София пробормотала торопливое согласие, и они грациозно вышли из танца. Музыканты в нерешительности помедлили, но принц бросил на них взгляд и легким движением руки попросил их играть дальше. Она заметила, что он повел ее в сторону, противоположную той, где стоял контр-адмирал.

— Дорогая леди, — произнес он тихо, стоя достаточно близко к ней и давая понять окружающим конфиденциальность этой беседы, — что же это за важное дело, которое вы желаете обсудить?

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить свой голос.

— Ваше высочество, вы помните разговор, касающийся моего покойного мужа?

Он вздрогнул, и ожидание в его глазах исчезло.

— Конечно.

— Вы помните, я говорила, что надеюсь, что мой сын никогда не столкнется с выбором, возложенным на сэра Эндрю?

— Конечно.

Теперь в его глазах появилось предостережение.

— Ваше высочество, мой муж служил Англии не потому, что он был военным, а по зову сердца. Он был убит при исполнении своего долга, хотя все, чего он всегда хотел, — это жить в мире вместе с нами дома. Я сделаю все, чтобы спасти моего сына от такой судьбы. Вы думаете, мои чувства неестественны?

Теперь он внимательно слушал.

— Отнюдь нет.

— Вы верите в то, что мужчины и женщины, живущие в Англии, благословляют день, когда кончилась война?

— Никто не может спорить с вами по этому поводу.

— Мы должны торжествовать, что выиграли войну. Но я боюсь, что нам понадобится еще больше силы и бдительности, чтобы выиграть мир.

Он покровительственно улыбнулся.

— Вы нервничаете, это естественно. Но позвольте мне успокоить вас. Если вы обеспокоены беспорядками последних нескольких дней, то ситуация под контролем.

— Ваше высочество, я не имею в виду того, что происходит в Лондоне. Я говорю о том, что делают на континенте британские войска и что вообще собирается предпринять Англия, чтобы в Европе воцарился мир?

— В этом случае мы должны применить свою власть, со справедливостью и благоразумием. Правительство абсолютно доверяет герцогу Веллингтонскому, нашему фельдмаршалу.

— Но он ведь действует не в одиночку. Лорд Кастьераф указал все условия договора, прежде чем он приехал домой из Вены. И вы полагаете, что герцог считает первейшим долгом своим на сегодняшний день предотвратить вовлечение Англии в другой конфликт?

— Миледи, — сказал принц учтиво, — обеспечение мира — это именно то, на что нацелена каждая партия конгресса Священного союза.

Она могла видеть, что под маской благодушия скрывалось разочарование из-за перемены темы разговора. Политика и дипломатия горячо обсуждались в салонах Лондона, некоторые леди принимали участие в этих разговорах гораздо активнее, чем мужчины, но никто из них не осмеливался говорить о политике с принцем-регентом, даже если он сам затрагивал эти вопросы. Если он начнет испытывать неловкость, он не будет слушать ее. С другой стороны, если она прибегнет к флирту с ним, принц будет ловить каждое ее слово, но она никогда в жизни не флиртовала с мужчиной, а теперь момент казался ужасно опасным для того, чтобы начинать делать это.

— Ваше высочество, союзники делят Европу. В настоящее время мир означает удовлетворение аппетитов сильнейшего. Продолжительный мир не может быть достигнут, если Англия не умерит свою алчность.

В ответ он лишь задумчиво кивнул и оглянулся через плечо, ища поддержки.

София сказала:

— Вы думали о том, что вы могли предложить венскому конгрессу? За исключением Талейрана, все государственные мужи — воители. Какое бы решение они ни приняли, это однажды приведет к другой войне. Но вы — не воитель.

Принц слегка нахмурился.

Она сказала что-то неправильное.

Неожиданно взгляд его снова прояснился. Повернув голову, она увидела, что к ним направляется ее отец.

— Миледи, — сказал принц, — не будете ли вы так любезны познакомить нас с вашим отцом?

Он явно хотел избежать дальнейшего опасного разговора. София ощутила разочарование, которого не могла скрыть, и принц заметил это. Он послал ей обворожительную улыбку, в его глазах искрилось мальчишеское озорство, которое она уже замечала прежде. Она разыграла последнюю карту:

— Я с удовольствием сделаю это, если вы обещаете мне одну любезность — мы сможем поговорить об этом снова.

София прочитала согласие в его сияющем взгляде. Затем он повернулся и сделал шаг по направлению к адмиралу.

Она довольно сильно волновалась по поводу представления, но встреча прошла хорошо. София испытывала удовлетворение, слыша, как ее отец дает непринужденные здравые ответы на любезные вопросы принца-регента по поводу его недавнего задания, а также от того, что если они и были сейчас средоточием внимания всех в зале, то, по меньшей мере, выдержали это с достоинством.

Экосез закончился, скоро должен был начаться другой танец. Принц сказал несколько заключительных слов адмиралу, затем поклонился со значением Софии:

— Мы будем помнить каждое слово, произнесенное вами, дорогая леди, если вы обещаете не забыть наше приглашение.

София сделала реверанс и обнаружила, что снова покраснела. Принц довольно улыбнулся и удалился.

Она сразу же обратилась к отцу:

— Десерней? Что с ним?

— Вердикт вынесли сегодня утром.

Его голос был так суров, что она почувствовала, как краска отлила от ее щек. София сказала запинаясь:

— Наше письмо… оно оказалось бесполезным?

Он поймал ее взгляд.

— Моя дорогая, он не приговорен к смерти. И это, возможно, благодаря нашему письму. Я не знаю. Но приговор был… — он огляделся вокруг. — Ты думаешь, это подходящее место для того, чтобы говорить о таких вещах?

— Скажи мне.

— Три сотни плетей, затем увольнение. Сегодня днем.

У нее было такое ощущение, будто побили ее саму, дыхание перехватило, желудок сжался спазмом.

— Как человек может выдержать такую жестокость?

— Таково наказание. Получит ли он полное количество плетей или нет — все предоставлено на усмотрение исполнителя. — Он выждал немного, затем добавил: — Давай присоединимся к леди Эллвуд. Я вижу, она смотрит в нашу сторону.

Они пересекли комнату. София содрогалась от ужаса, представляя Десернея, приговоренного к столь позорному, указательному и жестокому. Даже если бы он не сопротивлялся своим мучителям (а она боялась, что он поступит как раз таки наоборот), его воля, сила и энергия сами по себе покажутся истязателям вызовом. О, как же ее возмущала жестокость, с которой его хотели унизить и сломить его волю!

София едва слушала, что говорил ей отец.

— Твоя совесть чиста, ты поступила правильно и проявила милосердие к чужестранцу. Ты не упоминала об этом деле своей подруге?

— Нет!

— Очень хорошо.

Они подошли к остальным гостям. София пыталась сделать вид, что с ней все в порядке, но ей больше не хотелось ни с кем разговаривать.

Мэри стояла в одиночестве в одной из беседок. Поприветствовав адмирала, она с беспокойством спросила:

— Вы не видели моего мужа сегодня вечером, сэр?

— Нет. А вы ждете его?

— Он должен был быть уже здесь. Заседание палаты не может продолжаться так долго. Что происходило на улицах, когда вы ехали сюда?

— Боюсь, там были некоторые беспорядки. — Адмирал сказал это так спокойно, что это не взволновало Мэри, но София, разум которой был полон ужасов, сразу призвала его к ответу:

— Где, в Вестминстере?

Он говорил тихо, чтобы больше никто не мог их слышать. Вновь зазвучавшая музыка облегчала его задачу.

— Я не знаю всех фактов. Но по линии связи поступили новости, что толпа направляется к дому лорда-канцлера.

София уловила взгляд Мэри, и холодный страх сжал ей сердце.

— А что, если лорд Эллвуд следующий?

— У лорда-канцлера железная ограда перед дверьми.

Мэри побледнела.

— Но их ничто не остановит, они могут перейти площадь и направиться к нам — наш дом защищен гораздо меньше. А что, если они ищут Эллвуда?

— Я так понимаю, ваш муж возражает против принятия законопроекта? — спросил контр-адмирал.