И что теперь? Когда я работала в прокуратуре, ответ был прост: направить ФБР вытрясти правду из Ксавье Линча. Но теперь в моем распоряжении не было вооруженных профессионалов. Сотрудники нашей фирмы максимум могли штраф оплатить, они не допрашивали подозреваемых в убийстве.

— Доброй ночи!

Я подняла голову. В проеме двери стоял мой помощник Томас, касаясь костяшками пальцев дверного косяка, словно бы уже успел постучать. Он был одет в брюки в облипочку и тенниску в ярко-желтую и оранжевую полоску, которая смотрелась очень дорого. У Томаса были красивые глаза и лукавая улыбка, из-за чего у меня всегда возникало ощущение, что он только что услышал какую-то сплетню, возможно, обо мне. Но в роли помощника он проявил себя замечательно и оказался очень преданным.

— Что такое? — В моем голосе звучало куда больше раздражения, чем я намеревалась.

Он поднял конверт, словно щит.

— Это документы касательно того ордера из Филадельфии. — Томас шагнул ко мне и протянул конверт. — Ты же просила принести его тебе сразу, как доставят.

Ах да, ордер. Но какая теперь разница? Судья знала, что штраф оплачен, но она отказалась отпустить Зака под залог из-за обвинения в убийстве.

— Да. Неоплаченный штраф? — уточнила я.

— Я разношу конверты, но не изучаю содержимое без особых на то причин, — сказал Томас. — Помнишь?

Томас смотрел на меня так, словно я должна знать, что он имеет в виду.

— Нет, я не помню.

— Ладно. Это было до тебя, — сказал он. — Не хочу называть себя героем или что-то в этом роде, но ты слышала про партнера, которого уволили? Это я его изобличил. Он отправил меня забрать бумаги из принтера, а я, как излишне прилежный помощник, решил достать документы, чтобы этот партнер не порезал свои жирные пальцы. Скажем так, внутри оказались совсем не контракты, которые я ожидал увидеть.

— А что же?

— Компрометирующие фото одной из помощниц, которые были сделаны явно без ее ведома.

— Ого, — с отвращением сказала я. Да что такое со всеми?

— Знаешь, думаю, другой партнер спустил бы все на тормозах, но только не Пол. Он маньяк, но по крайней мере, у него есть хоть толика чести.

— Ага, толика, — сухо заметила я, беря конверт.

Я открыла и быстро просмотрела ордер, пока не дошла до последней строчки — штраф и правда выписали за подозрительное поведение.

— Все нормально? — Из его голоса пропал сарказм.

— Не особо.

— Я могу помочь? — искренне спросил он.

— Спасибо, но нет. — Я избегала его взгляда. — Не думаю, что кто-то может помочь.

Здание Бруклинской прокуратуры было новее и выше, чем то, где располагалась прокуратура Манхэттена, хотя в вестибюле пахло точно так же — картон с примесью мочи, — и чем дольше я сидела там на следующее утро, тем сильнее меня пробирало. Может, я просто не отошла после того, как переночевала в кабинете. Я не могла вынести мысль о том, чтобы отправиться домой к Сэму. К счастью, никто в «Янг & Крейн» не переживал, если коллеги оставались на ночь на работе.

Мы договорились на одиннадцать, но тем не менее секретарь сообщила, что Вэнди Уоллес еще не приехала. Было почти без четверти двенадцать. Я сидела там и ждала, глядя на картины маслом, и тут мне пришло в голову, что Вэнди Уоллес согласилась встретиться лишь потому, что не собиралась приходить.

Наконец я услышала, как шпильки цокают по мраморному полу со стороны лифтов, и этот звук напоминал лязг ножей. Вэнди Уоллес. Наверняка она решила, что я пришла обсудить сделку о признании вины. Ее вряд ли порадует подмена подозреваемого, и меньше всего мне хотелось просить ее о помощи. Но если бы я могла каким-то образом убедить сторону обвинения присмотреться к Ксавье Линчу, то это было бы куда лучшей альтернативой.

Когда Вэнди Уоллес вышла из коридора, она показалась мне даже красивее, чем тогда в суде: бледно-голубые глаза, которые оттеняло серебро волос, элегантный серый льняной костюм, черные туфли на высоких каблуках. Она шла с высоко поднятой головой и смотрела вниз, словно сфинкс. Я встала в надежде, что мне будет не так страшно. Увы, не получилось.

— Советник, — буркнул она неразборчиво. — Пойдемте ко мне в кабинет. Там нам будет удобнее.

Будет ли? Все, что касалось Вэнди Уоллес, ощущалось как головоломка в упаковке из лжи. Наверняка поэтому Пол так на ней зациклился. Скорее всего, она одна из немногих, кто заставил его наглотаться пыли.

В антураже кабинета Вэнди Уоллес явственно ощущались дизайнерские штрихи. В углу стояло кресло от «Герман Миллер», на стене висел рисунок с подписью. Наверняка все это было куплено на деньги, полученные при разводе от Пола. Вряд ли на это хватило бы одной зарплаты окружного прокурора. Но ничего вычурного. Ровно настолько, чтобы дать понять, что Вэнди стоит значительно дороже, чем можно предположить по сумме ее ежегодного дохода.

Вэнди жестом пригласила меня присесть на стул для гостей.

— Чем обязана?

Я села, вытянувшись по струнке, и, когда Вэнди устроилась напротив меня, у меня не осталось выбора, кроме как поддерживать эту неестественную позу.

— Мне нужна ваша помощь, — начала я.

— Моя помощь, — сухо произнесла она.

— Я нашла отца Аманды Грейсон. — Я достала из сумочки самый последний дневник Аманды. — Он преследовал ее. — Я потрясла дневником в воздухе, чтобы усилить эффект. — Полагаю, он вполне мог ее убить! Нужно его допросить, и немедленно.

Рискованно было доставать туза из рукава. Вэнди будет знать об альтернативной версии, как только мы окажемся в суде. Но если до этого дойдет, я пойму, как мне лучше защищать Зака.

— Отца? — Вэнди сдвинула брови и слегка наморщила нос. Она уставилась на дневник.

— Я не на сто процентов уверена, что нашла именно его, но думаю, что это так, — сказала я. — Он насиловал ее, пока она была маленькой, и преследовал после их переезда в Нью-Йорк. Он был в Центр-Слоуп, следил за ней. Обо всем этом есть записи в дневнике.

— Ваш клиент убил свою жену, советник. Мне не нужно просматривать ее дневники или разговаривать с ее отцом, чтобы понять это.

В ее ответе мне почудилась тень сочувствия. Может, она и не уверена в том, что говорила. Я понимала, что ей не слишком хочется копаться в чужом грязном белье. Как прокурор я никогда не стала бы заниматься опросом членов семьи, чтобы подкрепить чью-то чужую версию. Нужно тщательно подбирать доказательства под свою историю, и не потому, что ты воплощение вселенского зла, просто ты веришь в нее. Но настоящее оправдательное доказательство — совсем другое дело. Ни один уважающий себя прокурор не станет закрывать на него глаза и даже Вэнди Уоллес. Иначе можно поставить крест на собственной карьере.

— Отец Аманды Грейсон преследовал ее, и она очень боялась, — сказала я решительным голосом. Я подождала немного, высматривая признаки беспокойства. Их не было. — Думаю, он ее убил.

— Ха! — тихонько воскликнула Вэнди. Она казалась по-настоящему удивленной. — Знаете, я не беспокоилась насчет Пола, поскольку точно знала, как вывести его из игры. Но я слышала, что вы были цепкой неуступчивой собачонкой в прокуратуре. Спасибо, что дали понять, что это описание вовсе не было комплиментом.

Мои щеки горели огнем. У нее заблестели глаза.

— Полиции нужно допросить ее отца. Кто-то должен проверить его алиби. Ваши детективы хотя бы видели эти дневники? Они лежали под кроватью. Аманда записывала дату и время. Звонки, те случаи, когда отец преследовал ее. Это потенциально оправдывает моего клиента.

Вэнди задумчиво кивала. Такое впечатление, что я наконец до нее достучалась. Но потом она внезапно встряхнула головой, словно очнулась.

— Простите. Вы что-то сказали? Я услышала слово «потенциально», и мой мозг взорвался в черепной коробке.

— Слушайте, я не думаю, что так уж необоснованно предположить…

— Так ясно, что вы не думаете! — рявкнула Вэнди. — Ваш клиент — миллионер. Если вы хотите устроить охоту за призраками, которая снова приведет не к кому-то, а именно к нему, ни в чем себе не отказывайте. Но только раскошеливаться на эти игрища будет он, а не налогоплательщики штата Нью-Йорк. Мы не обязаны бегать проверять каждую мелочь только потому, что вы возомнили, что это «потенциально» куда-то приведет. Полиция не опрашивает школьных приятелей вашего клиента или его дантиста. И что, мать вашу? Это не имеет отношения к делу просто потому, что вы что-то там себе напридумывали. Но у меня есть идея. Я подам судебный запрос на всякий случай об изъятии этих дневников. Пусть полиция заберет их у вас. Так мы можем быть спокойны, что у нас хватит времени на прочтение.