— И вы полагаете, что это будет что-либо значить для кровожадной толпы? О, если бы только Эллвуд был здесь! Где же он?

София неожиданно представила дом лорда-канцлера, объятый пламенем. Представила горланящую толпу, бурлящую на Бедфордской площади. Люди барабанят в двери огромного дома, бросают камни в окна, за которыми спят маленькие дети, а эти дети жмутся друг к другу, напуганные смертельной опасностью, грозящей им.

Она обратилась к отцу:

— Я должна ехать к Гарри.

— Не думай об этом! — закричала Мэри. — Мы должны ждать Эллвуда, он объяснит нам, что происходит. Он знает, что делать. Это безумие — выходить наружу без него. Мы точно так же можем столкнуться с разъяренной толпой. И неизвестно, чем это может закончиться. Я остаюсь.

София ответила раздраженно:

— Я не нуждаюсь в твоей карете, Мэри. Мы найдем другую или возьмем кэб. Папа, скажи, что ты поедешь со мной.

— Успокойся, моя дорогая. Конечно, я поеду с тобой, но брать кэб — неразумно.

— Я остаюсь, — резко повторила Мэри. — И ты тоже должна остаться. Но если ты думаешь, что я не беспокоюсь за наших малышей… — И она разразилась слезами.

Теперь все наблюдали за ними с интересом, и танцоры, находящиеся рядом, не попадали в такт.

— О Господи, — воскликнула София, — я должна ехать!

Она повернулась и устремилась прочь, но тут же резко остановилась, так как практически кинулась на грудь принцу-регенту, который в спешке оставил танец. Он повел ее по верхней аллее, чтобы она успокоилась.

— Моя дорогая леди Гамильтон! Что вас так взволновало?

Она задыхалась от нетерпения.

— Ваше высочество, я вынуждена уйти. Мой сын… я должна идти к нему. Папа, ты будешь сопровождать меня? — Она протянула руку своему отцу, и контр-адмирал последовал за нею.

Принц сжал пальцы Софии и обратился к адмиралу:

— Вы предполагаете какую-либо опасность на дороге?

Когда адмирал кивнул, принц посмотрел на Софию. Расстроенная, взволнованная, она была прекрасна, а ее наполненные слезами глаза вызывали у принца желание покровительствовать ей.

— Мы должны уехать прямо сейчас.

— Вы именно это и должны сделать, — сказал он. — Наша карета — это ваша карета.

Он обратился к адмиралу:

— Конюшие вооружены. Они переходят под ваше командование.

Принц по-прежнему держал руку Софии, его глаза все так же сияли. Он был доволен, отдавая распоряжения лакеям насчет экипажа.

Хозяин и хозяйка дома, подошли проводить сэра Меткалфа и его дочь.

— Я бы хотела поблагодарить вас, ваше величество, — сказала София.

— Не благодарите меня, миледи. Поезжайте осторожно. Если бы я только мог сопровождать вас сам, но я не могу рисковать и подвергать опасности вашу жизнь, ведь меня могут узнать.

Он поцеловал ее руку, затем сказал:

— Никогда я так сильно не сожалел по поводу того, что я принц.

— Не говорите так. Сегодня вечером вы — мой друг.

Дорогой они с отцом молчали. Напряжение было столь велико, что у Софии не было сил ни разговаривать, ни даже плакать. Она забилась в угол кареты, кожей и нервами ощущая, что смерть рыщет по улицам, как волк с оскаленными зубами, чтобы схватить свою случайную жертву. Она часто чувствовала это с тех пор как узнала о гибели Эндрю. Война, «битва народов» под Лейпцигом, земля усеяна трупами и обильно полита кровью, но Смерти всё мало, она требует пустую темноту.

Меткалф с пониманием относился к состоянию дочери, и она была ему благодарна. Время от времени он делал утешительные замечания, когда они мчались по улицам, и не ожидал ответа. Он задернул шторки на окнах, но периодически отодвигал их немного в сторону, чтобы выглянуть на улицу.

Вдруг совсем рядом они услышали крики, и камень с грохотом ударился о дверцу кареты, выведя Софию из состояния оцепенения.

Адмирал закрыл шторку и сказал:

— Повсюду много людей, но они не смогут нам навредить, мы едем довольно быстро.

После долгого молчания София произнесла:

— Я не потеряю Гарри.

Он кивнул, как будто они обсуждали повседневные дела.

— Думаю, ты должна поскорее отвезти его в Клифтон. Сельская местность пойдет вам обоим на пользу. Полковник Кул пребывает сейчас в Бирлингдине, поэтому у тебя будет приятный сосед.

— Себастьян Кул?! — она уставилась на него. — Ты специально устроил это, чтобы отвлечь меня?

— Чепуха. Мы же знали, что рано или поздно это случится. Я видел его на днях, разговаривал с ним.

София нервно теребила в руках платок.

— Это просто визит? Или он вступает в права владения?

— Я думаю, последнее. Он страстно жаждет вести жизнь деревенского джентльмена. Так что наслаждайся, пока есть возможность.

Меткалф уловил проницательный взгляд дочери слегка отвернулся, снова задергивая шторку.

Немного подумав, София спросила:

— Что ты имеешь в виду «пока есть возможность»?

Он пробормотал:

— Риторическое выражение, не более того, моя дорогая.

— Нет. Скажи мне. Среди всех ужасных вещей, которые мы услышали сегодня вечером, не ожидает ли нас что-нибудь еще более ужасное? Из Вены? Что ты узнал в морском министерстве?

Контр-адмирал посмотрел на нее, синева его глаз мерцала в неустойчивом свете маленькой масляной лампы над дверцей. Он тяжело вздохнул.

— Скоро это станет общеизвестным фактом. Возможно, будет лучше, если ты сначала услышишь это от меня. Моя дорогая… — он колебался так долго, что ей показалось, он не будет продолжать. Наконец он быстро произнес: — Бонапарт сбежал с Эльбы. До Парижа дошел слух о том, что он с армией направляется на север от Средиземного моря. Англичане толпами покидают Париж. Военная разведка сообщила нам эти новости, но я настаиваю, чтобы ты никому не говорила об этом.

— Это невозможно!

— Моя дорогая дочь, британский флот располагает лучшей в мире разведкой, можешь мне поверить.

София была в отчаянии:

— Я хочу сказать, он не может быть снова на свободе. — Она ухватилась за край обитого сиденья, когда карета тряслась по неровным булыжникам перекрестка. Ее мысль умчалась вперед.

— Они призовут Веллингтона из Австрии.

— Думаю, да.

— Венский конгресс потерпит крах.

Адмирал не ответил. Сквозь грохот колес кареты она услышала свой собственный голос:

— Снова наступит хаос.

Когда они приближались к Бедфордской площади, на улицах становилось все больше и больше народу. У Софии не было необходимости отдергивать занавеску, она могла слышать их шарканье и глухой стук ног, крики, которые отдавались эхом от фасадов зданий с каждой стороны, оскорбления летели в несущуюся на скорости карету и тут же парировались кучером или конюшими на козлах.

Когда они завернули за угол, она услышала крик:

— Кромвель!

Он был подхвачен многими голосами. Она подумала, что услышала среди них и женский голос.

— Кромвель?

— Возможно, какой-нибудь местный лидер, выбранный на один день. Я не мог сказать этого при леди Эллвуд — палату общин окружает огромная толпа, слишком большая для того, чтобы городские констебли могли сдержать ее. Но в город были призваны войска, они помогут справиться со сложившейся ситуацией.

— Эллвуд!

— До сих пор члены палаты подвергались только угрозам и крикам. Но, я думаю, все обойдется и он скоро присоединится к Мэри. Она и без того напугана, я не видел смысла в том, чтобы усиливать ее страх.

— Ты должен был сказать ей. Если бы я знала, я ни за что не пошла бы на бал сегодня вечером. А что случится с другими гостями? У них разве нет права знать, что ожидает их, когда они покинут Курзон-стрит?

— Я шепнул словечко на ухо хозяину дома, перед тем как мы уехали.

— Тайный сговор мужчин.

Но ее отец не слышал ничего из-за шума, доносившегося снаружи.

Топот ног и звук, похожий на лязг металла о камень, нарастал, когда они приближались к въезду на площадь.

Адмирал наклонился к ней и прокричал: