- Ненавижу «Звездное небо», - скриплю зубами и поворачиваюсь так, чтобы следить за всем, что происходит рядом с Калерией.

Малышка запевает песню, мужики, которые сидят рядом, пускают слюни, выпивают и начинают подпевать. На этот беспредел я не в силах повлиять, так как все еще не хочу портить праздник моей девочке. Наши гости развлекают сами себя, я же, словно неустанный страж, сижу и пялюсь на Калерию.

Вот песня заканчивается, но малышка все еще сидит за столом с чужими мужиками и о чем-то увлеченно разговаривает. Жду еще минут пять, но она все не идет, и я теряю терпение.

- Если он твой жених, почему у тебя нет кольца? - слышу вопрос от какого-то пьяного любителя Лепса.

- Не знаю, - Лера пожимает плечами и отмахивается от вопроса, как от назойливой мухи. - Думаю, кольцо - это не так важно, когда есть чувства.

- Но он сделал тебе предложение и не подарил кольцо? Как-то это странно, - встревает другой.

- Ну, это было не совсем предложение, - вдруг слышу ее слова и замираю.

- Как это?

- Да так. Он мне предложил свою фамилию, и я согласилась, - Лера пытается все разложить тупым недоумкам.

- Значит, ты не реальная невеста, если нет кольца, - встревает еще один хмырь.

- Очень даже реальная, - рявкаю в ответ, решая прервать весь этот нелепый разговор.

Все семь голов оборачиваются на меня и смотрят как будто бы с ненавистью.

- Давид, братан, - выступает виновник торжества, - почему у Леры все еще нет кольца? Ты девчонке голову что ли дуришь? Так мы можем тебе помочь проявить решительность.

Опа, явная угроза от самоназванных защитников. Вот, что Лепс с людьми делает.

- Вов, дружище, тебе это надо? У тебя сегодня сын родился! - скалю зубы и жду только повода.

Вот хоть один жест, хоть один недобрый взгляд, и я сорвусь. Но моя малышка вдруг подрывается и весело кричит:

- Давид, хочу танцевать!

Ну, конечно! Танцевать, значит танцевать. Беру Леру за руку, недобро зыркаю еще раз на толпу защитников и поворачиваю в сторону друзей. Идею танцевать поддерживают вся женская половина нашей компании и Калуга, поэтому мы перемещается в зал, где под музыку диджея народ предается танцевальному экстазу. Девочки и Калуга идут танцевать, а мы вчетвером размещается за столиком.

- Как ты, Давид? - весело хохочет Троицкий.

- Не спрашивай, Сема, - бормочу устало.

- Почему она называет тебя Давидом? - спрашивает с недоумением Костя.

Опрокидываю стакан с виски и обреченно выдыхаю:

- Когда мы впервые встретились, она решила, что я статуя «Давида» Микеланджело.

- Такой же твердый? - ржет Романовский.

Вот что на это сказать? Откуда мне знать, что в этой маленькой головке происходит. То Давид, то Лепс, то Мандела. Теперь кто на очереди? Женщина-кошка?

- Может, Максимка, просто у меня такой же большой, - не упускаю возможность съязвить, но эти кони лишь сильнее ржут.

Чувствую потребность завершить этот вечер. Нужно вернуться к моему первоначальному плану сделать все, что я хотел, и отправиться домой. Там мне не страшны ни Джек-потрошитель, ни Халк, ни любое другое сказочное животное. Член в Леру, и дело с концом.

Встаю, полный решимости так и поступить, и иду к танцующим. Девчонки отрываются от души, и мне даже слегка жаль прерывать их веселье. «Может, еще немножко подождать и дать Калерии насладиться ее праздником сполна», - мелькает шальная мысль и тут же обрывается, когда моя малышка вдруг замирает, смотрит вниз на свои босоножки, на одной из которых расстегнулась застежка, и резко наклоняется вниз. За доли секунды просчитываю это движение и в последний момент врезаюсь в ее бедра, закрывая от любопытных глаз.

Осознаю, что выглядит все это до безобразия неприлично. Лера согнулась пополам, а я, вцепившись в ее бедра, прижимаюсь к оголившейся в коротком платье попе своим пахом. Малышка, не обращая на меня никакого внимания, застегивает босоножку и довольно выпрямляется.

- Разве можно так наклоняться в таком коротком платье? - шиплю ей на ухо.

Лера непонимающе хлопает глазами, и я вдруг осознаю, что мне ни фига не жаль останавливать этот праздник. В таком состоянии она враг сама себе. Снимаю пиджак и натягиваю его на послушно стоящую Калерию. Она лишь поднимает руки, чтобы я закрутил слишком длинные рукава. Мой пиджак оказывается сантиметров на десять длиннее ее платья, и я удовлетворенно выдыхаю. Другое дело!

- Малыш, еще один танец, и мы едем домой заниматься сексом, - знаю, что это запрещенный прием, но мне нужно увести Леру тихо и без сопротивления.

- Поддерживаю ваш план, Антон Петрович, - приглушенно выдыхаетКалерия.

Знал ведь, что так будет. От секса со мной она еще никогда не отказывалась. Довольно выдыхаю и прижимаю малышку к себе. В зале врубают медляк, и мы кружимся, глядя друг другу в глаза. Почему-то решаю, что лучшего момента сегодня уже не представится, достаю заветную коробочку и обращаюсь к Лере.

- Калерия Калимерис, я очень сильно люблю тебя. Ты стала смыслом моей жизни, показав, что все, что окружало меня до тебя, было лишь пылью. Окажи мне честь, стань моей женой.

Открываю коробочку, на которой лежит кольцо из белого золота. Сапфир, окруженный россыпью бриллиантов. Такой же синий, как и ее глаза.

Малышка молчит. Лишь ее большие бездонные озера блестят от переживаемых эмоций и слез, готовы пролиться через край.

- Брак, если уж говорить правду, есть зло, но зло необходимое, - слышу просто охрененно возмутительную, но видимо, такую необходимую ей в данный момент фигню.

- Лепс? - даю понять, что шутка удалась, и я все еще жду ответа.

- Сократ, - шепчет Лера, потом берет себя в руки и поднимает на меня лучащиеся счастьем глаза.

Затем глубокий вдох. Судорожный выдох. И я слышу заветное:

- Да!

Надеваю кольцо на пальчик и крепко целую мою девочку, скрепляя нашу сделку. Вокруг раздаются возгласы, поздравления, крики счастья, восторг и аплодисменты. Чуть разжимаю объятия и вижу рядом всех наших близких, просто тусующихся сегодня в клубе, и семерку поклонников Лепса. Все радостно галдят, кто-то открывает шампанское.

Лера наконец берет себя в руки, вытирает слезы и довольно поднимает руку с кольцом, прямо в сторону своих самоназванных защитников.

- За реальную невесту, - вопят они хором, и я наконец решаю, что фиг с ними. Пускай живут.

Выпиваем по фужеру шампанского, принимая поздравления от всех желающих нас поздравить, и возвращаемся к столику. Девочки рассматривают кольцо, о чем-то весело щебечут, а я довольно выдыхаю и понимаю, что устал. Морально, я просто вымотан всей этой нервотрепкой. С планами своими наполеоновскими, которые побоку пошли. Все случилось так, как случилось. Может быть даже лучше, чем я планировал. Будет, что внукам на старости лет рассказать. Чувствую, что хочу просто выдохнуть. Пять минут побыть наедине с собой и выдохнуть. Это все, что мне сейчас нужно.

Оборачиваюсь к Троицкому и прошу:

- Сем, пригляди за Лерой, хочу воздухом подышать.

Он лишь усмехается, утвердительно кивает головой и хлопает меня по плечу. Дает понять, что все понимает и выполнит мою просьбу. Все же мой план удался. Слава Богу, все живы!

Выхожу с черного входа и вдыхаю ночной воздух. За дверью слышен грохот музыки, но здесь тихо, спокойно и легко. То, что нужно.

- Мужик, время не подскажешь? - слышу голос, оборачиваюсь и получаю сокрушительный удар под дых.

Мне сейчас в ней быть,

как живительный глоток воздуха сделать.

Подыхаю.

© Антон Яров

День рождения . Часть 7.

- Вы еще кто такие? - удается выдохнуть сквозь зубы несколько слов, пока меня скручивают два молодца и оттаскивают от дверей клуба.

- Привет тебе от Виктории Красновой, - слышу голос третьего и сразу получаю удар в челюсть.

Губы опаляет резкой болью, и я чувствую мерзкий металлический привкус крови во рту. Отстраненно отмечаю, что удар мог бы причинить мне и больший ущерб, если бы не дерганные движения гонца.