И сразу припомнилось, что все мужчины Семеновой были красавцами.

«В таком случае бояться ей нечего. Этот парень далеко не урод», — мысленно отметила Далила и, желая подбодрить подругу, неожиданно для себя проболталась:

— Да все у него нормально, у Голоса твоего, вполне симпатичный мужчина, — не веря своим ушам, ляпнула вдруг Далила.

И Галина словно окаменела.

И долго цепенела Галина Семенова, обсасывая услышанное. Далила тоже молчала, лихорадочно соображая, как объяснить свое внезапное заявление.

— Симпатичный?! — очнувшись, завопила Галина. — Ты-то откуда знаешь?

— Да я и не знаю, я так, предположила, — неумело заюлила Далила.

— Ага! — прищурив глаза, сказала Галина и вцепилась в подругу клещом. — Даже и не думай мне врать! — предупредила она. — Ты врать не умеешь, потому что я вижу тебя насквозь. Короче, не отпущу, пока не расколешься.

Пришлось Далиле рассказывать. Она скороговоркой поведала (окуная подругу в прошлое), как рожала Галина свою Ангелинку, как прихватили ее роды в пути, как вынужден был принимать их случайный мужчина, подобравший ее в Озерках.

— А потом он носил апельсины тебе в роддом[4], — закончила свою сентиментальную повесть Далила. — Видимо, там твои адрес с телефоном ему и дали. Он потом и названивал.

— Но почему? — поразилась Галина. — Неужели я ему такая понравилась, ненакрашенная, пузатая? Я же страшненькая тогда была.

— За ребенка он сильно переживал. Боялся, что Ангелинка не выживет. Когда я к месту происшествия подъехала, он роды принял уже. Окровавленный сверток из нового пиджака своего к груди прижимает, а в свертке малышка. А он в трансе бормочет: «Я пуповину перерезал перочинным ножом. Посмотрите, пожалуйста, на малыша. Ребенок хоть дышит?» Я, помнится, еще удивилась: «А вы сами, что, не смотрели?» И он мне признался: «Я боюсь. Малыш сначала кричал, когда я его переворачивал и хлопал по попе. Но теперь он молчит. Он не умер? Посмотрите, пожалуйста». Чувствуется, стресс бедный мужик получил по полной программе. Видела бы ты его, бедолагу: глаза безумные, губы синие, руки трясутся. Вот так-то, моя дорогая. Видимо, предсказательница не обманула тебя.

— Так вот откуда он взялся, Голос! — прозрела Семенова. — Ой, мамочка! И предсказательницу я встретила часа за два до родов. К нему, получается, шла. Так и есть. А точно ли он мне звонит? Почему ты уверена? — разволновалась Галина.

— Точно-точно, я позже с ним разговаривала…

Наткнувшись на осуждающий взгляд подруги, Далила поспешно добавила:

— Спустя год мы встретились с ним абсолютно случайно. Я даже имени этого парня не знаю.

— Случайно? Тогда как ты поняла, что это он мне звонит?

— Знаешь, было ужасно сложно, но я догадалась, — попыталась отшутиться Далила.

Однако, увидев, как яростно раздуваются ноздри Галины, она испуганно сообщила:

— Однажды я заметила, что он за нами следит во время нашей обычной субботней прогулки. Я догадалась, что делает он это не в первый раз.

— Зачем?

— Видимо, на Ангелинку приходит смотреть.

— Зачем?

— Похоже, ответственностью оброс, невольно считает себя вторым ее папой. Именно из этого я и сделала вывод, что он человек порядочный, как раз такой, какой тебе нужен.

Услышав это, Семенова набросилась на подругу:

— Так что же ты, зараза, молчала! Я тут схожу с ума, теряюсь в догадках, а ей хоть бы хны! И там приметила и тут заключила, а мне ни гугу!

— Да ради тебя и молчала, — рассердилась Далила. — Я боялась, что ты начнешь на него наседать и все испортишь. Ты же у нас любительница форсировать события, а мужчин такая поспешность отпугивает. К тому же не все так просто, как тебе кажется.

— Что еще? — насторожилась Галина.

— В тот день, когда ты рожала, он рвался к жене. Кажется, они собирались на торжество.

— Так он женат?!

Далила поспешила успокоить подругу:

— Был женат, но, похоже, брак у него разладился. Думаю, окончательно.

— Почему ты так думаешь?

— Он же на свидание тебя пригласил.

Галина всплеснула руками:

— Поразительно! Какая вера в святость мужчин! Будто брак помеха свиданию!

— Да нет, — возразила Далила, — он не из таких, не любитель легких интрижек. Мне он показался серьезным, обстоятельным и порядочным человеком.

— Ну, правильно, ты же у нас психолог. И как же все было, уважь, расскажи.

Не обращая внимания на подколки подруги, Далила невозмутимо поведала:

— Полагаю, что брак у него не состоялся, но он пытался удержать его от распада. На самом деле мужчины семейные неурядицы переживают тяжелее, чем женщины. Думаю, он в роддоме узнал, что ты мать-одиночка. Когда стало и ему одиноко, он тебе позвонил.

Разочарованно вздохнув, Галина спросила:

— Значит, не краса моя сразила его? Позвонил мне от одиночества.

— О котором не решался сказать. Но я была абсолютно уверена, что рано или поздно он все же решится, поэтому и боялась тебе о догадках своих говорить. Галь, ты бываешь слишком напористой, а он тогда еще сомневался…

Семенова возвестила:

— Зато теперь у него нет сомнений!

— Ты о чем? — удивилась Далила.

— Я послала его! — призналась Галина и громко завыла: — А все Люська, зараза! Заладила: «маньяк» да «маньяк»! Теперь-то я понимаю: она мне, зараза, завидовала! У самой муж кобель, а меня добрый красивый мужчина обхаживает, порядочный и серьезный!

«Ну вот, — удручилась Далила, — теперь на Людмилу свалит все беды. Будто о красоте и серьезности Голоса не только что узнала сама».

Галина тем временем выть перестала и, в ярости сжав кулаки, зло прошипела:

— Убью эту заразу. Точно Люську убью.

— Если успеешь, — горько вздохнула Далила.

Галина открыла рот:

— А что?

— Похоже, нашу подругу Карачка собрался убить.

— Собственный муж? С чего ты взяла?

Далила выложила свои подозрения:

— С того, что Анфису Пекалову он убил.

Сообщение Далилы не произвело на Галину должного впечатления. Во-первых, она не собиралась подозревать Сасуняна ни в чем, кроме (говоря ее же словами.) «заурядного кобелирования». А что такое «кобелирование»? Снисходительная к мужским шалостям Галина не считала измены зазорным. Во-вторых, она совершенно забыла, кто такая Анфиса Пекалова. Когда же Далила напомнила, Галина фыркнула:

— Ну и что? А зачем Карачке Люську свою убивать? Он же «Опель» ей подарил.

— Если предположить, что Сасунян расчетливый и коварный, то ничего удивительного в его поведении нет, — терпеливо объяснила Далила. — «Опель» он подарил для отвода глаз, чтобы все видели, как он любит жену.

Семенова изумленно уставилась на подругу:

— Ну и дела! Ни фига не пойму, ты с чего это на Карачку взъелась?

Далила утомленно закатила глаза, а Галина, игриво толкнув ее в бок, деловито осведомилась:

— Приставал, что ль, к тебе?

— Уж лучше бы приставал. Все хуже, гораздо хуже. Этот бессовестный Карачка только что на полном серьезе меня убеждал, что его Людмила сошла с ума и из ревности убила Анфису.

— Да ну! — поразилась Галина. — Такое тебе про свою родную жену говорил?

— Именно, — подтвердила Далила.

— Даже не верится. А зачем? Ты же в милицию не побежишь сдавать нашу Люську.

— Не побегу, и он это знает, но все равно говорил. Именно поэтому я и решила, что он собирается Людмилу убить. Сама посуди, Анфиса пишет завещание на имя Сасуняна и в тот же день погибает. Выходит, он первый подозреваемый, и ему ли об этом не знать. Он и пытается на Людмилу стрелку перевести.

— А при чем тут Анфиса? — поразилась Галина.

Далила схватилась за голову:

— Господи! Ты же не в курсе! У Сасуняна был друг и компаньон Рубен, который погиб. Лишь после гибели Рубена выяснилось, что у него есть невеста, Анфиса Пекалова. Она и получила долю своего жениха. Кстати, теперь уже я начинаю задумываться, не Сасунян ли и Рубена убил?