемнадцать лет, и важно подтолкнуть их к максимальному раскрытию чувств. Если антимагия не гасит Дар, то мы должны опередить князя Георгия. Он ведь тоже будет проводить эксперименты, или я его плохо изучил, сомневаясь в собственных выводах. Поэтому возьми процесс в свои руки, обласкай Захарьиных, чтобы в нужный момент не взбрыкнули.
— То есть, как я тебя понял, ты не исключаешь вариант замужества Лидии на Мамонове?
— Во все времена, когда Разрушитель появлялся в облике человека, а не обезличенного магического артефакта, — Мстиславский подался вперед, сжав ладонями подлокотники кресла, — происходили очень сложные процессы во взаимоотношениях аристократической верхушки. Антимаг становился разменной пешкой в игре сильных мира сего, и его судьба становилась предрешенной. Увы, такие люди всегда погибали, и о них забывали столь быстро, что не оставалось каких-либо достоверных сведений о деяниях сих мутантов. Так, незначительные эпизоды, попавшие в городские летописи. Так я считаю, что имя «Разрушитель» дано не зря. Не антимаг, нет. Именно Разрушитель. Княжич Мамонов тоже сыграет свою роль, и может случиться так, что сломает он империю своего отца или еще что-то грандиозное сотворит.
— Сметет Мстиславских с верхушки пирамиды, — мрачно ответил Юрий. Ему не нравился такой вывод отца.
Император погрозил сыну пальцем, усмехнулся.
— Поэтому и нужно всегда держать мальчишку под нашим наблюдением. Хочет поступить на службу в «Арбалет»? Поможем исподволь провести через все ступени, чтобы стал волкодавом Иртеньева. Хочет осваивать экзоскелеты? Не проблема. Посодействуем. Но Мамонов должен стать нашей экзотической игрушкой, безобидной и управляемой. Все разрушения, которые он инициирует своим существованием, нужно направить в противоположную от нас сторону.
Цесаревич кивнул, осознавая правоту отца. Любого можно заставить служить Мстиславским: большими деньгами, высоким постом, красивыми женщинами, невероятными перспективами безбедной жизни, возвышением на пирамиду аристократического общества. Но лишь тогда, когда человек с избытком хлебнул дерьма и устал от ощущения бессилия. До этого состояния он еще попытается побарахтаться. Княжич Андрей сейчас молод, и будет брыкаться, показывать свой характер и норов. Значит, его нужно не ломать, а гнуть исподволь, придавая нужную форму, как боевому луку.
— Кто готовит поездку Лидии на турнир в Венецию? — поинтересовался Иван Андреевич.
— Я поручил подготовку Василию Патрикеевичу. Он ведет переговоры с дожами Мочениго и Гримани, уже грызущимися между собой за право принять у себя команду русских пилотов.
— Княжич Голицын — серьезный молодой человек, сумеет выбить лучшие условия, — кивнул император. — Тем более, его младшая сестра — Глава Учебного Совета лицея. Я так предполагаю, что команда будет сформирована полностью из учеников «Чистых Прудов»?
— С небольшими вкраплениями других опытных пилотов УПД из других заведений, — подтвердил Юрий.
— И кстати, нужно сделать так, чтобы право принять наших ребят перешло к Гримани. Не забыл, надеюсь, что Мочениго должны сойти с повестки дня?
— Так точно, Ваше Величество.
— И пусть Лидия начнет уже сейчас подкидывать княжичу Мамонову информацию о предстоящем турнире в Венеции. Разжигает интерес, как дровишки в печь подкидывает.
— Думаю, он и без таких изощрений вцепится в идею поехать на турнир, — улыбнулся цесаревич. — Правда, существует какой-то отбор, на который я повлиять никак не смогу.
— Поговори с Василием Голицыным, — император поднялся и энергичными движениями стал разминать плечи. Прошелся по беседке, поскрипывая половицами. — Пусть он намекнет сестре насчет протекции. Мамонов должен попасть в команду, приехать в Венецию и обозначить конфликт с Пьетро Мочениго из-за Лидии.
— С тобой опасно иметь дело, отец, — признался Юрий. — Так бесстрастно, без колебаний использовать людей ради достижения личной цели… уметь надо. Признаться, авантюру с Мамоновым я признавал опасной, но мальчишка с честью выпутался из ситуации, принеся нам ценный приз — агента Хмеловского. А теперь новая комбинация.
— Не ради личной цели, а ради Семьи и Рода. Мне-то какая личная корысть?
— Ну да, ты прав. Кстати, решили, что с Факиром делать? — заинтересовался цесаревич.
— Ничего, — пожал плечами старший Мстиславский и хмыкнул. — Пусть сидит под присмотром да мемуары пишет про свои делишки. Пока не вспомнит все связи с иностранными резидентами — выпускать эту змею из каменного серпентария нельзя. Не забывай, что и псевдоним он выбрал говорящий: Факир. Еще не раз попробует вокруг пальца обвести.
3
Гулкие басы акустических систем, умело спрятанных в глубинах клуба, сотрясали воздух помещения, освещенного разноцветными всполохами светомузыки. Небольшая компания молодых людей сидела за самым дальним столиком, не привлекая к себе особого внимания, и попивала слабенькие алкогольные коктейли. И лишь только княжич Корибут-Воронецкий прикладывался к бутылке с пивом и аппетитно хрустел солеными орешками.
Чтобы музыка не мешала разговору, над столиком раскрыли непроницаемую «сферу», и теперь можно было без напряжения в голосе общаться и не переживать, что кто-то услышит разговор. Впрочем, это не мешало парням поглядывать на танцующих и выискивать среди них симпатичных девушек.
— Я ведь предупреждал тебя, Сашка, что не нужно приставать к людям на улице, — княжич Михаил покачал головой скорее не осуждающе, а с изумлением. — Кто бы мог подумать, что этот бесстрашный парнишка окажется в одном лицее с тобой! И ведь какая уверенность в его голосе была, когда он обещал встретиться на дуэли! Неужели уже тогда знал?
— Хорош стебаться, Мишка, — поморщился Долгоруков, ощущая вязкость грейпфрутового сока и легких тонов рома в коктейле. — Я когда его увидел, всего переклинило, хотел паршивца тут же, на месте удавить. Каюсь, надо было по-другому все дело обстряпать. А так получилось, что вспылил как слабонервная барышня.
Сидевший рядом Кирилл Корецкий тихо хрюкнул от смеха, на что Александр сразу же встопорщился:
— Тебе смешно? Или я должен был пройти мимо? Этот Волховский…
— Мамонов, — тихо исправил Ленька Кутузов, примостившийся на самом дальнем уголке дивана.
Долгоруков бросил на него злой взгляд.
— Дьявол разберет, кто он на самом деле! Ну пусть будет Мамонов… На него уже ставки принимают! Коэффициент двадцать к одному, а кое-кто рискует максимальной ставкой! И знаете кто? Арина Голицына зарядила на моего противника!
— Рисковая девушка! — с восторгом произнес Корецкий.
— Она знает что-то, что ты упустил, — заметил Михаил.
— Какой глубокомысленный вывод! — съязвил Александр. — За спиной Мамонова торчат уши Мстиславских, как пить дать! Этим самым мне намекают, чтобы я особо-то не рассчитывал на поддержку. Отец, когда узнал про дуэль, всю плешь проел. Дескать, мог бы свой язык придержать ко времени. Правда, сказал это гораздо грубее, но смысл был такой.
— Степан Анатольевич — мудрый человек, он просто так не будет словами бросаться, — заметил Воронецкий с улыбкой. — Но твоя проблема началась гораздо раньше. Кто тебе мешал пройти мимо молодой парочки? Чего к детям прицепился?
— К детям! — рассмеялся Корецкий. — Ты на девицу смотрел как кот на сметану!
— А что такого? Хорошенькая, вкусная, — демонстративно облизался Михаил. — Через года два-три настоящая charmant будет.
— Тоже хочешь с Мамоновым на дуэли драться? — усмехнулся Долгоруков, допивая коктейль.
