- Это шутка какая-то? - улыбаюсь окровавленными губами, внимательно наблюдая за нападавшим.- Мы с ее папашей уже все порешали вообще-то.

Дерганный смачно сплевывает и снова бьет меня под дых. Этот удар уже не пропускаю и напрягаю мышцы пресса. Удар ощутимый, но жить можно. В голове ясно, спокойно, разложено все по полочкам. Не нервничаю. Прикидываю, как выяснить по максимуму, что нужно моим новым знакомым, с минимальными потерями для себя.

- Она просила передать, что никогда не любила тебя, и рада, что все закончилось.

О Боже! Виктория Краснова, дочь того самого партнера отца, с которой, стараниями наших родителей, мы были обручены с пеленок. Никогда не воспринимал этот договор всерьез, но ее отец спал и видел меня своим зятем, а сама девица мечтала заполучить в мужья. Если еще ее отца, Аркадия Борисовича Краснова, я не мог игнорировать, то избалованную мажорку - с великим удовольствием. И вот сейчас, когда Троицкий нашел способ избавить меня от этой семейки, мне передают пламенный привет от брошенной барышни. Уму непостижимо!

Хладнокровно оцениваю превосходящие силы соперника. Чувствую, что с минуту на минуту меня начнут искать и сто процентов подтянется подмога, поэтому слегка меняю позицию и жду следующего хода от дерганного.

Он не разочаровывает. Делает шаг навстречу, но я готов. Выпад в мою сторону, группируюсь и делаю мощный выброс ногой, аккурат по его мужскому достоинству. Бедолага завывает и складывается пополам. Те, что держат меня, усиливают хватку, вцепившись как два клеща. Но для них я тоже приготовил подарок. Поворачиваю голову в сторону одного из них, чтобы пробить лбом, аккурат между его слегка косящих глаз. Все рассчитал. Осечки быть не должно. Чуть разворачиваю корпус и... И именно в этот момент происходят сразу несколько вещей одновременно.

Из стоящей рядом машины вылетает амбал, который выше меня на полторы головы и в два раза шире в плечах. Эдакая скала! Он начинает движение в мою сторону, с явно недобрыми намерениями. Уже осознаю, что, наверное, все-таки этот день закончится убийством. И судя по размерам амбала, моим! И вот в ту самую минуту, когда эта огромная масса направляется в мою сторону, чтобы прервать мое бренное существование, с черного входа появляется моя малышка.

Время замедляется. Меня такой бешеный озноб пробирает, что даже зубы клацают. Не отрываю от нее потрясенного взгляда. «Боже, пускай она уйдет! Пускай бежит. Пускай не пострадает!» - молю про себя. Но эта сумасшедшая вместо того, чтобы бежать за помощью, срывается с места и несется прямиком на этого огромного мутанта.

- Лера, нет! - воплю на всю округу.

Но разве она меня услышит! Она, как маленький демон, отрывается от земли, запрыгивает верзиле на плечи и с каким-то зловещим звуком вцепляется зубами куда-то в район массивной шеи. Великан воет, машет руками и пытается ее скинуть.

На секунду у меня темнеет в глазах. Потом яркие красные всполохи и перезагрузка. В душе - только жажда убивать. Резко выкидываю ногу и бью одного под колено, второму - лбом между глаз. Пока на меня несется раненый евнух, вижу, как верзила хватает Калерию, как котенка, за шиворот и швыряет в район мусорных баков. Пока она летит, время как будто застывает.

Вижу, как из дверей вылетает Семен. Как он в секунду оценивает ситуацию и несется прямо на верзилу. Сбивает его с ног одним мощным ударом и сразу отправляет в нокаут. Как он хватает за куртку дерганого и валит, словно муху. Как озирается по сторонам в поисках возможной опасности. Я вижу, как вываливают толпой из дверей клуба наши друзья и охрана. Как последние скручивают трех отморозков, что били меня, и пытаются поднять верзилу.

Время все еще застыло. В ушах шум, а в глазах навсегда, как незаживающий кровоточащий рубец, маленькое неподвижное тело в куче мусора. Медленно подхожу ближе и с какой-то обреченностью смотрю на мою девочку.

- Лера? - шепчу еле слышно, боясь дотронуться до нее.

Она может быть вся переломана. Ранена. Убита. И пока я стою и не трогаю ее, у меня все еще есть надежда.

Замерли все вокруг. Не говорят. Не шевелятся. Не дышат.

Но тут верзила приходит в себя после удара Троицкого, хватается рукой за голову и начинает реветь, словно раненый мамонт:

- Эта сучка откусила мне ухо!

От этого ора, наверное, восстали все зомби в аду. Восстает и Калерия. Она резко распахивает глаза и вскакивает на ноги. Как маленький дикий зверек, моя девочка замирает в боевой стойке и смотрит исподлобья. Лера обводит всех внимательным взглядом, выискивая признаки опасности. Шевелит окровавленной челюстью, словно Дракула только что с пира вернулся, и смачно выплевывает ошметок уха.

- Кали, мать его, Тайсон1, - громко шепчет ошеломленный Семен, и все резко приходит в движение.

Чтобы верзила перестал завывать, Семен бьет его еще раз, отправляя снова в безсознанку. Макс вызывает полицию, скорую и ворчит, что все веселье прошло без него. А я подхожу к своей малышке и осторожно поднимаю на руки. Она теряет весь свой боевой запал и начинает судорожно всхлипывать, вцепившись в меня обеими руками.

- Я убью тебя, Калерия, - шепчу, ласково прижимаясь окровавленными губами к ее губам. - Сам убью. Сначала только в больницу съездим, чтобы тебя осмотрели, а потом сразу же убью.

- Я так испугалась за тебя, - всхлипывает Лера и утыкается мне в шею лицом, пачкая рубашку кровью верзилы.

- Ты в следующий раз лучше помощь зови. Ладно? И соперника себе по размеру выбирай. А то схватила самого большого. Я сам ему хотел ухо откусить, - пытаюсь ее утешить, пока ждем карету скорой помощи.

- Правда? - наивно спрашивает малышка.

- Спрашиваешь!

Домой мы попадаем только под утро. Уставшие, вымотанные, все в синяках и ссадинах. Слава Богу, кроме ушибов и небольшого растяжения, больше с нами ничего страшного не произошло. Из верзилы почти всю кровь до основания выкачали, чтобы проверить на всевозможные инфекции. Но и тут нам повезло, ничего страшного у него не обнаружили. Ну просто счастливейший из дней!

В прихожей снимаю ботинки и беру большой пакет для мусора. В него летит мой костюм, рубашка, безешное платье Калерии и ее стильные, но безнадежно испорченные босоножки. Хоть все это и стоило больших денег, у нас не возникает никакого желания приводить эти вещи в порядок. Да и вряд ли захочется их снова куда-нибудь надеть.

Дальше душ. Практически не разговаривая, скидываем с себя остатки одежды и вступаем под горячие струи. Первые минуты лишь молчим, подставляя лица и измученные тела под живительно-успокаившую воду. Смотрю, как Лера берет мочалку и начинает с остервенением оттирать от себя засохшую местами кровь верзилы. Она трет лицо, шею, плечи, а я стою, смотрю на нее и даже не моргаю.

Сегодня я мог ее потерять. Даже неважно, кто в этом виноват: я или выпитое «Звездное небо» вкупе с пророчеством Синициной. Лерина безрассудность и ее желание меня защитить или же бездумный план мести поехавшей мажорки. Я. МОГ. ЕЕ. ПОТЕРЯТЬ. Эта мысль просто взрывает мой мозг, и я делаю судорожный вдох. Шумно выдыхаю и сжимаю кулаки, напрягаясь всем телом.

Лера, наконец, привлеченная этими звуками, поднимает на меня взгляд цвета штормового моря, и мочалка падает из ее рук. Дышим синхронно, шумно гоняя воздух ноздрями. Замираем. Смотрим друг другу в глаза, транслируя чувства без слов. Пауза. На миг прикрываю глаза, борясь со своим внутренним зверем. Он меня на части рвет. Не дает мне забыть ее маленькое, беспомощное, неподвижное тело на грязной, холодной земле. В памяти, как всполохи, мелькают картинки. Полет. Удар. Тишина.

Распахиваю глаза и тараном на нее пру. К стене прижимаю. Наматываю тяжелые влажные волосы на кулак. Голову запрокидываю. В глаза смотрю, а там… Там такое же пламя полыхает, которое и мне все внутренности сжирает. Она тоже все осознает. Все понимает. И от того потребность мою бешеную в ней с не меньшей страстью принимает.