— Локки…

— Не волнуйся, — перебил меня парень, зафиксировав руку, и перейдя к ноге, — так нужно. Я же не хочу, что бы ты вдруг набросилась на меня. Ну, или Лилит.

После этих его слов я уже не скрывала своего волнения и попыталась освободиться, но безрезультатно — ремни были слишком крепкими и тугими, а Локки уже успел связать все мои четыре конечности и сейчас застегал ремень на моем горле.

— Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем быстрее мы закончим, — сказал парень, надевая белые резиновые перчатки.

— Что ты будешь делать?! — взволновано и громко спросила я.

— Экспериментировать.

— Я это поняла! Что именно?

— Попытаюсь понять, почему твое тело оживает от святой воды, как на него действуют священные тексты и прочее.

— Но зачем нам это знать? Это же никак не поможет нам узнать, что нужно демонам в нашем мире. А ведь это сейчас основная наша задача.

Я пыталась переубедить Локки в этой сомнительной затее, но он был непоколебим.

— Запомни, Мио, нет бесполезной информации; есть только то, что мы не умеем использовать. А в нашем случае любая информация — это ключ к разгадке того, что мы ищем. Так что не возмущайся и просто делай то, что я тебе говорю.

Хоть мне и не стало спокойнее, но я легла спокойно и просто доверила всё Локки. Если он говорит, что это нам надо, значит, это нам действительно надо.

Я смотрела на белый потолок, дожидаясь начала эксперимента. Через пять минут справа послышался скрип, и я увидела, как потолок движется. Оказывается, Локки передвинул койку, на которой я лежала, к краю комнаты, где размещалось странное оборудование: несколько маленьких подобий телевизора, много проводов и еще что-то непонятное. Парень взял пару проводов, которые оказались с присосками, и поочередно стал цеплять их мне на лоб, шею, руки и так далее.

— Черт, нужно было, чтобы ты сначала разделась, — буркнул себе под нос он, задирая мне рукава свитера. — Хотя, ладно, и так сойдет.

Нацепив на меня кучу проводов, парень на пару секунд исчез из моего поля зрения, а потом опять появился, везя перед собой небольшой металлический столик на колесиках, на котором стояло: несколько небольших стеклянных емкостей, похожих на кружки, с прозрачной жидкостью; несколько крестов — распятий, разных размеров; две книги в мягких обложках; пару шприцов и разные медицинские инструменты.

Локки стал справа от меня, рядом со столиком, и спросил:

— Ну что ж, начнем?

Поколебавшись пару секунд, я неуверенно кивнула.

Локки взял один шприц и начал набирать жидкость из одной емкости, на которой черным маркером была написана цифра один. На остальных емкостях было написано два и три.

— Сейчас я введу тебе то, что находится в этом шприце, и ты должна будешь описать мне свои ощущения, которые почувствуешь, — произнес парень, отдернув мне воротник кофты и направив иголку на горло.

— А почему сюда колешь? — дрожащим из-за страха голосом спросила я.

— Я постараюсь попасть в сонную артерию, — пояснил он, — чтобы эффект от жидкости проявился сильнее и быстрее. Так же я хочу знать, что же оживает первым: сердце или мозг. Хотя логично подумать, что мозг, и потом он отдает приказ сердцу качать кровь, но в нашем случае всё может быть.

Тоненькая игла проткнула мою кожу, и я почувствовала, как жидкость начала медленно входить в мое тело. Скажу честно, ощущения были ужасно неприятными. Боли, естественно, не было, но все равно хотелось отдернуться от иголки — ненавижу их, как и остальные медицинские штучки.

Примерно через пять секунд я почувствовала, как тело начала пробирать дрожь. В голове немного закружилось, и конечности потихоньку начали неметь.

— Мио, — услышала я голос Локки. — что ты чувствуешь?

— Дрожь, — начала я, немного охрипшим голосом. — В голове кружится и тело немеет.

— Физическую боль чувствуешь?

— Нет.

Через пару секунд я почувствовала, как онемение и дрожь начали быстро исчезать, а спустя полминуты всё опять стало нормально.

— Все прошло, — сказала я Локки.

Парень в это время смотрел на экраны тех непонятных телевизоров, и что-то записывал в своей синей тетради. Я решила пока что ничего не спрашивать и дождаться окончания всего исследования. Через минуту он закончил писать и, взяв новый шприц, набрал в него жидкости из емкости под номером два и ввел его в то самое место, куда и первый шприц.

Через пару секунд после того как жидкость попала в тело, я опять почувствовала дрожь и онемение. Только теперь они были сильнее. А через две секунды я ощутила сильное головокружение и неприятное покалывание по всему телу, которое было немного болезненным. Это заставило меня немного поерзать на койке, но я старалась терпеть.

— То же самое, — начала я описывать свои ощущения, получив знак от Локки, — только теперь еще и головокружение и покалывание. Даже немного больно.

— Понятно, — сказал парень, опять делая записи.

Когда все прошло, настал черед третьей жидкости. Как только шприц вошел в горло, и первые капли попали в мое тело, я сразу же почувствовала дискомфорт. Через четыре секунды после того, как вся жидкость из шприца оказалась во мне, мое тело резко онемело, и мышцы скрутились в болезненных судорогах.

— А-а-а… — вскрикнула я, когда боль стала ощутимой, и выгнулась в спине, так как ремни сдерживали все конечности.

Миг, и уши заложило от громкого стука. Я уже не сдерживала крик — боль была слишком сильной. Сосуды опять начали разлепляться и наполнятся кровью, а с каждым последующим стуком сердца возникали ощущения, будто бы мои мышцы разрывались на сотни мелких кусочков.

— Нет! Опять?! Жжет! Больно! — сквозь гул услышала я голос Лилит.

Она начала метаться в разуме и высвобождать свою силу. Мои глаза начала застилать красная дымка, что я даже перестала различать лицо своего друга в метре от себя.

Демоническая сила вскипела внутри, и я резко дернулась. Кожаные ремни, сковывавшие руки, треснули. Еще одно усилие, и они бы разорвались, но этого мне не дало сделать лезвие скальпеля, вонзившееся в мою шею. Я даже не заметила, как умерла.

— Мио, — послышалось справа, когда я наконец-то открыла глаза, — ты жива? Тьфу ты, то есть, ты мертва? Нет, не так. Короче, ты меня слышишь?

— Ага, — ответила я, выдавив из себя саркастическую ухмылку, — и жива, и мертва — два в одном.

Локки облегченно выдохнул.

— Хорошо, самое страшное позади, — сказал он, снимая резиновые перчатки.

— Значит, меня можно уже освободить? — с надеждой в голосе спросила я, имея в виду кожаные ремни.

Парень пару секунд подумал и отрицательно замахал головой.

— Нет, лучше пока лежи так.

Я застонала и попыталась сама выбраться, но демоническая сила исчезла, а моих собственных усилий оказалось недостаточно, чтобы разорвать уже надорванные ремни. Сделав пару бесполезных рывков, я смирилась, и не пыталась больше освободиться самостоятельно.

Повернув голову в сторону Локки, я увидела в его руках одну из тех книг, которые лежали на металлическом столике. Он пролистнул пару страниц и взглянул на меня.

— Ты готова? — спросил парень, поправляя очки.

Мне осталось лишь кивнуть.

Прокашлявшись, Локки выразительно и громко заговорил:

— Господи! Рано услышь голос мой, — рано предстану пред тобою, и буду ожидать. Ибо ты Бог, не любящий беззакония; у тебя не водворится злой. Нечестивые не пребудут пред очами Твоими; Ты ненавидишь всех, делающих беззаконие. Ты погубишь говорящих ложь; кровожадного и коварного гнушается Господь. А я, по множеству милости Твоей, войду в дом Твой, поклонюсь святому храму Твоему в страхе Твоем. Господи! Путеводи мне в правде Твоей, ради врагов моих; уровняй предо мною путь Твой. Ибо нет в устах их истины; сердце их — пагуба, гортань их — открытый гроб, языком своим льстят. Осуди их, Боже, да падут они от замыслов своих; по множеству нечестия их, отвергни их, ибо они возмутились против Тебя…

На протяжении всего времени, пока Локки читал текст из той книги, меня терзали странные ощущения. Нет, я не чувствовала ни боли, ни дрожи, ни онемения, ничего такого — я просто не могла думать. Я не могла собраться с мыслями, и ощущала себя будто бы во сне. И действительно, ужасно хотелось спать, только вот заснуть никак не удавалось. И именно это очень раздражало. Хотелось, чтобы парень заткнулся хотя бы на секунду. Хотя раздражение чувствовала не только я — Лилит тоже начала злится и бурчать что-то невнятное.