Напуса начала подавать признаки жизни: ее кожа порозовела, появилось дыхание. Медленно, словно скидывая с себя неимоверный груз, женщина поднялась. Даже по ее лицу было понятно, что услышу от нее не самые лучшие известия.

— Кохан, у меня плохие вести, — она сглотнула, из уголка правого глаза сиротливо показалась слеза. — На мой зов ответило только пять жриц.

— А сколько их было раньше?

— Больше, чем всех «дех-ни» в Даре-Ач, — вторая слезинка сбежала по левой щеке.

— Что случилось, почему они все пропали?

— У Сирдария появился новый друг, он чует жриц даже на расстоянии. Его зовут Легвау, он слепой, но именно по его указе выявили почти всех жриц и сожгли. Остальные напуганы, прячутся в самых отдаленных поселениях. Десять отборных воинов из касты «лан-ги» и два «сен-ара» возят Легвау по всем городам и селениям, выискивая жриц.

— Это плохо, но ничего не меняет, вам шестерым придется быть очень осторожными, пока не придет тот самый день, и тогда они ответят за все, — попытался утешить Напусу.

— Кохан, Легвау и его отряд прибыли вчера в Гардо-Ач, — грустно улыбнулась Напуса.

— Ну и пусть, Гардо-Ач далеко, мало ли какие там у них могут быть дела. Может они напали на след одной из тех жриц, что раньше жила там.

— Нет, Кохан, в Гардо-Ач не было жрицы Ушоли, ближайшая жрица — это я.

— Тогда тебе нужно уходить, не теряя времени, — я вскочил с места, словно охотники уже находились за дверью.

— Поздно, они будут здесь уже завтра, я с честью приму бой, мне посчастливилось увидеть живого Кохана, — Напуса улыбнулась и произнесла на русском:

— Никогда не сдавайся, друг!

Крошечные окошки в домике Напусы были плотно закрыты черной тканью, чтобы снаружи не увидели освещение. Шарик под потолком начал тускнеть ближе к утру. Напуса категорически выступила против того, чтобы я шел ночью в хлев к Бежу. Если увидят гуляющего ночью ку-дара, его ждет неминуемое наказание. Даре-Ач не был концлагерем, по утрам никто не проводил перекличку ку-даров, сверяя их место ночевки. Каждый ку-дар волен выбирать себе хлев на ночь или на длительное проживание. Я предпринял несколько попыток, убеждая Напусу бежать, но она сразу отмела этот вариант:

— Отряд этот верхом, куда бы я не бежала, меня быстро догонят. А Легвау не упустит мой след, если он меня уже один раз нашел. Их «сиги» очень быстрые, могут скакать даже под прямым сирдом не останавливаясь. Я просто устану и не смогу дать бой, лучше использую свет сирда, может, смогу убить Легвау, пока он не нашел оставшихся жриц.

При словах, что сражаться с врагами будем вдвоем, Напуса пришла в ужас, заявив, что все жрицы Сирдаха не стоят волоса бороды Кохана. Сложилась патовая ситуация: я не мог спасти жрицу, и не мог смотреть, как ее сожгут на костре.

— На костре меня не сожгут, — убежденно заявила Напуса в ответ на мои слова. Она не стала развивать эту мысль, я не стал настаивать, уважая ее молчание. Напуса уступила мне свой тюфяк набитый соломой, сама примостившись на какой-то дерюге. Все мои попытки вернуть кровать законному владельцу немедленно пресекались, устав спорить, я растянулся на импровизированном матрасе.

Сон не шел: слишком много информации крутилось в черепушке бедного ку-дара. Представляю, в каком перенапряжении его нейроны . Жил себе спокойно, столовался со свиньями, никому не мешал, а тут раз — и иномирный разум. А что стало со своим разумом ку-дара? Вселился в мое умирающее тело? Представляю реакцию окружающих, если мое тело выжило и находится под управлением разума ку-дара. Я и раньше слыл немного чудаковатым, но, если такое произошло, стал рекордсменом глупого поведения. Вообще-то нет, «меня» быстро упекут в психушку, где и закончится жизнь настоящего ку-дара в чужом теле.

Глубокой ночью я тихо вышел во двор, чтобы проверить свое ночное зрение. Видимость была отличная, как и в хлеву Бежу. Понятно, почему ку-дарам не разрешают ночью выходить. С крыльца дома Напусы я видел компанию из трех дех-ни идущих по улочке. В Сирдахе нет Луны и звезд: мрачное черное небо накрывает мир. Только сирд, стоящий в зените, видится очень слабым бледным пятном не дающим никакого освещения ночью. Дех-ни шли вслепую, вытянув руки перед собой, спотыкаясь и натыкаясь на разные предметы, из их уст срывались ругательства. Судя по настроению, все трое были пьяны. Чем люди заливают печаль в Сирдахе, и где берут пойло, я не знал: не успел поинтересоваться, да и не сторонник я крепких напитков. Мужчины прошли совсем рядом со мной, даже не догадываясь о моем присутствии. Если все ку-дары видят так, как я, неудивительно, что им запрещают выходить ночью. С таким преимуществом в зрении ку-дары просто могут перебить дех-ни как слепых котят. Оставался еще вопрос, сколько всего ку-даров в Даре-Ач. Я видел троих, но даже если их несколько десятков, эти несчастные подавлены, они глубоко уверены в собственной неполноценности.

Вернувшись в комнату, долго лежал на тюфяке, пытаясь придумать план спасения Напусы. Так и заснул, не придумав нормального варианта спасения. С утра снова начал уговаривать Напусу бежать: если удастся добраться до Диких Земель, есть шанс спастись.

— Нет, Кохан, я стара, а «лан-ги» и Легвау верхом на «сигах», они могут скакать долго, даже когда светит прямой обеденный сирд. Мне не уйти от них далеко, лучше попытаться убить Легвау, тогда оставшиеся жрицы будут в безопасности.

— Тогда выйдем на бой вместе, — даже говоря это, понимал, что толку от меня мало. «Лан-ги», а тем более «сен-ары» — каста элитных воинов, вторые ко всему еще и магией обладают. Трудно вообразить, на что способны обученные «сен-ары», если даже неопытная дочь Сирдария смогла одолеть пятеро жриц Ушоли.

— Нет, Кохан, ты не умеешь обращаться со светом сирда, а как обычный воин каждый из них сильнее тебя. Заклинаю тебя Сирдом, что сотворил нас всех, не выдавай себя, мы так долго ждали твоего возвращения. — Разговаривая, Напуса что-то помешивала в глиняном горшочке, затем поставила его передо мной:

— Поешь, скоро охотники будут в Даре-Ач, тебе нужно вернуться к Бежу, чтобы никто не видел. Не переживай за меня, вступая в культ Ушоли, каждая из нас понимает, что это опасно. Нас к этому готовят с первого дня, сегодня пришел мой день, когда будет испытана твердость моей веры. Ты ешь, нужно возвращаться к Бежу, пока людей мало снаружи.

Еда была вкусная: нечто похожее на разваренную фасоль, вкусно и невероятно сытно. Позавтракав, я поднялся:

— Напуса, еще раз предлагаю бежать. Я смогу нести тебя очень долго, мы успеем дойти до Диких Земель.

— Даже тебе не уйти от «сигов», — грустно улыбнулась женщина. Сегодня она снова выглядела как древняя старуха, от одного взгляда на нее щемило сердце. Головой я понимал, что нам не уйти далеко, тем более если сиги такие быстрые. По описанию, сиги —самые обычные лошади, так, по крайней мере, я понял слова старухи. Она выглянула наружу и, убедившись, что там никого нет, кивнула:

— Иди!

Выскользнув на улицу, я сразу забежал в ближайший проулок, откуда неторопливым шагом направился в сторону площади, за которой находились дома даира и Бежу. Шла первая четверть сирда, и в этот период активность самого светила пока еще терпима, и люди спешили по делам. Дойдя до «набах», увидел, что Нира и Губа там нет, видимо, даир определился с ними, и бедолаги отрабатывают свой невыплаченный «абрал». Впереди по курсу показалась развратная девица, что накануне грозилась найти меня у Ярса. Я свернул в ближайший проулок, надеясь разминуться с ней, но девица успела увидеть меня, развив погоню, требуя остановиться. Несколько раз я выскакивал в совершенно незнакомые места, надеясь сбросить ее с «хвоста». Но незнание поселения сыграло со мной злую шутку: в один из таких «нырков» в переулки я оказался в тупике. С трех сторон стены домов смыкались полностью, не оставив выхода из тупика.

— Ты убегаешь от меня? — плотоядно улыбаясь, девица приближалась ко мне.