Апельсиновый сад вырос в сердце города асторэ с тех пор, как появились первые люди. Учителя сами предложили Милту посадить его, как знак их доверия, показывая, что территория станет принадлежать лишь семерым, куда не будет входа никому, кроме них. Деревья, некогда выращенные гвинами, не давали асторэ такой возможности.

Женщина, сидевшая рядом с Миероном, с черной повязкой, закрывавшей глаза, повернулась к Мерк.

— Младшая. — Она приветливо улыбнулась и чуть склонила голову, отчего из-под её широкополой шляпы выскользнул завиток темных волос.

— На тебе лица нет, — сказала Мири.

— Опять рыдала, что не может использовать силу, — буркнул Моратан, державшийся особняком от всех других.

Младшего из братьев, лучшего друга Мальта, Мерк на дух не переносила. Тот — единственный, кто не упускал возможности посмеяться над тем, что она не может использовать волшебство.

— Хватит! — одернул его Мальт, подошел к ней, обнял. — Что случилось?

— Я кое-что услышала. Кое-что совершенно ужасное.

— Расскажи нам. Расскажи всем, — попросила Мири.

Миерон прервал игру, отложил лютню. Как и его жена — Мали, он раньше других волшебников стал учеником асторэ.

И она рассказала.

Не поверил лишь Моратан. Он криво усмехался и хмыкал, но, видя хмурое лицо Мальта, умерил скептицизм.

— Я не чувствую в моем ноже никакого отравления. Того, что он влияет на простых людей.

— Потому что она перековала кости. Создала из них нечто новое, — тихо ответила Мири. — Я верю ей. Ни к чему Мерк врать. Все, чего мы не понимали, становится ясным теперь.

— Мы — жертвенные животные? — зло усмехнулся Моратан. — Нас создали только ради того, чтобы мы умерли?!

— По крайней мере один из нас, — сказал Милт. — Но я бы не спешил с выводами.

— Не спешил? Брат, а что сделают асторэ, когда решатся? Я что-то не желаю умирать из-за их планов и ошибок. Что будет, когда они узнают, что Мири принесла кости гвинов и у нас теперь эти вещи? Думаешь, нас просто отругают?

Мири кашлянула в кулак:

— Если быть совсем точными, то первую кость принесла Мали. Я просто упомянула как-то о них в разговоре с ней... Но это не меняет сути.

Миерон внимательно и очень пристально посмотрел на нее и сказал:

— Что ты видела? В прошлом?

— Я не могу видеть прошлое, брат. И не знаю, что было до моего рождения.

— Ну, а будущее?

Мири неохотно ответила, отведя глаза:

— Не очень радужное.

— Ты уже знала, — заключил он.

— Я видела вероятности. Но не была уверена.

— Ты отправила меня туда специально, — поняла Мерк. — Нлон не звал меня.

Рыжеволосая осталась невозмутимой:

— Видения лгут. Кто-то должен был их подтвердить. Прости, сестра. Я надеялась, что ошибаюсь. Что нити снова показывают не то, что сбудется. Мы умрем. Они убьют нас, чтобы спасти этот мир. И под «нами» я имею в виду не только тех, кто сейчас здесь. Всех людей. Мы не нужны им.

— Нлон не такой, — возразила Мерк.

— Нлон один. Все ли асторэ думают так же? Мы умрем. Будущее не ошибается. Нас создали для этого.

— Никто не будет плакать по нам, — поддержал Мальт. — Асторэ уничтожили гвинов. Уничтожат нас. Создадут еще кого-то после. У них в руках вечность. Я верю Мерк. Я верю Мири. Если мы промедлим, то погибнем.

— Они сотрут нас в порошок. — Милт смотрел вверх, на облака. — Если только поймут. Я хорошо знаю Текла. Он меня учил. У нас нет шансов в противостоянии. Мы не гвины. Раз ты все это затеяла, расскажи свой план, сестра.

Мири облизнула губы:

— Есть шанс. Там, в башне, где портал. Именно для этого они её и построили. Артефакты...

Миерон рассмеялся в усы, но ему было не смешно:

— Ловко. Действительно ловко. Гвины могли забрать магию у асторэ. Высосать ее. И мы можем. Там, в башне, где силы возрастают многократно. Разом забрать все, что у них было. Стать равными богам. Ведь так?

Он повернулся к Мали. Она все это время сидела, стискивая пальцами стальной посох.

— Так, — тихо подтвердила она и произнесла еще тише: — Так.

Мальт, в отличие от Миерона, улыбался лучезарно. До него тоже дошла идея рыжеволосой.

— Вы же обе видите нити и можете их касаться. Направлять силу, давать её нам, собирать в артефактах. Вы сможете это сделать!

— Да, — вновь сказала Мали.

— Так идем в башню!

— Не торопись, — одернул его Милт. — Вы, воины, все делаете нахрапом. О самом главном ты забыл. Кто-то из нас должен умереть, чтобы открыть дверь туда.

Повисло мрачное молчание. Миерон неодобрительно хмурился, поджимал губы. Моратан побледнел. Мерк опустила глаза и сказала негромко:

— Я согласна.

— Не ты, — возразила Мири. — Только не ты.

— Я самая бесполезная из нас. Во мне нет силы. Я могу помочь хоть чем-то.

— Нет. — Мали сняла с головы шляпу, темные волосы из разбившейся прически упали на щеки и шею, и сказала Мири с уважением: — Молодец. Ты просто молодец, что все продумала.

Та скромно пожала плечами:

— Любой бы догадался.

— О чем вы? — спросила Младшая.

— Ты связана с той стороной. — Милта интересовали только облака. — Когда дверь будет открыта, твой дар проснется. Ты сможешь управлять смертью. А потому не должна умирать.

Мерк остолбенела. Она, слишком потрясенная тем, что узнала, даже не думала о таком. О подобном. О мечте, которая внезапно обрела реальность. Но цена за нее...

— Ты — наш шанс, — подтвердила Мали. — Шанс для того, кто умрет. Ты можешь вернуть его назад.

Моратан присвистнул, и Мерк почудилось в его взгляде уважение.

— Беспроигрышный вариант.

— Ну, тогда вперед, — усмехнулся Миерон. — У Милта острый нож, у Моратана меч. Они сделают дело. Раз ты готов.

— Ты против этой затеи, муж? — Мали повернулась к нему.

— Да.

— Мири видела...

Он отмахнулся от этих слов:

— Я не доверяю видениям сестры. Они нередко ложны, потому что она видит лишь часть нитей. Вся правда видений будет ей доступна лишь с нитями той стороны. После открытия двери. Но не раньше.

— Ты считаешь, что я делаю это ради своей выгоды, брат? — спокойно спросила Мири.

— Нет. — Он посмотрел ей в глаза. — Я так не считаю. Если бы это предложила Мерк, возможно, я и искал бы подоплеку в её действиях. Она могла к такому стремиться, чтобы наконец-то получить дар, стать как мы все. Но ты — нет. Говорю лишь о том, что твои видения часто бывают неточны, а наш риск велик. Так что я против.

— И я, — сказал Милт. — Во всяком случае сейчас. Вот так. Второпях. Надо действовать наверняка.

— У нас нет времени. Асторэ на пороге решения, — напомнил Мальт, начавший сердиться. — Хорошо. Я готов. Убейте меня.

Миерон снова усмехнулся, взял лютню, подумал, но играть не стал.

— Нет. Не ты.

— Я, — сказала Мали. — Это буду я. Нет риска, муж. Мерк справится. Я уже все обсудила с Мири. Уже давно. Я знаю о том, что вы видели, раньше вас всех, еще когда принесла часть гвина. Только у меня есть шанс вернуться, потому что я вижу нити. Найду дорогу домой. Обратно.

— Мири тоже видит.

— Я более талантлива, чем она. У меня больше возможностей услышать зов Мерк. Ты прекрасно знаешь, что я права.

— Нет! Хватит слушать ее!

— Да. Иначе мы все погибнем.

— И все же я бы не торопился, — поддержал Миерона Милт. — Мы ничего не знаем о той стороне. И о том мире. Его законов и правил. Полезем вперед бездумно, словно слепые котята к огню, и нас обожжет. Будет больно.

— Он прав. — Миерон сжал кулак, разжал, пребывая почти в смятении. — Это целый мир. Он существует эпохами, и вы хотите выбросить в него гвинов, заблудившихся, части волшебства асторэ. Не думали, как отреагируют те, кто живет там?

— Если кто-то живет.

— Помолчи, Мальт! Это война. Последствий которой мы не знаем. Они будут сопротивляться, попытаются уничтожить нас.

Мали накрыла своей рукой его руку:

— Ты думаешь о будущем. Подумай о настоящем. Наши жизни, возможно, вот-вот подойдут к концу. Жизни всех людей. Не лучше ли сражаться с бедой, живя, чем не встретиться с ней, умерев? Если асторэ справятся с виной за то, что убили нас, то и я справлюсь с тем, что забрала их силу. Гвины погибли, но они заслуживают возмездия. Они оставили в наших руках способ совершить справедливость — так давай же не будем мешкать.