— Ах, я уже не знаю, что и думать! — схватившись за голову, сообщила Далила. — Просто схожу с ума! Если ты всех отвергаешь, значит, Анфису убил Калоев?

— Михаил? — усмехнулась тетушка. — Нет, кто угодно, только не он.

— Ты так уверена? Почему?

— Я с Мариной о нем говорила. Михаил абсолютно безволен. Он мог только потихоньку травить. Марина милая, славная девочка. Она ангел, кроткий и чистый. И к тому же очень умна. Просто удивительно, что такая достойная девушка вышла замуж за слабого подлого человека. Мне ее очень жалко. Надеюсь, она окончательно пойдет на поправку, и ты сможешь узнать, о чем она говорила с Людмилой. Не думаю, что после этого многое прояснится, но все же.

— Все равно я пока ничего узнать не могу. Людмила скрывается от меня, а с Мариной врачи вообще говорить запрещают. Похоже, мы всех уже перебрали.

Тетушка подтвердила:

— Похоже, что да.

Далила положила руки на стол и, тщательно расправляя скатерь, упрямо сказала:

— Ну, все, остается одна Людмила. Анфису и Сасуняна убила она. Она же пыталась убить Марину. Больше некому. Остальных подозреваемых ты отвергла.

— Людмила не подозреваемая, — твердо сказала тетушка Мара.

— А кто она? — взвыла Далила.

— Людмила жертва. И все. Давай на этом поставим точку. Людмилу я в обиду не дам.

Самсонова вспомнила: «Вот я дура! Наша Мара Зайцеву Люсю всегда нежно любила. Мара не может быть объективной. В этом деле она мне не помощник».

Бессмысленный уже разговор был прерван телефонным звонком. Звонила Лиза Бойцова.

— Далька! Мариша моя умирает! — не своим голосом завопила она.

— Что случилось? — запаниковала Далила.

— Сахар снова резко поднялся. Врачи собьют, он опять поднимается. Тут собрался сумасшедший консилиум. Одни светила. И ничего не могут поделать. Боятся, что Мариша в кому впадет.

Самсонова поразилась:

— Но как же так? Ведь динамика была положительной. Марина уже шла на поправку.

Бойцова заплакала:

— Никто ничего не поймет, говорят, чудеса, никакие лекарства не помогают. А я точно знаю: кто-то травит Маришу. Я на всякий случай охрану поставила у палаты.

Положив трубку в карман, Далила строго взглянула на тетушку и сообщила:

— Немедленно еду в милицию и рассказываю все про Людмилу.

Тетя Мара устало прикрыла ладонью глаза и прошептала:

— Детка, ты вольна делать все, что угодно, но милиционэры Калоевой не помогут. Только Люсеньку Зайцеву запачкаешь зря.

Калоеву на этот раз удалось спасти. Елизавета Бойцова не поскупилась: поставила перед дверью палаты подруги двух дородных парней, а в самой палате посадила сиделку.

После принятых мер Марина снова быстро пошла на поправку. Теперь в палату к ней никого не пускали, кроме Самсоновой и Елизаветы. Врачей и медсестер, разумеется, тоже пускали, но неохотно. Сиделка же на людей в белых халатах смотрела как гад на лягушку. И все лекарства исследовала придирчиво, со смиренным презрением. Докторам становилось не по себе, и они старались в палате Калоевой без нужды не задерживаться.

Наконец наступил момент, когда врачи разрешили поговорить с Калоевой. Бойцова осторожно попыталась выяснить, кто посещал Марину в тот день, когда у нее резко поднялся сахар. На все вопросы Марина молчала. Когда же Бойцова заплакала от бессилия, Марина грустно ее попросила:

— Не надо, Лиза, не могу я сказать. Она ни в чем не виновата, а вы ее сразу же обвините.

Бойцова не успокоилась. Несколько дней она подбивала Далилу пойти к Калоевой на разведку.

— Ты же психоаналитик, — шипела она, — знаешь все подходы к душе. Расспросила бы Марину, должны же мы знать, кто ее смерти желает.

Самсонова отмахнулась:

— Отстань от нее. По-другому надо нам действовать.

— Как по-другому? — не унималась Елизавета.

— Все преступления надо раскрыть, тогда Марина опять будет в безопасности.

— Ничего себе! — ужаснулась Бойцова. — Раскрыть все преступления! А на Луну слетать нам не нужно?

Этим вечером Далила расположилась в своем кабинете. На лист бумаги нанесла всех подозреваемых. И так и эдак пыталась их совместить, пересечь их интересы, но подозреваемые не совмещались и интересы их плохо пересекались. Особенно не совмещалась покойная Светлана Михайловна с покойной Анфисой. А Далила спешила, чуяла, что от ее расторопности зависит жизнь Марины Калоевой.

И на этот раз Самсонову не подвело чутье. Ночью ее разбудил звонок. Звонила Бойцова и так истошно кричала, что Далила уж было подумала, что Марина скончалась.

Оказалось, что (слава богу!) Марина жива, но сахар резко поднялся опять, снова сбивают, а он поднимается — в общем, история старая.

— Спасают? — спросила Далила.

— Спасли, — выпалила Бойцова. — Но я теперь места себе не нахожу. Что же происходит? Мои ребята клянутся, что в палату никто не входил. В том же клянется сиделка. Как думаешь, их не подкупили?

— Все возможно, — вздохнула Далила.

Повесив трубку, она глянула на часы и подумала: «Эх, нельзя Мару будить, слишком рано, на весь день разболеется. Но что же делать? Надо спешить! Надо анализировать. Мне нужна ее логика. А Мара, ну как назло, сопротивляется. Вредничает, ведь не такие задачки решала. Что же она молчит? Неужели не понимает? Заладила: Людмила не виновата. Ох, не убережем мы Марину, никогда себе не прощу!»

С трудом дождавшись утра, Далила отправилась к тетушке Маре. Машинально жевала песочный пирог. Травяные чаи гоняла. И тасовала, тасовала туда-сюда фигуры подозреваемых. Нотариус с Анфисой был в сговоре, потому она к нему и пришла…

Тетушка версию разбивала:

— Всем известно, как честны наши нотариусы. С кем они только не в сговоре? Что ж, всех клиентов подряд убивать? И ты забыла, его самого убили, Марка Борисовича. Он, кстати, был порядочный человек. Насколько это, конечно, возможно в нашей продажной стране.

— Ах, тетя, не вздумай заговорить о политике, — испугалась Далила.

— Еще чего! Выдвигай свою версию.

— Миша Калоев Анфису убил…

— Почему?

— Я не знаю, — со слезами призналась Далила.

Тетушка посоветовала:

— Вот что, деточка, сдается мне, что Светлану Михайловну надо искать. Оттуда ниточка и потянется.

— Да где же я буду ее искать? Паспортов мне пациенты не предъявляют, настоящих имен их не спрашиваю. Может, она и не Светлана Михайловна, а…

Далила застыла.

— Что, деточка? — испугалась тетушка Мара.

— А что, если Светлана Михайловна и есть Зинка Попова, подруга Пекаловой?

Старушка напомнила:

— Но Светлана Михайловна умерла раньше, чем Зинаида уехала.

— А может, она солгала.

— Зачем?

— Чтобы меня запутать.

Тетушка Мара, пряча улыбку, принялась резать пирог.

— Ах, почему ты мне не помогаешь? — рассердилась Далила. — Надо спешить!

— Куда?

— Нужно Марину спасать!

— Детка, ты увлеклась. Свои силы переоценила. Сама посуди, у тебя шесть трупов: Анфиса, Калоев, Светлана Михайловна, Сасунян, нотариус и Трофимыч.

Далила добавила:

— Семь, ты забыла Рубена.

Тетушка почему-то обрадовалась:

— Именно! Я забыла Рубена! Видишь, как сложно. И что же ты хочешь при этом?

— Марину спасти.

— Детка, прими от меня совет. Ты не следователь. Ты психолог и психиатр, отличнейший психоаналитик. Я так всем и говорю: моя племянница ас. Вот и займись своим делом. Вернись к своим книгам, копай, там ищи, там, в науке разгадка.

— Ты все знаешь! — прозрела Далила. — Предательница! Ты все знаешь! Видишь, как я страдаю, и все же молчишь! Жестокая!

Тетушка племянницу осадила:

— Полегче, родная, полегче, я не господь, я не знаю. Не буду отказываться, версии есть, но все они неутешительны. Расстраивать тебя не хочу. У тебя и без того круги под глазами.

— Но как ты не поймешь! — закричала Далила. — Марину кто-то хочет убить! Марину надо спасать!