Отправив трубку в карман, Далила вновь попросила Калоеву:

— Продолжайте, пожалуйста.

Но Марина, тревожно глядя в ее лицо, спросила:

— У вас неприятности?

— Нет, так, пустяки, — солгала Далила, хотя смерть любимой своей пациентки пустяком не считала. — Сасунян первым вошел в кабинет, вы — следом, — напоминая, подсказала она, — и что было дальше?

Калоева разрыдалась:

— Миша лежал на полу. Дальнейшее я не помню. Сознание потеряла. Очнулась в больнице. Сахар резко у меня подскочил, с детства страдаю сахарным диабетом.

— Простите, я, наверное, слишком жестока, — сникла Далила, подумав: «Диабет имеется, хоть в чем-то Сасунян не солгал».

— Вовсе вы не жестоки, — сказала Марина. — Я и без вас постоянно тот жуткий день вспоминаю. Мне лучше выговориться. Я слишком много молчу.

— Да, вам надо выговориться, — согласилась Далила. — Тогда скажите, пожалуйста, вы знаете, куда ваш муж пропадал по пятницам? И почему именно в ту роковую пятницу он остался на фабрике? Михаил объяснил вам, почему, изменив традиции, вы отправились в клуб?

Задавая вопросы, Самсонова видела, как менялось лицо Марины, но уловить суть изменений она не могла. Исчерпавшись, Самсонова замолчала, Калоева же отвечать не спешила. Наконец, изумленно тараща глаза, Марина призналась:

— Далила Максимовна, я ничего не поняла.

— Что вы не поняли?

— Про традиции, клуб и прочее.

Сообразив, что попала впросак, Самсонова осведомилась:

— Что, традиций не было?

Калоева сообщила:

— Традиция в нашей семье была. По пятницам Миша не пропадал. Всю неделю он бывал очень занят, а по пятницам мы обедали в ресторане. Потом возвращались домой. Слушали музыку, пили вино, беседовали, обсуждали события прошедшей недели. Так было и в тот день, только обед затянулся до ужина, и домой я вернулась одна.

Удивленная Далила молчала. Калоева, заметив ее смущение, спросила:

— Интересно, почему вы решили, что Миша по пятницам пропадал? Кто вам это сказал?

— Сасунян, — призналась Далила.

Марина отшатнулась:

— Так я и знала. Но зачем? Зачем он это придумал? Вы мне не скажете?

— Понятия не имею, — солгала Самсонова.

Она не решилась делиться своими ужасными подозрениями и, поспешив сменить тему, спросила:

— Вы не знаете адреса Зины Поповой?

Марина задумалась:

— Зина Попова… А кто это? — рассеянно спросила она.

— Подруга Анфисы.

— Анфисы? — Красивые брови Калоевой изумленно взлетели. — Какой Анфисы?

— Анфисы Пекаловой.

— Я не знаю такой. Кто она?

— Анфиса Пекалова была невестой Рубена, — начала объяснять Далила, но Марина ее перебила:

— Какого Рубена?

Далила безнадежно махнула рукой:

— И этого вы не знаете. Все! Все мне наврал!

Калоева, от удивления тараща глаза, пыталась понять, что происходит. Самсонова ничего ей не объясняла. Далила сама была поражена, она задумалась: вспоминала беседы с Людмилой и с Сасуняном. В калейдоскопе мыслей мелькнула фраза подруги: «Нет, Марина сама не пошла, и Мише идти запретила». Эта фраза прозвучала в ответ на вопрос, была ли Марина на похоронах Рубена.

— Но как же Людмила? — испуганно закричала Далила. — Она-то зачем врала, что вы ненавидели Рубена, а потом и Анфису Пекалову?

Калоева встала на защиту подруги: начала сбивчиво и торопливо убеждать, что Людмила ни в чем не виновата, что это все Карапет, он заставляет всех лгать…

Далила ее не слушала.

«Нотариус еще на работе, — размышляла она. — Если поспешу, возможно, успею его застать».

Быстро распрощавшись с Мариной, она села в «Форд» и стремительно понеслась в свой офис.

«Удивительно, Калоева не знает Анфису, — размышляла она. — Разве возможно такое?

А почему бы и нет? Я что, знала всех любовниц приятелей своего Матвея? Если честно, и приятелей знала не всех.

Интеллигентная Марина придерживается принципов высокой морали, так кто же станет ее посвящать в аморальные отношения?

Конечно, никто. Более того, Калоев держал ее дома, ни с кем не знакомил. Его основная жизнь проходила вне семьи. А Рубен вообще не его друг, он компаньон Сасуняна. Совершенно естественно, что Марина на похоронах у Рубена не была, о чем и говорила Людмила. Неудивительно, что Марина никогда не слышала о Рубене, как и об Анфисе. Нормальные мужья не спешат знакомить жен со своими любовницами.

Но если Марина понятия не имеет об Анфисе. Пекаловой, за что она сердится на Сасуняна?

Она явно убеждена, что Сасунян убил ее мужа.

Но выстрел (видимо, не смертельный) прозвучал в кабинете, когда Калоева с Сасуняном были внизу. Они вдвоем видели Михаила, он им кричал.

Значит, был второй выстрел. Вторым выстрелом Сасунян Калоева и добил.

Но почему второго выстрела не слышал никто? И почему на теле Калоева не нашли второй раны? Посему выходит, что Сасунян не убивал.

Но при этом Марина точно знает, что Сасунян опасен. Не зря же она просила меня разыскать Людмилу и уговорить ее уехать из города.

Неужели у Сасуняна сообщник? Как же он проник незамеченным в офис? Сговор с охраной, с Трофимычем? Не потому ли Трофимыч погиб?

Или все было по-другому. Сообщника нет. Возможно, Михаил действительно хотел застрелиться, но струсил и выстрелил в воздух. А Сасунян первым вбежал в его кабинет и другу «помог».

Эх, знать бы, что Марина скрывает. Ведь она что-то видела, что-то знает», — вздохнула Далила.

Единственное, что было ясно определенно, — Людмила в опасности. Сасунян расчетливый и хладнокровный убийца. Сначала он убивает своего компаньона: в надежде завладеть его долей устраивает поджог. Потом Сасунян убивает Анфису…

Неизвестно, был ли Михаил в ту роковую ночь у Анфисы, ведь они расстались с Мариной вечером. В любом случае Марина не в курсе. Михаил вполне мог повидаться с любовницей, расставшись с женой. Точнее, повидаться ему не удалось, он наткнулся на труп и запаниковал. Не поэтому ли он хотел застрелиться? Сасунян ему тут же «помог».

Но гибель Калоева не развязала рук Сасуняну. Сасуняну не удалось обвинить Михаила в убийстве Анфисы — помешала Марина. Она встала на защиту мужа, и очень успешно. Судя по всему, покойного Калоева подозревать в убийстве Пекаловой никто не собирается.

Очень расстроился Сасунян. Когда он понял, что Марина не позволит очернить покойного мужа, он решил перевести стрелку на собственную жену.

«Вот для чего я ему понадобилась, — прозрела Далила. — Уверена, он и Галину мою обрабатывал. Не зря же она так зла на Людмилу. Позвоню-ка ей и узнаю».

Далила набрала номер подруги и торопливо спросила:

— Галка, ты где?

— У твоей тетушки Мары, — ответила та. — Трубку ей дать?

— А где она?

— В кухне, пирог нарезает.

— Ты расположилась у тетушки лопать пирог? — ужаснулась Далила и возмутилась: — Ну, Семенова! Ни в чем на тебя положиться нельзя! Я послала тебя Людмилу спасать, ты же…

— Да погоди, — перебила ее подруга. — Пирог Мара режет для Ангелинки, а я уходить собираюсь, одной ногой на пороге стою.

— Ну, так и уходи! — приказала Далила. — Людмила в опасности!

Семенова немедленно выполнила приказ. В трубке послышалось:

— Теть Мар, я пошла.

Следом хлопнула дверь, и под цоканье каблуков Галина спросила:

— Даль, ты че звонишь?

— Сасунян тебя против Людмилы настраивал? — без всяких преамбул спросила Далила.

Галина охотно ответила:

— Настраивал, еще как.

— Что говорил?

— Постоянно зудел, что Люська коварная, лживая, жадная, злая, что его ненавидит, что ради денег терпит его. Говорил, что боится ее.

— Боится? Опять привираешь?

— Еще чего. Так и сказал: «В страхе живу. Того и гляди, отравит и станет богатой вдовой». А что, Люське выгодно его отравить, — пошутила Галина. — Он же кобель ненасытный и Люськой своей недоволен. Подходящую бабу себе найдет и бросит Люську в любой момент. При таких шатких раскладах быть богатой вдовой как-то надежней.