Он замолчал. Мужчины и Вайлет еще несколько секунд молча смотрели на нас, видно, пытаясь понять, не лжем ли мы, после чего переглянулись между собой и кивнули. Пострадавшие от рук Данте и Мелори уже полностью пришли в себя и могли нормально передвигаться.

Все пятеро экзорцистов уходили, повернувшись к нам спиной, но я видела, что если с нашей стороны послышится хоть какой-то шорох, они тут же развернуться, готовясь к внезапному нападению.

Когда они скрылись за углом, я почувствовала внезапное облегчение.

— Думаешь, они нас послушаются? — спросила Мелори у Данте, не сводя глаз с того места, где только что исчезли наши враги.

— Надеюсь. Иначе их древо любопытства будет срублено вместе с их головами.

Женщина еще две секунды смотрела вперед себя, после чего перевела взгляд на меня.

— Мио, ну как ты?

Я провела рукой по волосам и выдавила из себя измученную улыбку.

— Могло быть и хуже.

— Могло, — согласилась она. — По крайней мере, кровавых расправ нам избежать все же удалось. Они более смышленые, чем мы думали. Нам, правда, нужно разобраться еще с кое-какими делами, но ты можешь быть свободна. Думаю, теперь не о чем волноваться. Но все же будь начеку, и если что — сразу сообщай нам, хорошо?

Я кивнула и, развернувшись, медленно поплелась назад к главному месту проведения праздника — в спортзал.

После речи мистера Уотсона в спортзале народу собралось больше, чем было до этого. Видно, многие поняли, что тут интереснее, чем на улице, тем более под вечер на улице похолодало, а в зале из-за большого количества людей было чуть ли не жарко. Во всяком случае, у многих я заметила пот на лбу и покрасневшие щеки.

Я сидела на том же самом месте, где и тогда, когда меня нашел Рейн, и, лениво подперев рукой голову, попивала сок из бокала. Музыканты играли медленную, уже успевшую поднадоесть музыку и было видно, что народ понемногу начинал скучать.

Не знаю, почему я осталась на празднике, ведь если посудить логически, делать мне на нем больше нечего. Пару парней приглашали танцевать, но двигаться почему-то совершенно не хотелось, поэтому я отказывала. И когда через десять минут пустого просиживания я наконец-то решилась просто пойти домой, кто-то сзади закрыл мне глаза ладонями.

Не знаю почему, но первый, кто пришел мне тогда в голову был Крис. Я почувствовала, как внутри все перевернулось. Вся навеянная разумом усталость вмиг улетучилась, а мне даже пришлось вздохнуть от нахлынувших эмоций.

— Крис, — одними губами шепнула я и обернулась.

То, что я почувствовала в следующее мгновенье, было непонятной смесью удивления, разочарования и радости. Прямо передо мной находился весело улыбающийся Грим.

— Ну как? Уже успела соскучиться? — спросил он.

А я только ошарашено хлопала ресницами, не веря в то, что вижу.

— Ты… ты не ушел?

— Пока нет. На самом деле, — он переступил через спинку кресла и сел возле меня, — я просто хотел нормально попрощаться. А то как-то не хорошо все получилось.

Я не сдержала улыбку. Мне действительно было приятно видеть его рядом с собой, но маленький осадок в виде несбыточного желания увидеть тут Криса все же остался. Хотя это ведь невозможно, так что не стоит расстраиваться понапрасну, а ни то вконец испорчу себе вечер.

— Ты как? — услышала я через несколько секунд голос Грима, вывивший меня из тумана размышлений. — Выглядишь не шибко веселой.

— Проблемы были, — ответила я, допивая сок в бокале. — Да и народу тут много. Не люблю находиться в такой куче. Как селедки в банке, честное слово.

— Клаустрофобия?

— Возможно. Называй это как хочешь.

Тут я вздрогнула и, спустя секунду, горько засмеялась, опустив голову на колени.

— Ты чего? — послышался справа удивленный голос Грима.

— Да так, легкое дежавю, — ответила я, не поднимаясь. — Не бери в голову.

— А-а-а…. Ладно, — он поднялся с кресла и стал напротив меня. — Ну, времени у меня немного, примерно час, так что давай, отгони хандру и идем веселиться!

Я лениво подняла голову и, улыбнувшись, посмотрела на него умоляющим взглядом.

— А может, лучше тут посидим, поболтаем?

На мою просьбу Грим усиленно покачал головой и подал мне руку.

— Нет, нет, нет. Тем более, я тут краешком уха услышал, что скоро намечается что-то интересное, так что глупо будет пропустить все веселье.

Я не сдержала тяжелого вздоха. Парень покорно ждал моего решения, вытянув руку. Смотря на протянутую конечность, я колебалась. Но в конечном итоге пустые размышления ни к чему не привели, поэтому я просто плюнула на все и взяла руку Грима.

— О» кей, — я поднялась на ноги и поправила юбку. — Действительно, хватит хандрить, праздник все-таки!

Парень широко улыбнулся во все тридцать два.

— Вот и отлично!

Тут я заметила, что музыка уже почти две минуты как не играет. Мы стояли близко к сцене, поэтому нам было легко рассмотреть, что там творилось, а именно: все музыканты поочередно вставали со своих мест и, легко размявшись от долгого пребывания в одном положении, уходили со сцены. Инструменты оставались на месте, и только скрипачи и трубачи уносили с собой свое снаряжение.

Когда все музыканты удалились, на сцену выбежал парень низкого роста, с рыжими непослушными волосами, в костюме едко оранжевого цвета и такого же цвета маской на глазах. На спине парня болтались небольшие беленькие крылышки, которые были, как бы это сказать, ни в какие ворота.

Паренек стал возле центрального микрофона и, сняв его со стойки, громко выкрикнул:

— Йоу, народ! Всем привет!

Гул, стоявший до этого в зале, мгновенно стих и десятки пар удивленных глаз устремились к пареньку.

— Вижу, — тем временем продолжал он, лучезарно улыбаясь, — что вы уже успели заскучать. Действительно, я сам чуть было не заснул. Нашим музыкантам впору играть колыбельные. Так что, если кого-то тут часто мучает бессонница, вы знаете к кому обращаться за помощью.

По спортзалу пронеслись короткие смешки.

— К счастью, официальная часть нашего праздника прошла, а точнее: все важные гости под предводительством наших самых строгих преподавателей уехали пировать в другое место. Поэтому, теоретически, весь праздник теперь в нашем распоряжении, бу-га-га-га!

Он зловеще засмеялся и подал кому-то знак рукой. Две девушки, стоявшие за сценой, схватили ткань, прикрывающую баскетбольное кольцо и рывком стянули вниз. Когда ткань упала на землю, мы увидели, что прямо под кольцом прятался ди-джейский стол.

К нему подошел высокий парень в черном костюме, без маски, с короткой кнопой черных волос, и начал что-то настраивать. Через несколько секунд он показал парню на сцене большой палец, что все «о» кей». Тот кивнул и, повернувшись к публике, во все горло крикнул:

— Вечер только начинается!

Из колонок, которые оказались расположены по всему залу, послышалось всеми любимое и никогда не стареющее «Who let the dogs out». Толпа завизжала от восторга.

Грим резко схватил меня за руку и потянул к середине зала.

— Я же говорил! — крикнул он, повернувшись ко мне, — а так бы ты ушла и пропустила все самое интересное.

Я засмеялась. Из-за такой внезапной смены обстановки настроение значительно улучшилось. Мы, как и все остальные, сорвали с себя маски и начали танцевать безо всяких формальностей, кто как хотел, хоть это и не сочеталось с нашими нарядами, особенно у девушек. Но так даже было веселей. Как только начинался припев, все активно подпевали, пытаясь перекричать музыку.

Мне было хорошо, и даже на секунду появилось чувство, будто бы я такая же, как и все вокруг: простой подросток без серьезных забот, который может веселиться и наслаждаться жизнью. Возможно, именно поэтому я привязалась к Гриму, так как именно он дал мне ощутить это чувство, именно благодаря ему я поняла, что, даже не смотря на отсутствия возможности нормально умереть, я все равно остаюсь человеком: слабым и нуждающимся во внимании. И, мне кажется, именно осознание этой слабости помогает бессмертным жить рядом со смертными на равных.