— Ты права, у нас у обеих стряслось, но разговор не телефонный! — сообщила Далила, пролетая кометой мимо витрин.

Раздираемая любопытством Семенова (тоже пролетая мимо витрин) жалобно попросила:

— Тогда хоть намекни.

— И намекнуть не могу.

Подруги неслись по универмагу, прижимая к ушам мобильные и не подозревая, что несутся они навстречу друг другу. Столкновение произошло в отделе женских костюмов. Галина с налету наступила Далиле на ногу и громко выругалась, та механически извинилась и, морщась от боли, радостно закричала:

— Семенова! А я тебя все же нашла!

Семенова вырвала у нее телефон и, подбросив его на лодони, саркастично заметила:

— Проще было спросить, где я, а не искать. Но у вас, у умных, все по-дурному.

Самсонова удивилась:

— Ты почему злая такая?

— Лучше скажи, что с Людмилой, — окончательно рассердилась Галина. — Почему ей не открывать?

Далила шепотом сообщила:

— Люська сошла с ума.

Семенова не поверила:

— Да ну!

— Вот тебе и «да ну». Она Карачку своего пристрелила. Сегодня. Я только что с «опером» говорила. Сасуняна нет больше, все, он покойник. Убит прямо в своей машине. И там же нашли пуговицу от халата Людмилы, огромную, бирюзовую.

Рассказывая, Далила смотрела подруге в глаза, а глаза эти глядели поверх ее головы и стекленели от ужаса. Проследив за взглядом Галины, Далила обернулась и остолбенела. Расталкивая покупателей, по универмагу неслась растрепанная Людмила. Неслась прямо на них. Она что-то вопила, но главное, в руке у нее был пистолет!

Подруги так испугались, что не могли тронуться с места. Казалось, ноги вросли в пол. Людмила несется на них, а они, не шелохнувшись, стоят.

Первой очнулась Семенова. Крикнув «сматываемся!», она схватила Далилу за руку и поволокла к лестнице, к выходу из пассажа. Бежали, подворачивая ноги и подламывая каблуки. Как вылетели на улицу, не помнили обе. Выскочили на Невский и, расталкивая прохожих, понеслись по проспекту в сторону Зимнего. Неслись, боясь оглянуться. Когда сломался каблук, Далила вскрикнула и оглянулась. Людмилы она не увидела, но зато поняла, что бежали они не в ту сторону, о чем тут же сообщила подруге.

— Почему это не в ту сторону? — зло спросила Галина, останавливаясь, переводя дух и зорко всматриваясь в толпу.

— Потому что свой «Форд» я оставила во дворе у Сибирцева.

— А кто это?

Далила вздохнула:

— Мой пациент.

— И где он живет?

— На Невском, но ближе к Литейному.

— Ни фига себе! — возмутилась Галина. — Проходить мимо пассажа? Нет, обратно я не вернусь.

— А что же нам делать?

— Поехали на метро.

— А «Форд»?

— Потом заберешь.

Далила нахмурилась, чем разозлила подругу.

— Не жлобись! — возмутилась Галина. — Из-за какого-то «Форда» жизнью моей рисковать?

Сентенция не помогла, Далила по-прежнему хмурилась.

— Ладно, — рассудила Галина, — мотанемся к тетушке Маре, заберем Ангелинку. Потом проводишь нас с дочкой домой и заберешь свой драгоценный «Форд». А сейчас звякни Сибирцеву, пусть пока его сторожит.

— Хорошо, — согласилась Далила, — но при условии, что по пути мы заглянем к нотариусу. Марк Борисович живет в трех шагах от метро.

— Черт с тобой! — сдалась Галина.

По дороге к метро спорили, когда к нему заглянуть. Галина спешила забрать Ангелину, Далила же утверждала, что с девочкой на руках топать к нотариусу глупо и тяжело. В конце концов, это убедило Галину.

В старом подъезде Марка Борисовича было сыро и очень темно. Осторожно нащупывая ступени, подруги добрались до третьего этажа. Там тоже было темно, но из двери нотариуса узкой полоской сочился свет.

— Он дома! — воспряла Далила, вырываясь вперед.

Она утопила кнопку звонка, но Галина сказала:

— Зачем понапрасну звонить, дверь-то открыта.

И поспешно вошла, и нечеловечески завизжала. Далила устремилась за ней, отпрянула и окаменела. Марк Борисович лежал на полу прямо в прихожей. Из-под его головы расплывалась огромная лужа крови.

— Недавно убит, — прошептала Далила. — Надо милицию вызывать.

Любопытная Семенова перестала кричать и деловито спросила:

— Что ты сказала?

Самсонова повторила:

— Надо милицию вызывать.

— Надо, — согласилась Галина и тоненько пропищала: — Как хорошо, что не взяли с собой Ангелину.

— Еще как хорошо, — вздохнула Далила, испуганно глядя на покойного Марка Борисовича.

Домой Далила вернулась ночью. Ее и Семенову придирчиво допросили и отпустили.

«К чему же я подошла?» — спросила себя Далила, падая в кресло без сил.

Итог расследования оказался плачевным. Сторож Трофимыч убит, неизвестно за что. Главный подозреваемый — Сасунян сам оказался жертвой, его застрелила жена. Выходит, он прав был, Анфису убила Людмила, а Далила ему не поверила. И вот результат.

Марка Борисовича застрелила, возможно, тоже Людмила. Почему? Неизвестно. Слишком много вопросов. Зачем он солгал? Чем он был связан с Анфисой? Что он увидел в тот вечер?

Нотариус свои тайны в могилу унес.

Единственное, что удалось раздобыть Далиле, так это адрес Зинаиды Поповой — украдкой от «опера» Далила заглянула в записную книжку покойного.

Этой ночью заснуть не удалось — столько смертей, столько событий. Ворочалась с боку на бок в постели, с болью думала о Сасуняне: не уберегла безвинного человека. Переживала за подругу Людмилу: неужели она так больна? И как теперь быть? Тяжелым камнем на сердце легла смерть Светланы Михайловны. Она-то от чего умерла?

«Бедная женщина, — страдала Далила, вспоминая ее милое, с виноватой улыбкой лицо. — Столько потратила сил, чтобы изучить, а потом и приручить своего злобного мужа. Как бесплодно старалась она из податливой, приятной и доброй стать агрессивной, властной и злой, под стать своему бессердечному мужу. И все равно оставалась хорошей. Но не сдавалась, работала над собой, сил не жалела, и какой результат? Могила».

Захотелось узнать обстоятельства, при которых погибла Светлана Михайловна. Далила глянула на часы — шесть утра. Бонд, разумеется, спит.

И все же Самсонова не утерпела, позвонила, разбудила племянника. Не услышав обычного «Бонд! Джеймс Бонд!», она виновато зашелестела:

— Женечка, извини, что так рано, но мне нужно знать, очень-очень. У тебя уже есть информация по сотовому? Помнишь, я накануне просила.

— Я все всегда помню, и у меня все всегда есть, — ответствовал Бонд и захрапел богатырским храпом.

— Господи, — растерянно прошептала Далила, соображая, что предпринять.

Но в трубке послышался хохот племянника, и его бодрый голос дурашливо сообщил:

— Шутка!

— Что-оо?

— Типа прикол!

Самсонова рассердилась:

— Ах, собачонок, мне не до шуток.

— А что так? — с иронией удивился Бонд. — Шесть утра, самое время повалять дурачка.

— У меня столько проблем, — призналась Далила. — Люсю Зайцеву помнишь?

— Твою одноклассницу?

Бонд восхитился:

— Как ее можно забыть! Ах, эти длинные стройные ножки! Помнится, пацаном любо-вал-сяяяя, — блаженно пропел Евгений и немедленно озаботился: — Надеюсь, Люся не растолстела?

— Хуже?

— Что может быть хуже? — игриво осведомился Бонд и дурашливо испугался: — Неужели пол изменила! Вот так прикол!

Далила трагически сообщила:

— Людмила мужа убила.

В трубке послышалось разочарование:

— Всего-то?

— Какой же ты циник! — поразилась Далила.

Но Джеймса Бонда не прошибить. Евгений громко зевнул, демонстрируя скуку, и подытожил:

— Что за волнения? Обычная городская жизнь: в переходах, в подъездах, за стенкой, на улице соседи, прохожие и друзья щемят, гасят, чморят.

— Слушай, мне не до шуток! — опять рассердилась Далила.

Бонд не унимался:

— Ясное дело, ты не умеешь шутить. Кстати, и я не шучу. Ну да ладно. Лучше скажи, зачем я тебе понадобился в такую рань? Как я понял, помогать Людмиле не надо, с мужем она сама уже справилась…