— Замечательно! — одобрил Сулус и нахмурился: — Но?..

Маран оценивающе посмотрел на него, пожал плечами и всё же решил ответить честно:

— Я частично не помню последние несколько лет своей жизни. Мне кажется, что я забыл нечто важное, нечто первостепенно важное. И я не могу окончательно принять решение, пока не разберусь с этой страницей прошлого. Или хотя бы оно не перестанет тревожить. К сожалению, лекарь душ не смог предложить мне средство, способное помочь. Я бы даже переступил через себя и пошёл на поклон к богам, но мысль об этом вызывает ещё большее беспокойство. К тому же Боль не ответила на призыв и не приняла жертву, и я не уверен, что мне ответят остальные…

— А как они должны ответить? — с изумлением покосился на него Сулус. — И что, раньше отвечали?..

Маран смерил его тяжёлым, испытующим взглядом, несколько шагов сделал молча, рассеянно глядя в пространство перед собой.

— Как давно боги молчат?

— Я не хочу рушить твою картину мира, — осторожно ответил Сулус, — но боги вообще никогда не отвечают на молитвы, и все эти рассказы о чудесах и мифы о создании мира не выдерживают никакой критики и противоречат здравому смыслу. Я придерживаюсь научного представления о действительности, согласно которому мир появился безо всякой божественной воли, а то, что до сих пор именуют богами, просто попытка недостаточно совершенного разума объяснить законы природы. Мастер Шахру разве ничего об этом не говорил?

— Мы не разговаривали о богах, только о зельях, — качнул головой Маран. — Может быть, зря… — Он пару мгновений промолчал и продолжил: — В таком случае этот способ решения проблемы тем более недоступен.

— Да, — уронил Сулус. — Надеюсь, у тебя скоро получится разобраться со всеми этими вопросами. Но это не всё, о чём я хотел поговорить. Ещё Идана Морнхут.

— Что Идана Морнхут? — уточнил Маран, запнувшись на сложной фамилии. Предположения появились, но сейчас, один раз промахнувшись, он предпочёл поосторожничать и не озвучивать их, а спросить прямо.

— Что ты думаешь о ней и, главное, что планируешь на её счёт?

— Пока мы заняты интересным общим делом.

— Пока, — выделил голосом Сулус. — А потом?

— А потом — не знаю. Я вроде бы не сделал ничего такого, чтобы оскорбить её или вызвать необходимость жениться, разве нет? Или все эти… невесты уже просватаны и к ним нельзя подходить?

— Именно поэтому мне и интересно, какие у тебя на неё планы, — вздохнул принц. — Девушки прибыли сюда, чтобы выйти замуж. Договор не обязывает их к этому, но рекомендует, и главное, они сами на это настроены. Если бы ты имел, как принято называть, серьёзные намерения, то не было бы никаких препятствий: формально ты вполне подходишь ей, и ни у Владыки, ни у короля Транта не будет возражений. Но если таковых намерений нет…

Он замолчал, и с минуту они шли в молчании, слушая утренний сад. Маран не спешил с ответом, а Сулус — не торопил, облегчённо переводя дух уже хотя бы потому, что предок явно всерьёз обдумывал сказанное, а не спешил отмахиваться.

— Я не уверен, что готов прямо сейчас настолько решительно изменить свою жизнь и связать себя брачными узами, — ответил наконец Маран. — Но также я прекрасно сознаю, что Идана — не та, с кем можно провести пару ночей к обоюдному удовольствию и выбросить её из головы. И, пожалуй, это всё, что я сейчас могу сказать на этот счёт.

— Это гораздо больше, чем я надеялся услышать, — с отчётливым удовольствием в голосе заверил принц. — В таком случае я предлагаю тебе просто присоединиться к остальным. Тебе тоже нужно привыкать к обществу современных людей, а там, может быть, вы с Иданой к чему-то придёте. Достаточно будет не оглашать твоё прозвище и происхождение. Чёрный Меч — обширный род, и вряд ли кто-то станет сейчас выяснять, с какой стороны ты родня, и проверять степень родства по крови. Как раз сегодня и начнёшь, вечером небольшой званый ужин, на который прибудет Владыка.

— Хорошо, — задумчиво кивнул Маран. — Только твой друг, боюсь, не сдержится, увидев меня.

Аргументы принца ему понравились, и само это предложение — тоже. Ему действительно стоило уже привыкать к обществу современных людей, и это был отличный вариант, а Идана… Сулус давал именно то, что требовалось нужно: время и возможность спокойно всё обдумать.

— Ему придётся, — твёрдо ответил принц. — Пусть докажет, что умеет держать себя в руках. Его одержимость уже всерьёз меня беспокоит, несмотря на заверения лекарей, что с ним всё в порядке. Не представляю, что с ним происходит! Надеюсь, сегодня Эрма всё же согласится выйти за него замуж, и это хоть немного его успокоит.

Муки старят красавиц. Избавь от беды

Ту, чьи веки прозрачны, а губы тверды.

Будь с любимой нежней: красота ускользает,

На лице оставляя страданий следы.

Омар Хайям

Идана поначалу ворчала и совсем не хотела тратить вечер на танцы и развлечения, но Грета очень быстро заразила её своим воодушевлением и любопытством. Всё-таки крыло никуда не денется, а когда еще появится возможность взглянуть на Владыку! Тем более в столь непринуждённой обстановке, ведь ужин планировался неофициальный и почти камерный: правитель должен был прибыть с совсем небольшой свитой, и на ужине едва ли набралось бы больше полусотни человек.

Тем более вскоре после завтрака Мариика увела всю свою небольшую свиту в банный комплекс, которым обычно не пользовались, но сейчас ради гостий открыли, и там думать о делах стало совсем уж неуместно. Илааты знали толк в удовольствиях для тела, а для принцессы привезли лучших мастериц. Массаж, благовонные притирания, тёплый минеральный бассейн, термы с влажным ароматным паром…

Идана первый раз оказалась в общественных купальнях и поначалу жутко смущалась своей ноги, кутаясь в тонкую белую простыню не столько сверху, где стыдиться ей было нечего, а внизу. Но проблема решилась довольно быстро и неожиданно, за что стоило благодарить принцессу. Конечно, Мариика заметила неловкость, но отреагировала на неё не так, как требовали привычные правила. Не сделала вид, что всё нормально, а прямо обратилась с просьбой показать и рассказать.

В первый момент Идана готова была провалиться сквозь землю от стыда, но конечно не смогла отказать принцессе. А вскоре, вместо насмешек и притворного сочувствия увидев только искреннее живейшее любопытство, успокоилась, сумела расслабиться и отвлечься.

А там и вовсе стало не до ноги. Разнеженные и довольные девушки болтали о простых, но милых сердцу вещах — драгоценностях, нарядах и мужчинах. Лииса, отчаянно смущаясь и столь же отчаянно гордясь своей смелостью и откровенностью, поделилась с обществом информацией о том, что илааткам в подобных местах часто прислуживают не женщины, а мужчины, и это для воспитанных в других традициях гостий сделали исключение. Мысль вызвала сильное оживление, девушки краснели куда сильнее, чем прежде от одного только пара, но строили предположения и фантазировали.

Идана смущённо хихикала вместе со всеми, ещё больше теряясь оттого, что в роли красивого полуобнажённого массажиста ей представлялся только один и совершенно определённый мужчина с изумительно чуткими и сильными пальцами, который наверняка умел доставить женщине удовольствие. И её в этот момент несказанно радовало, что почти все присутствующие, кроме принцессы и привычно отрешённой Одилы, не участвовавшей в обсуждениях, выглядели одинаково сконфуженными и на саму Иду никто не обращал внимания и уж тем более не мог бы узнать, о чём она думает.

А думала она о Маране гораздо больше, чем стоило, и вчерашний поцелуй ничего принципиально не изменил, просто расставил всё по своим местам.

Ей нравился этот мужчина, стоило это признать. Не просто нравился, если откровенно — она была в него влюблена. Может, её жизненный опыт невелик, но для того, чтобы понять собственные чувства, его вполне хватало. А вот для того, чтобы решить, как дальше поступить с этими чувствами, — уже нет.