Сталин, кажется, поверил, кивнул, потом сменил тему:

— Если верить вашей аналитике, то получается, что немцы Москву взять не смогут?

Василий подтвердил:

— Не смогут, но безвозвратные потери Красной Армии в битве за столицу СССР составят почти миллион бойцов.

— А если вы поможете нам с шагающими танками, то насколько снизятся наши потери? — задал вопрос Сталин.

— Точно сказать не могу, Иосиф Виссарионович. Я же сам не электронно-вычислительная машина. Но, предполагаю, что процентов на двадцать. А потери противника увеличатся на сопоставимое число, — проговорил Кудряшов, снова импровизируя.

Сталин посмотрел на свою трубку, снова покрутил ее в левой руке, потом произнес:

— Двести тысяч жизней красноармейцев — это очень существенно. Я не могу отвергнуть шанс сохранить их. Что ж, товарищ посол, давайте к нам сюда своих каменных чудовищ. И пусть они встретят немцев под Москвой.

Каменные великаны продвигались без остановок, выполняя приказ Мерецкова идти на Корелу. В сущности, то было старинное русское название крепости, заложенной на том месте, по легенде, еще самим Рюриком. Но, потом, взяв крепость, шведы основали там городок Кексгольм, который финны после того, как Швеция проиграла России в Северной войне, назвали Кякисалми, создав изрядную путаницу с названиями. Мерецков считал название Кякисалми неблагозвучным, потому в приказах использовал старорежимное «Кексгольм» или совсем устаревшее «Корела».

Уверенно наступая на юг и продвигаясь вдоль берега Ладоги в сторону старинного городка, штурмовая бригада Новой Гипербореи за один день уничтожила финские заслоны возле деревень Лумиваары, Хухтерву и Терваярве, взяв эти населенные пункты под свой контроль. После чего, обогнув Терваярвское озеро, шагающие танки вышли к Отсанлахти и, сходу выбив из деревни неприятеля, вышли к поселку Куркиеки. Уничтожив и там неприятеля и заняв следом деревню Ласанен, они двинулись к поселку Хийтола, находящемуся на важном перекрестке дорог, и только там встретили какое-то подобие организованной обороны, которую, впрочем, быстро подавили. До Кексгольма великанам оставалось всего три десятка километров, когда в бой вступили гранитные канонерки.

Ворвавшись в устье реки Вуокса, они вышли на берег, неожиданно атаковав центр городка уже в сумерках. Кавторанг Фадеев с помощью сенсоров своих кораблей прекрасно видел и ориентировался в ночи. А орудия главного калибра канонерских лодок не оставляли ни единого шанса финнам, пытавшимся организовывать сопротивление неожиданному вторжению с воды. Паника в городке поднялась не меньшая, чем во время недавнего штурма Лахденпохьи шагающими танками. Здесь жители испугались даже больше, когда увидели в сумерках силуэты не просто великанов, а длинных каменных чудовищ, передвигающихся на десяти ногах. Люди с криками выбегали из домов и в панике бежали в сторону леса, пытаясь спрятаться там.

Не в силах организовать нормальную оборону в городке, финские военные вели беспорядочную стрельбу, жертвами которой становились убегавшие гражданские, что еще больше подстегивало панические настроения. В это время матросы Фадеева стреляли с корабельных палуб из ручных пулеметов и бросали гранаты, что способствовало распространению деморализации среды противника. А орудийные башни наносили точные удары огромной разрушительной силы по огневым позициям финнов, быстро подавив все очаги сопротивления. Во всей этой неразберихе немало людей попадало и под ноги каменным монстрам. Не прошло и двадцати минут, как паника уже охватила весь финский Кякисальми. Вернее, он уже перестал быть финским, перейдя под контроль краснофлотцев, десантировавшихся с гранитных канонерок прямо в центре городка. Вскоре жители разбежались и попрятались кто-куда, а солдаты побросали оружие и начали сдаваться. Только из старой крепости Корела еще какое-то время звучали отдельные выстрелы.

После потери Кякисальми, генерал-лейтенант Аксель Хейнрихс, командующий армией «Карелия», теперь уже ее остатками, докладывал Маннергейму. Хейнрихс не имел намерения приукрашивать действительность, а потому говорил все, как есть, доведя до сведения фельдмаршала, что на стороне русских воюют не то невиданные раннее шагающие машины из гранита, не то самые настоящие каменные карельские великаны. И, благодаря этому, красный генерал Мерецков, известный еще прорывом финской оборонительной линии имени самого Маннергейма, сделался просто непобедимым. За последние несколько недель ему не только удалось отбить финский штурм Петроскои, то есть русского Петрозаводска, но и сразу же перейти в стремительное наступление.

Нанеся поражение финским и немецким войскам на перешейке между Ладогой и Онегой, Мерецков организовал успешную оборону на севере Карелии, быстро стабилизировав там фронт и одновременно организовав наступление в западном направлении от Петрозаводска при помощи ударной группы каменных чудовищ. Взяв Сортавалу, 7-я армия Мерецкова стремительно двинулась на юг по западному берегу Ладожского озера буквально на плечах отступающих финнов, сходу оккупировав все населенные пункты в прибрежной полосе. Таким образом, времени на инженерную подготовку новых оборонительных рубежей Мерецков финской армии не дал. А падение Кякисальми и поселка Хийтола создали непосредственную угрозу тылу финских войск, сосредоточенных против русского Карельского укрепрайона. И с этим предстояло что-то делать. И принимать меры следовало как можно быстрее. Иначе финские части могли оказаться в окружении возле Ладоги уже через сутки, а то и быстрее, если красные согласуют свои действия и одновременно атакуют не только с севера, но и с юга. Положение казалось критическим. Выслушав Хейнрихса, Маннергейм задумался, пытаясь найти приемлемое решение.

Отряд морской пехоты капитана второго ранга Александра Фадеева при поддержке артиллерии гранитных канонерок удерживал Кексгольм до тех пор, пока в городок не вошли части седьмой армии. Как только передовые отряды вступили в город, Фадеев приказал продолжить движение. Морские пехотинцы снова поднялись на корабли. И в ночи канонерские лодки выдвинулись по воде дальше в южном направлении к мысу Мустаниеми. Там они подавили финскую береговую батарею и подошли вплотную к подходящим скалам для очередной подзарядки.

В это время шагающие танки и гиперборейские штурмовые части, которыми командовал Петр Мальцев, развивали наступление в направлении деревни Тихверинмяки. Заняв этот населенный пункт почти без боя, они развивали успех до наступления ночи, когда шагающие танки нашли подходящие скалы, начав подзаряжаться от них. А утром обнаружилось, что финские части спешно отступают от Ладожского озера в западном направлении. Оставляя без боя многие населенные пункты, они двигались к Выборгу и в сторону Иматры.

После череды поражений положение в войсках сложилось критическое, и Маннергейм, понимая это, принял решение об отводе остатков армии «Карелия» для укрепления ими обороны. Фельдмаршал намеревался попробовать отбиться от русских на позициях под Виипури, как финны называли Выборг, и на линии укреплений, построенных перед Иматрой. Но, деморализованные финские войска, выходящие со стороны Ладоги, бросив мощный укрепленный район линии Маннергейма на северном берегу водной системы Вуоксы и Суванто, уже не представляли из себя организованную силу. Финские солдаты превратились, по сути, в толпу беженцев, спасающихся от страшного и непобедимого противника.

Объяснялось решение фельдмаршала тем, что фортификационные укрепления, восстановленные совсем недавно, когда армия Финляндии вновь заняла их после Зимней войны, и нацеленные против Карельского укрепрайона красных, не имели достаточной защиты с тыла. А именно в тыл этому укрепрайону линии Маннергейма и выходили сейчас русские шагающие танки. Чтобы спасти солдат от плена или от истребления, фельдмаршалу пришлось отдать приказ на немедленную эвакуацию. В результате много военного имущества, вооружения и боеприпасов оказалось брошено и досталось наступающим в виде трофеев.