- Каким образом? - неприятный холодок проходит по спине, и я не отрываясь смотрю на Антона.

Но он мне не отвечает. Яров паркует машину на стоянке у огромного трехэтажного особняка и выключает двигатель.

- Готова? - спрашивает он, внимательно рассматривая меня.

- Да, - шепчу неуверенно, осознавая, что я совершенно не готова к этой встрече.

Но отступать некуда, позади Москва, то есть в моем случае кованый забор.

- Если я вдруг начну цитировать, просто ущипни меня, - прошу напоследок, когда Яров уже нажимает на дверной звонок.

- Как скажешь, мой маленький тасманский дьявол1- , шутит Антон, и от возмущения я открываю рот в точности, как несчастное млекопитающее.

Именно в этот момент дверь распахивается, и Антон легонько толкает меня вперед. Я, конечно, ярая поклонница Антона Ярова. Мне нравится в нем абсолютно все. Считаю, что он невероятно красив, бесконечно сексуально-порочен, умен, обладает неисчерпаемым чувством юмора, силен, мужественен. Одним словом — Бог. Но когда я поднимаю взгляд на мужчину, который встречает нас в дверном проеме, у меня пропадает дар речи. Какие там цитаты! Имени своего вспомнить не могу. От его красоты у меня перехватывает дыхание, и я пялюсь на него, как тот самый тушканчик или как его там… Ааа дьявол, черт его побери! Невероятно темные глаза с легким прищуром смотрят на меня с неменьшим интересом, я бы сказала: изучая и оценивая.

Возможно, мы бы так целый день стояли и пялились друг на друга, но я вдруг чувствую ощутимый такой щипок прямо за задницу.

- Охх, - слегка приседаю от боли и поворачиваю голову в сторону Антона.

- Пришла в себя?

- Да, спасибо.

- Лера, это мой брат Никита, - слышу насмешливый голос моего Давида. - Ник, это Лера, моя…

- Антон!

Все дружно поворачиваем головы на этот истошный окрик и видим спускающуюся по лестнице хозяйку дома. Она величественно плывет вниз, на ходу раскрывая руки для объятий. «Господи, из какой пробирки вывели эту семью?» - хочется спросить мне в голос, пока я рассматриваю маму двух этих невероятно красивых мужчин.

Слишком молодая, чтобы иметь таких взрослых сыновей. И... Невероятно хрупкая, чтобы иметь таких огромных сыновей! Кажется, я повторяюсь, но глядя на этот генофонд, понимаю, что если их всех клонировать, то мир станет прямо ощутимей прекраснее.

- Мама, - Антон кивает и сдержанно обнимает родительницу, послушно целуя в подставляемые поочередно щеки. - Прекрасно выглядишь, родная.

- Дорогой мой, какой же ты льстец, - кокетничает прекраснейшая из женщин, а я просто плавлюсь в лучах этих красивых людей.

Словно боги Олимпа спустились на грешную землю, чтобы одарить своей милостью мою грешную персону.

- Мама, хочу тебя познакомить с Лерой, моей… - начинает Антон, а его мама виртуозно отбивает.

- Конечно-конечно, дорогой, но давайте сначала за стол. Глашенька так старалась, готовила и украшала.

- Конечно, - снова начинает он. - Только сначала я…

- Глаша, ну чего же ты мешкаешь? Мои мальчики уже со мной, - снова перебивает эта красивая женщина, и я вижу, как Антон хмурит брови, а Никита лишь фыркает и направляется сразу к столу.

- Держись, Лера, этот ужин ты не скоро забудешь! - тихонько шепчет он, когда проходит мимо.

Что это было? Предупреждение? Предзнаменование? Может, жесткий стеб?

Все рассаживаются за шикарно накрытым столом, словно на приеме у королевы. Дорогой фарфор, хрусталь и серебро, и мне до ужаса страшно ко всему тут прикасаться.

Мама Антона садится во главу стола, мы по правую руку от нее, а Никита по левую. Раскладываем салфетки на коленях, фоном классическая музыка играет. Весь антураж создает какой-то налет театральности, что ли, и мне становится даже неловко.

Вино налито, на тарелках что-то нереально вкусно пахнет, но аппетита нет совсем. О том, чтобы пригубить вино, и речи быть не может. После вчерашнего алкоголь для меня под запретом!

- Я так счастлива, что вы оба со мной! - начинает хозяйка вечера, а мне отчего-то хочется провалиться под стол.

Сжаться до размеров бактерии и затеряться в кипельно белом дорогом ковре на полу.

- Как твоя поездка, мама? - начинает Никита, и мы все беремся за вилки.

- Прекрасно, дорогой. Прекрасно! Но я хочу сегодня поговорить о вас, - женщина просто сияет и с умилением смотрит на своих мальчиков. - Ну давайте! Начинайте.

- Мой ученик прошел отбор в сборную, - осторожно говорит Никита, видимо решивший принять первый удар на себя.

Женщина слегка морщится и как-то рвано дергает головой. Потом берет себя в руки и снова начинает безмятежно улыбаться.

- Прекрасно, - все-таки выдает она и как-то слишком жестко смотрит в глаза своему младшему сыну.

Никита лишь ухмыляется, берет свой бокал в руку и делает ощутимый глоток. Потом он переводит взгляд на Антона и, слегка пожав плечами, типа «я сделал все что мог», передает молчаливую эстафету старшему брату.

Яров переводит взгляд с брата на маму и, глядя ей в глаза, так же пристально, как она лишь секунду назад смотрела на второго сына, спокойно говорит:

- А я женюсь!

1Тасманийский (тасманский) дьявол - млекопитающее семейства хищных сумчатых. Сумчатые дьяволы весьма агрессивны, однако привычка широко раскрывать пасть, как бы в зевке, у них является не способом устрашения и агрессии, а, скорее, признаком неуверенности.

Прощай, мой Давид!

Мой самый прекраснейших

из мраморных статуй!

© Калерия Калимерис

В комнате гробовая тишина, нарушаемая только громким тиканьем напольных часов. Даже вилками звякать перестали. Всеми силами пытаюсь понять, что здесь все-таки происходит и почему с виду эта прекрасная семья так странно себя ведет. «Прекрасные снаружи — червивые внутри», - шепчет мой внутренний голос, и впервые я согласна с ним на все сто процентов.

Хозяйка вечера, наконец, моргает и, приклеив на лицо свою фальшиво-счастливую улыбку, бодро произносит:

- Прекрасно!

Что? Мыслит она явно об этом нечто иное, но это ее жуткое «прекрасно» звучит, как приговор. По лицу ведь видно, что она думает по этому поводу, но женщина продолжает «держать маску».

- Аркадий Борисович будет счастлив… - наигранно-радостным голосом начинает она.

- Я женюсь на Лере, мама, - Антон непреклонен, и пленных он сегодня брать тоже не намерен.

Женщина нервно поправляет свои безупречно уложенные волосы и переводит взгляд на меня.

- Кто вы? Напомните мне, пожалуйста, - уже не таким любезным голосом спрашивает она.

- Это Лера, мама. Моя невеста.

Мне так страшно не было, пожалуй, никогда в жизни. Даже когда на того бугая неслась и зубами в ухо вгрызалась, не чувствовала такого обжигающего панического ужаса внутри.

- Лера, а что у вас с лицом? - спрашивает безупречная мама моего Давида, и я понимаю, что про пленных она приняла точно такое же решение, как и ее сын. - Не выспались?

- Мама! - я даже рот не успела открыть, когда вздрогнула от грозного рыка Ярова.

- Что мама? - взвивается женщина и недобро смотрит на старшего сына. - А что про эту фальшивку думает твоя реальная невеста, дорогой сын!

- Простите? - голос у меня хоть и слабый, но начинает прорезаться.

- Ничего, дорогая, - с насмешкой отвечает моя будущая свекровь. - Мой сын, кажется, забыл тебе рассказать, что уже очень давно обручен. Его невеста Виктория, дочь делового партнера моего мужа. Их помолвка заключена уже очень и очень давно. И если сын не выполнит договоренности, достигнутые моим мужем и Аркадием Борисовичем, то Антон потеряет и свою фирму, и деньги своего отца. Он будет разорен!

У меня темнеет в глазах, и я перевожу взгляд на Антона. Яров сидит сцепив зубы и гневно смотрит на мать. Но он не оправдывается.