— Давид, не стоит, правда.

— Говоря это, ты надеешься, что я заберу и верну его обратно? — он повёл бровью и улыбнулся. — Открой.

Я поняла, что выгляжу со стороны крайне абсурдно, поэтому, взяв за хвостик ленты, развязала бантик.

От увиденного я улыбнулась, прикусив нижнюю губу, чтобы сдержать нахлынувшие эмоции. Это была простая нежная подвеска в виде бабочки. Без вычурности, вульгарности и броскости. В моей жизни было много красивых вещей и драгоценностей, искрящихся миллионами лучей. Но эта подвеска, подобно Давиду — с первого взгляда влюбила в себя.

Он так тонко чувствует мои пристрастия, безошибочно выбирая то, что сердцу моему мило. Ромашки, скромная бабочка. Искусство — видеть многогранность в простоте. И этим искусством Давид владеет мастерски.

— Спасибо, — прошептала, подняв глаза на него.

— Нравится?

— Очень, — шире улыбнулась в ответ.

— Той ночью на пляже, ты напомнила мне мотылька, что так безустанно порхает в воздухе.

Я благодарно взглянула в его глаза, а он протянул свою руку к моей и запечатлел мимолётный, сводящий с ума, поцелуй.

«Если я мотылёк, то ты пламя, сжигающее мои крылья.» — прозвучал немой ответ моей души.

Раздался звонок на телефон Давида, встав изо стола, он отошёл поговорить.

Я взглянула ещё раз на подвеску и тяжело вздохнула:

— Но почему тогда, только сгорая дотла, я чувствую себя такой счастливой? — прошептала себе под нос, сжав в руках золотую бабочку.

Мы посидели ещё немного в ресторане, и Давид, как всегда, провёл меня к моему номеру, и мы попрощались. Он ушёл и вместе собой забрал все существующее тепло. Я не могла найти себе места, не могла принять факт того, что уже утром следующего дня нам нужно будет расстаться. Не могла, не хотела, сходила с ума, разрываясь на части от чувств.

Артём написал, что они приедут только утром, что стало для меня причиной для улыбки и грусти одновременно. Я была искренне рада за ребят, которые казались такими влюблёнными друг в друга, но сегодня мне не хотелось оставаться в одиночестве даже на минуту. Я стояла у распахнутого балкона и наблюдала за мерцающей башней.

— Треугольник, — усмехнулась, вспоминая слова Давида.

Этот город останется местом моего счастья. Неважно с кем и сколько раз я ещё сюда прилечу, в одном убеждена точно — Париж навсегда пропитался для меня только им и чувствами, что зародились между нами. Даже сейчас тень любимого мужчины казалось стоит рядом. Но она неосязаема.

Глубоко вдохнув, взяла телефон и набрала мужчину, чей голос теперь дороже всего на свете.

— Да? — прервал гудки его бархатистый голос.

— Дав, вернись, — произнесла отчаянно.

— Я что-то забыл?

«Не забыл. Просто покой мой украл»:

— Да, — вымолвила глухо. — Остаться.

— Амели, я… — замолк на полуслове.

Давид закончил разговор, пообещав прийти.

Я не особо понимала, что делаю. Да и думать особо не хотелось. Я признала поражение разума перед сердцем. И полностью отдалась во власть эмоциям. Во власть ему. Стук в дверь заставил меня встрепенуться.

«Так скоро?» — пронеслось в голове и с трясущими руками я прошла и открыла дверь.

Теперь, когда он снова рядом, я опустила глаза, смутившись своего порыва.

Я боялась своих желаний, заключённых лишь в нем одном. В желаниях быть рядом и никогда не расставаться.

— Проходи — отошла, пропуская его в номер.

Он молча вошёл и прошёл к балкону.

— Никогда раньше не совершала подобного, — вымолвила тихо, подойдя к нему сзади и желая оправдаться перед самой собой.

— Я на это надеюсь, — он развернулся ко мне, наградив нежным взглядом, и аккуратно коснулся моего лица. — Надеюсь, что никому и никогда не доводилось видеть тебя в бликах лунного света.

— Ты первый, — призналась и отвела взгляд.

Медленно притянув меня к себе, он уткнулся губами в шею.

Я сломалась. Сломалась внутри себя, под натиском неизведанных чувств нежной страсти.

Его губы неспешно стали тянуться к моим. И я испугалась происходящему. Не хотела этого, боялась. Понимала, что если мои губы почувствуют на себе его поцелуй, я навсегда потеряю рассудок. И не сумею собрать себя заново.

И будто почувствовав моё состояние, его губы замерли, подарив маленький, но чувственный поцелуй моему подбородку. А после, он просто обнял меня, обвив мою шею руками и уткнувшись лицом в волосы.

Позже, мы включили фильм, — лёгкую мелодраму на фон. А сами удобно устроились на раскрытом диване и вечно отвлекались друг на друга.

— Веришь в любовь с первого взгляда? — улыбнулась, играясь пальцами с его рукой.

— Что это на тебя нашло? — рассмеялся Давид.

— В кино все так просто — пришёл, увидел, полюбил — указала на экран телевизора, где шёл фильм, который мы смотрели.

— В жизни бывает всякое. Порой одного взгляда хватает, чтобы понять, что это тот самый человек — говоря это, Давид изучал каждую чёрточку на моём лице.

— Получается. ты веришь в любовь? — спросила, удивлённо всматриваясь в родные глаза.

Он заулыбался и, взяв мою играющуюся руку в свою, поцеловал в неё:

— А ты? Веришь в любовь?

— Для начала ты мне ответь — рассердилась наигранно.

— Я и ответил — вымолвил чуть тише.

Мурашки по телу пробежали от тепла, что излучал его взгляд.

— Веришь? — повторил свой вопрос.

— Да, — перевела дыхание, так как не хватало воздуха. — Знаешь, я верю, что абсолютно каждый человек способен на любовь.

— Это слегка наивно — хмыкнул Давид, гладя мои волосы.

— Я серьёзно. Просто не всем выпадает такой шанс на счастье; не каждому дано встретить того, кого он сможет полюбить. Понимаешь?

— Понимаю — улыбнулся шире.

Я расплылась в улыбке и потянулась к его груди.

Магия, сказка, волшебство — это можно назвать как угодно, но ни одно слово не сумеет передать того, что я испытывала в его объятиях.

— Отец однажды сказал мне, что каждое столетие рождается девушка необыкновенней всех на свете.

Встретив и узнав тебя, я убедился в подлинности его слов. Ты невероятная, Амели.

Эти слова. Они прошли через всю меня и просочились в самую глубь души.

Я не сумела ничего ответить, слова были излишне. Я таяла в его руках, подобно восковой свечи, и знала точно, — мои чувства прозрачны перед ним.

Он и без слов все понимал. В этом весь Давид.

Мы шептались, смеялись и укрывались объятиями друг друга до самой глубокой ночи. Я не вела счёт времени и не заметила сон, который тихонько подкрался ко мне, заставив уйти в своё царство.

Утром мы все собрались в аэропорту, где каждый разлетался по разным уголкам.

На душе скребли кошки, не желая расставаться с Давидом. Настроение у всех было слегка подавленным, но каждый старался разбавлять обстановку веселыми шутками и историями.

Миг расставания был неизбежен, как бы не хотелось, он наступил.

Я впервые дала волю своим эмоциям и позволила себе обнять Давида так, как не обнимала никогда раньше.

— Спасибо — прошептала ему на ухо, обвивая его шею руками.

— До встречи в Петербурге, — он сжал одной рукой мою талию, доводя меня до оцепенения.

— Я прилечу не скоро, прям перед…

— Замолчи, — зло перебил меня.

— Давид, это наша последняя встреча? — вымолвила жалким голосом.

Утверждения в моей фразе не было, скорее вопрос, на который хотелось получить твёрдое: «Нет».

— Ты моя, Амели. И теперь этого никто не изменит, — уверенно произнёс мужчина.

«Твоя» — вторил разум.

Их самолёт взлетел первым.

Я старалась скрыть эмоции от друга, не желая его расстраивать, но это ведь Артём, он и без того все чувствовал. Просто обнял меня и пообещал, что все будет хорошо. И мне так хотелось в это верить. Верить им, моим до боле родным мужчинам.

Вернулась в Эз я полностью опустошенная, словно цветок зачахший без воды. Спряталась в комнате и, свернувшись в постели, наконец, позволила слезам скатиться с моих глаз.

Минуты, часы и дни проходили с трудом. Просыпаясь и засыпая, я постоянно думала о нем. И ни о чем другом думать не могла. Находясь в пустой комнате, я слышала его голос, а в темноте видела его глаза.