— Чего ты этим хочешь добиться?

— Хочу максимально огородить её от себя. Я не знаю, кто это все подстроил и не знаю, на что этот человек ещё способен.

— Чем дольше ты будешь находиться здесь, тем меньше вероятности, что ты останешься с ней.

Усмехаюсь, желая скрыть боль от осознания его слов, и достаю из ящика пачку сигарет.

— Пять минут и ты будешь на свободе, Давид. Может стоит выйти и оберегать её, будучи рядом?

— А потом всю жизнь находиться в страхе за её жизнь? Нет, пока я не найду того, кто все это сделал, я останусь здесь. Прошу, хватит говорить о свободе.

— Хорошо, как скажешь.

— Спасибо за понимание, — вздыхаю с облегчением и откидываюсь назад.

— После увиденного, иначе и быть не могло.

Встаёт, протягивает руку. Приподнимаюсь и пожимаю её.

— Завтра приеду с мамой и сестрой.

— Хорошо, — отпускаю руку. — Так для чего ты приходил?

— Как обычно, отчитать, упрекнуть и уговорить выйти отсюда, — делает паузу, переведя дыхание. — После увиденного, больше не заявлюсь к тебе с подобным.

Смотрю на него с благодарностью. Не ждал, что поймёт. Думал, что снова отчитает за мои чувства к Амели. Но, видимо, не на этот раз. Он выходит из камеры, а я, делая затяжку, вновь замираю на снимке в моих руках.

Возвращаюсь в те злосчастные дни, когда жизнь пошла кувырком:

Вечер. Секретарша срочно вызвала меня в офис. По её испуганному голосу понял, что что-то не так, поэтому помчался на работу, без промедлений.

По дороге получил сообщение от Амели:

«Осталось ещё одно длинное завтра без тебя.»

Улыбнулся, ведь понимал, что после этого "завтра", я больше никуда и никогда не отпущу её. Хотел было написать ей ответ, но разрядился телефон.

Доехал до офиса. Поднялся на нужный мне этаж и, не встретив на своём месте секретарши, поспешил войти к себе в кабинет. Я опешил, когда увидел её привязанную к стулу. И только я хотел подойти к ней, чтобы помочь, как получил сильнейший удар по голове сзади.

Пришел в себя я на следующий день в непонятной квартире. Не понимая, что происходит, стал ходить по комнатам, чтобы понять, где я и как здесь оказался. Войдя в спальную комнату, сначала не поверил своим глазам, а оправившись от шока, подбежал к телу незнакомой мне девушки, что лежала бездыханно в луже крови, и надеялся почувствовать её пульс, но увы — она уже была мертва.

Я потерял много времени в поисках телефона, чтобы позвонить в соответствующие органы. В те минуты я туго соображал, что происходит и как нужно себя вести, поэтому, не найдя телефон, я решил выйти из квартиры на поиски связи. Но у порога встретил наряд полиции.

Я стал первым и последним подозреваемым в этом убийстве, а так же в изнасиловании этой девушки. Секретарша опровергла мои слова о произошедшем в офисе, а все улики, каким-то образом, указывали на меня.

Меня подставили, купив всех — это было очевидным. Но сколько бы власти не было у других, власть моего отца была сильнее. Мы, к сожалению, живем в мире, где за справедливость начинают бороться только тогда, когда им платят. И мне нужно было пережить одни лишь сутки в тюрьме, а после — выйти.

Но в очередной раз, все пошло не так, как должно было. Меня привели в комнату, где меня уже ожидал неизвестный, полностью скрывающийся за капюшоном и очками.

— Это вам, Давид Эдуардович, — заговорил голос мужчины, протягивая мне конверт. — Рекомендую прислушаться к этим словам.

Пока я вскрывал конверт, мужчина встал и вышел, оставив меня наедине с тремя снимками в руках. Первая фотография с места неизвестной мне аварии, где машина была разбита вдребезги, а рядом с ней лежало два тела, полностью в крови.

Убрав этот кадр в сторону, взглянул на следующий снимок. Фотография первого тела, полностью изуродованного ссадинами и глубокими ранами, произвела на меня дикий ужас. И не потому, что я слабонервен, а потому, что узнал человека на этом снимке — это был Артем. Я нервно убрал и этот кадр в сторону, желая взглянуть на последний снимок. Но только я посмотрел на него, как вдруг почувствовал колющую боль в груди. Это была Амели. Без сознания, вся в крови и ушибах. Стало тяжело дышать, а на глазах наступали слезы. Это было невыносимо видеть, но я продолжал смотреть на неё, в надежде, что это окажется не она.

Я не сразу заметил надпись под этой фотографией, но когда заметил, понял, что способен на убийство:

«Следующее её фото будет из морга, если увижу тебя на свободе!»

Все мышцы тела напряглись и, скрепя челюстью от ярости, сжал фотографию в кулак.

— Кто это был? — вскрикнул, вскочив.

Ко мне сразу подбежали двое из охраны и связали мне руки за спиной.

— Тихо, парень. Если не хочешь проблем, то успокойся.

Рассудив, последовал их совету и не стал сопротивляться. Потребовал срочный звонок, и меня провели в специальное помещение. Я сразу позвонил Денису, своему другу и верному помощнику, потребовал узнать достоверность той информации, которую увидел.

И он перезвонил спустя несколько минут:

— Вчера вечером, направляясь по проспекту Энгельса, случилось столкновение трёх машин, — начал он, без промедлений. — В одной из них была Амели Григорьевна. Благодаря мужчине, находящемуся рядом с ней, она осталась в живых, так как основной удар пришёлся по нему.

Надежда, что это фотомонтаж разрушилась в одночасье, и, вскочив со стула, швырнул стол к стене. Хотелось уничтожать всё и вся вокруг, хотелось найти того, кто это всё устроил и собственными руками стереть с лица земли!

— Что с ними сейчас? — поинтересовался, как только справился с эмоциями.

— Мужчина в комме, а девушка без сознания, кажется, у неё сотрясение мозга.

— Их жизни сейчас что-нибудь грозит?

— Её жизни нет, его — да!

— Спасибо!

Сбросив вызов, старался сдержать ярость, что рвалась изнутри, но не смог. Орал и крушил все вокруг, пока в кабину не ворвались охранники. Долго не мог прийти в себя от увиденного, чувствуя себя раздавлено. Я пребывал в ужасе и не находил себе места от того, что не могу сейчас быть рядом с Амели.

Естественно, от освобождения я отказался, чем навеял на нашу семью огромный позор, а на себя — ярость отца. Но моя свобода и честь ничего не значили в сравнении с жизнью Амели, и тот, кто всё это подстроил знал, что я поддамся и останусь в сырых стенах.

На следующий день Денис приносит мне информацию об Амели и осведомляет о том, что процесс освобождения Андрея начинается. Попрощавшись с ним и вернувшись в камеру, протягиваю надзирателю нужную купюру и прошу привести ко мне Андрея.

— Друг мой, — слышу приятный баритон за спиной спустя десяток минут.

Приветствую его и предлагаю присесть.

— Что-то случилось? — интересуется, как только мы садимся за стол.

— Мне кажется, пора тебе на свободу, — отвечаю серьёзно.

— То есть? — хмурит брови.

— Процесс твоего освобождения начался.

— Ты серьёзно, Давид?

— Такими вещами не шутят.

Мужчина откидывается на спинку стула, пребывая в шоке. И пока он размышляет о чем-то, я терпеливо жду.

— Что мне предстоит сделать? — спрашивает, поняв всю суть.

— Следить за ней, — протягиваю конверт со всей информацией о Амели. — Круглосуточно. До тех пор, пока я не выйду отсюда!

— И докладывать тебе?

— Нет, как только ты выйдешь отсюда, забудь, что знал меня! С тобой свяжется мой помощник, только ему ты сможешь доверять.

Пока Андрей раскрывает конверт, я нервно закуриваю сигарету.

— Красивая, — говорит мужчина, как только видит её фотографию.

Улыбаюсь ему в ответ и делаю очередную затяжку.

«Очень красивая» — отмечаю про себя.

— Всё будет с ней хорошо, — продолжает следом и кладёт фото обратно.

— Ты единственный, кому я сейчас могу её доверить.

— Время, — раздаётся голос охраны за дверью.

Мы встаём и пожимаем друг другу руки.

— Твоё доверие будет оправдано, — говорит с такой уверенностью, которая лишь подкрепляет мою веру в него.