Кардинал явно был не в восторге, что я вдруг принялся командовать Папской гвардией как своими собственными солдатами – но спорить, на мое счастье, не стал. Я еще не успел подсчитать поредевшее швейцарское воинство, а они с Хельгой и несколькими гвардейцами уже шли обратно к выходу из некрополя. На мгновение у меня даже мелькнула мысль попросить могучего старца на всякий случай прогуляться с нами – и все же наглеть определенно не следовало.

– Что ж, сеньоры, в путь. И да хранит нас всех Господь, – негромко произнес я.

И шагнул в темноту.

– Проклятье… Интересно, здесь глубоко?

Гвардеец снял с плеча винтовку и, присев на корточки, опустил ее вниз. Осторожно, дулом вниз, чтобы не намочить затвор. В мутной воде исчез сначала штык, потом ствол, потом цевье чуть ли не до середины… Дальше экспериментировать владелец оружия благоразумно не стал, но по мрачному выражению лица я понял – дно он так и не нащупал. Значит, глубина по колено, не меньше – а то и по пояс.

Отлично. Только этого не хватало.

Дорога и без этого была не из легких – и к тому же нам приходилось спускаться чуть ли не в полной темноте. Конечно, у гвардейцев были фонарики, но я запретил ими пользоваться – не хватало еще выдать себя раньше времени и напороться на пулемет или трещотку вроде томми-гана. В узком проходе катакомб одна такая игрушка за считанные мгновения могла уменьшить мой и без того весьма скромный отряд вдвое.

Оставалось только полагаться на магию, и даже больше – на чутье Одаренного, позволявшее если не видеть, то хоть как-то двигаться даже в кромешной темноте. Мартин без особого труда поспевал за мной, а вот рядовым бойцам приходилось куда хуже – то и дело то один, то другой цеплял макушкой низкий свод коридора и с тихой руганью принимался потирать ушибленное место.

Но никакой другой дороги здесь, похоже, не было.

– Интересно, откуда взялась вода? – Я влил чуть побольше магии в Свечу и заозирался по сторонам, пытаясь отыскать хоть что-то похожее на проход. – И где мы вообще, капитан?

– Хотел бы я знать, – отозвался Мартин. – В этих катакомбах заблудился бы сам Святой Петр. Но, кажется, последние четверть часа мы шли в сторону Тибра – и больше не сворачивали…

– Река? – Я втянул ноздрями воздух. – Тогда понятно, откуда этот запах.

Рим возник раньше родного Петербурга на две с лишним тысячи лет – и уж точно не уступал российской столице красотами и всякими архитектурными изысками. Местами его пейзажи, пожалуй, были даже интереснее тех, что я наблюдал почти восемнадцать лет своей жизни. Древние развалины, замки, узенькие улочки, мощеные камнем – все это определенно имело свой колорит.

Но Тибр с Невой не стоял и рядом. Дома река безраздельно властвовала над центральной частью города – а то и над всем Петербургом целиком. Особенно весной – и разливалась так широко, что гранитные набережные едва сдерживали ее густую темно-синюю мощь, а золоченые шпили и купола будто росли прямо из воды.

А Тибр… Тибр просто неторопливо тянул воду к морю откуда-то с севера – тихо, безмятежно и как будто даже чуть сонно. Он и в самом широком месте едва набирал сотню метров, а в этой части города и вовсе превращался во что-то весьма невыразительное. Узкое, мутное, грязное и – чего уж там – не слишком ароматное.

– Запах? – улыбнулся Мартин. – Видимо, вам не приходилось бывать в Венеции, principe.

– Как скажете, капитан. – Я пожал плечами. – Но что все это значит? Мы что, уже спустились ниже уровня реки?

– Едва ли. Лестница не такая уж и крутая. Камни только поддерживают свод, но сама земля рыхлая. – Мартин для пущей убедительности легонько стукнул по стене прикладом. – Будь Тибр совсем рядом – коридор бы уже давно затопило целиком… Нужно идти дальше, principe – другого пути мы не найдем.

– Значит, туда? – Я с изрядным сомнением посмотрел на мутную жижу под ногами. – Что ж, никто не говорил, что быть гвардейцем легко…

Вода оказалась чуть маслянистой на ощупь – зато куда теплее, чем можно было ожидать от декабря. Видимо, она как-то попала сюда из реки и успела застояться и хотя бы немного прогреться. И все же заходить было, мягко говоря, неприятно – особенно когда нога погрузилась по самую середину бедра, а дно провала все еще уходило дальше вглубь.

– Подтяните ремни, сеньоры. Лучше не мочить патроны. – Я закинул винтовку на плечо. – Кто знает, сколько их может понадобиться.

К счастью, выше пояса вода все-таки не поднялась. Мартин уже успел уйти чуть вперед, но я поспешил его обогнать. Чутье Одаренного наверняка предупредило бы об опасности, и все же рисковать не хотелось: у моего Щита были хоть какие-то шансы выдержать полноценный обстрел из нескольких пулеметных стволов.

Теоретически.

– Вы удивительный человек, principe.

Как и любой уроженец Люцерна, Мартин всю свою жизнь говорил по-немецки, но мой титул почему-то произносил на итальянский манер. Видимо, посчитал положенное по этикету «ваше сиятельство» слишком чопорным, а Prinz на родном языке – наоборот, чересчур фамильярным.

– Удивительный? – переспросил я. – И почему же?

– Идете впереди… Мартин на мгновение задумался, подбирая слова. – Да и вообще – идете. По пояс в воде – с нами, простыми солдатами.

– Может, я и не солдат – но мне тоже приходилось носить форму, капитан.

– Не сомневаюсь ни минуты, principe, – кивнул Мартин. – Но теперь ваше положение едва ли предполагает что-то… такое. Вы вполне могли остаться с его высокпреосвященством и не рисковать жизнью в катакомбах.

– Моя жизнь не так уж и дорого стоит… И ее не так уж просто отнять. И если даже что-то и случится – мой император и ее высочество принцесса справятся и без меня. – Я усмехнулся и покачал головой. – В конце концов – кто-то же должен прикрыть ваших людей, если начнется заварушка.

– Спасибо, principe, – тихо отозвался Мартин. – Я бы принес вассальную клятву роду Горчаковых – если бы уже не поклялся служить Святому Престолу.

– Вот как? – Я поудобнее перехватил винтовку. – В таком случае – я бы и сам не отказался стать гвардейцем Ватикана… Если бы уже не был князем Горчаковым.

Обмен любезностями завершился, и дальше мы шагали уже молча. К счастью, идти пришлось недолго: через пару минут Мартин разглядел в полумраке какой-то выступ – а за ним и проход – явно искусственного происхождения. Аккуратный, ровный и куда просторнее, чем узкие коридоры катакомб.

– Похоже, это строили уже куда позже. – Я провел ладонью по заросшим зеленоватой плесенью камням. – Кладка совсем другая.

– Верно, principe. – Мартин заглянул мне через плечо. – Не удивлюсь, если мы выбрались в канализацию… Или что-то в этом роде.

Действительно – здесь все изрядно отличалось от подземелий собора Святого Петра. И не только габаритами прохода и материалом – даже самой атмосферой. Там от каждого камня веяло чем-то древним и таинственным. Любой плиты, любого глиняного черепка и даже вековой пыли на полу мог когда-то касаться сам апостол – или кто-то из его последователей.

А это место больше напоминало техническое помещение. Заброшенное, тесное – но когда-то нужное то ли для работ под землей, то ли еще для чего-то. Пару раз я даже заметил в полумраке то ли ржавую трубу, то ли вентиль… то ли ржавую трубу с вентилем. От звука капающей воды впечатление только усиливалось – вместе с сомнительным запахом. Наверняка куда-то сюда сливали нечистоты. Возможно, прямо из Ватикана. Я успел подумать даже о покоях самого понтифика – но тут же отогнал дурацкие мысли прочь. Вряд ли призраку Святого Петра было не лень лететь за нами от самой гробницы – если она вообще была там, наверху – но такое ему бы точно не понравилось.

– Смотрите, principe! – Мартин поймал меня за плечо. – Кажется, там свет!

Я сжал кулак, погасив заклятье – и тут же рухнул на одно колено с винтовкой наизготовку. Гвардейцы чуть замешкались, но, судя по звукам, последовали моему примеру.