София с облегчением вздохнула. Поцеловав Гарри в макушку, она спросила:

— Знаешь, что мы найдем, когда занавес откроется? Это место называется Джолиф-корт. Скоро ты увидишь фонтан с дельфином. Вот он! — Она не могла заставить свой голос не дрожать. — Где-то здесь проезжая часть дороги к конюшням. Но если мы поедем прямо вперед, там будет поворот, который приведет нас к крыльцу. Мы постучим в дверь и посмотрим, дома ли мистер Джолиф.

— Он больше не будет преследовать нас, мама, не так ли? — спросил Гарри тихим голосом.

— Нет, мой дорогой.

Но они не успели добраться туда. На тропинке справа, со стороны конюшен, сквозь завивавшийся клубами туман, появился мужчина. Он преодолел расстояние большими шагами, и прежде чем они могли различить лицо или фигуру, он произнес:

— Стойте! Эй, кто вы?

Ее руки крепче впились в поводья, и кобыла, дрожа, остановилась. Мужчина подошел ближе.

Он был в грубых ботинках, на нем было длинное серое пальто с капюшоном, а в руках дробовик. Под загнутым краем его высокой шляпы она увидела светлые волосы и широко раскрытые серые глаза. Человек с ружьем был Жак Десерней.

Гарри пытался не плакать. Мама была напугана, его поездка на Шехерезаде не удалась, а теперь еще перед ними оказался этот великан.

Великан взмахнул своей высокой шляпой и подбежал к ним в своих больших тяжелых ботинках, и Гарри в испуге отпрянул назад.

— Что случилось?

Мама не отвечала, и великан продолжал:

— Я услышал, что вы приближаетесь. Галопом, в таком тумане, как этот. Что вы там делали? Да еще с ребенком?

Глаза гиганта, устремленные на Гарри, вблизи оказались совсем не такими жестокими. Без шляпы он был больше похож на человека, и еще у него была смешная манера говорить: он говорил «лышал», как Митчелл, а не «слышал», как мама. Его голос был мягким и приятным.

— Держу пари, вы достаточно поездили верхом для одного дня. Теперь слезайте.

У мамы не было времени, чтобы спорить, а у Гарри — чтобы уклониться в сторону; крепкие руки схватили его и опустили на землю, затем мужчина поднял его на руки. Мальчик заметил, что мужчина не отрываясь, смотрел на маму. Гарри держался очень прямо, он положил одну руку на плечо мужчины, просто чтобы попробовать, каково оно на ощупь. Оно было крепкое и теплое.

Мама закричала:

— Как вы смеете? Вы пугаете его!

— Нет, это вы. Скажите мне, ради всего святого, что происходит? Позвольте мне помочь вам.

Когда она по-прежнему не ответила, человек сердито фыркнул, и это, как ни странно, развеселило Гарри.

Мужчина посмотрел на него и улыбнулся.

— Но сначала мы проводим вас в дом. Роджерс!

Это был громкий рев. Он прозвучал как раз рядом с ухом Гарри, заставив его держаться крепче, и человек огромными шагами направился в сторону крыльца в конце поворота. Грум прибежал из конюшни. Шехерезада элегантно ступала вдоль аллеи за ними, глядя вопросительно на Гарри; он мог сказать наверняка, что мужчина вызывал у нее любопытство.

Теперь мама выглядела сердитой.

Когда они подошли к крыльцу, мужчина остановился, длинное ружье качалось у него на руке. Он сказал Роджерсу:

— Помогите леди Гамильтон спуститься с лошади, будьте любезны. — Затем он обратился к Гарри, когда мама аккуратно спрыгнула на землю: — Как зовут твою лошадь?

— Шехерезада.

— Роджерс отведет ее в конюшню. За ней будут хорошо ухаживать. — Мужчина кивнул Роджерсу, который начал уводить лошадь, и стоял, глядя на нее в течение нескольких секунд. Затем он повернулся и сказал несколько странных слов, которых Гарри не понял:

— Я знаю эту кобылу! Я видел ее в Гринвиче. — У него было такое лицо, будто он только что встретил самую удивительную и чудесную вещь в мире.

Гарри был доволен. Он любил, когда людям нравилась Шехерезада.

Мужчина наклонил свою голову к маме и спросил:

— Вы окажете мне честь войти внутрь?

— Это абсурд, — раздраженно ответила мама. — Что вы здесь делаете? Где мистер Джолиф?

— Во Флоренции.

Он был уже у двери. Оставив ружье у колонны, мужчина сильно толкнул дверь, и та сразу же открылась, затем он поднял ружье и кивнул маме. Она прошла мимо, у нее было сердитое лицо, и было видно, что она не хотела входить внутрь. Но Гарри хотел, потому что ему всегда нравились новые дома.

Слуга шел впереди. Он привел их в большую комнату с высокими окнами. Мужчина осторожно опустил Гарри, не давая упасть своему ружью, затем выпрямился перед ним во весь рост.

— И как тебя зовут?

— Гарри.

— Анри? — Мужчина улыбнулся.

— А как вас зовут? — спросил мальчик.

— Жак.

Одно только имя. Не мистер или еще что-нибудь. Он, должно быть, егерь или главный конюх.

— Что это за ружье? — спросил Гарри.

— Дробовик. Оно не заряжено. Ты можешь его потрогать.

— О нет, он не может! — Послышался шелест юбок, и мама подошла к ним, но Гарри уже положил свою руку на прохладный и гладкий ствол.

Мужчина поднял глаза, и его голос изменился:

— Скажите мне, что напугало вас.

— Нас преследовали. Кто-то верхом. Я не могла видеть их, но они были там. Когда бы я ни останавливалась, они останавливались тоже.

— Что точно вы слышали?

— Стук копыт, вот так. — Гарри потопал ногами о пол. Мужчина кивнул.

— Ты будешь хорошим разведчиком. И? — он снова посмотрел на маму.

Она сказала:

— Кто-то верхом, вот и все.

— Вы не закричали?

— А вы бы закричали?

Мужчина коротко засмеялся. Он задумчиво опустил глаза на дробовик.

— Как вы стреляете из него? — спросил Гарри.

Большой рукой с длинными пальцами человек взялся за середину ружья твердой хваткой, согнул палец вокруг завитого кусочка металла, который выдавался снизу.

— Ты взводишь курок. Сначала на один оборот. Вот так. — Затем большой палец вернулся назад вместе со щелчком. — Затем…

— Я слышал это! — воскликнул Гарри, поглядев вверх. — Это. Я слышал это. Когда мы были в тумане!

— Господи Иисусе. — Гарри знал это выражение.

Мужчина вскочил на ноги. Он быстро произнес:

— Подождите здесь. Я отправлю людей посмотреть. Если поблизости кто-то шныряет, я хочу увидеть его. — И, повернувшись, он вышел из комнаты.

София стояла у окна без всякого намерения присесть, хотя на этом настаивала экономка мистера Джолифа, миссис Лиливайт. Она была в бешенстве от того, что ей так безапелляционно предложили подождать. Гарри тем временем угощался закусками, принесенными миссис Лиливайт, уютно устроившись у огня, который был зажжен на случай, если их одежду нужно будет просушить.

— Мне кажется, туман скоро рассеется, миледи.

София отвернулась от окна.

— Чем раньше, тем лучше. Я хочу продолжить свой путь.

— Но опасность…

При взгляде Софии экономка отказалась от намерения протестовать.

София произнесла спокойно:

— Если в окрестностях и были какие-нибудь бездельники, я думаю, что они уже ушли, тем более теперь там ходят грумы и садовники.

После недолгой паузы между сдержанностью и любопытством она поддалась искушению:

— Я удивлена тому, что не нашла мистера Джолифа дома. Давно он за границей?

— Да, миледи, он в Италии. Месье Десерней арендовал поместье на шесть месяцев.

— О Господи, но почему?

Миссис Лиливайт поправила свои седые волосы и приняла вид тактичной отстраненности.

— Мистер Джолиф оказался в обстоятельствах, когда… он решил пожить за границей некоторое время, миледи. Он снял виллу недалеко от Флоренции на все лето. Мы были, конечно же, весьма обеспокоены по поводу нового арендатора, но я с благодарностью могу сказать, что месье Десерней оставил всех слуг. Без исключения. Я верю, что Джолиф-корт будет в прекрасном состоянии, когда вернется мистер Джолиф.

София была разочарована. Ей хотелось узнать, почему все-таки Десерней оказался здесь, но экономка неправильно истолковала вопрос.