Дмитрий встретил мать виноватым взглядом.

— Ма, кажется, я свалял дурака, — уныло признался он, втянув голову в плечи.

— Что случилось? — испугалась Далила, бросая на пол пакет с продуктами. — Где Марина? — озираясь по сторонам, спросила она.

Дмитрий промямлил:

— Марину увезли на «Скорой».

— Что с ней?

— Кажется, отравление.

— Отравление?! — запаниковала Далила. — Чем ты ее накормил?

Дмитрий пожал плечами:

— Не я.

— Кто же?

— К нам приходила твоя подруга.

— Подруга?! О боже, какая подруга?

— Людмила.

Далила осела в кресле.

— Это ужасно! — закричала она. — Так я и знала! Тебе ничего доверить нельзя!

— Ма, это ты зря, — обиделся Дмитрий и упрямо напомнил: — Я человек надежный.

— Слушай, человек надежный, как мог ты впустить в наш дом Людмилу? — набросилась на сына Далила. — Я же тебе наказала, никого! Понимаешь, никого не впускать!

Дмитрий выразил недоумение:

— Она же подруга твоя.

— Откуда ты знаешь? Ты видел ее впервые!

— Она вошла и спросила: «Ну что, карапуз, забыл, как я таскала тебя на руках?» Я спросил: «Кто вы?» Она ответила: «Ты Дима, а я Люся Зайцева, подруга твоей мамы. Мы с ней одноклассницы».

— О боже! — взвыла Далила и затараторила: — Зачем ты ее впустил? Я же приказала никого не пускать! Никого, понимаешь?

Дмитрий виновато кивнул:

— Ма, сколько можно? Заладила. Понимаю, но она уверенно так вошла, потрепала меня по волосам, сказала, что я сильно вырос. Историю с ходу сплела, вроде я новое платье ее когда-то описал и губную помаду съел. Дорогую. У спекулянтов она покупала. Это было так неожиданно. Я растерялся.

— А Марина?

— Тетя Марина вышла навстречу, сказала, что это ее подруга. Я впустил.

— Какой же ты недотепа! — рассердилась Далила.

— Ну, мама, что я мог сделать? Вытолкать взрослую тетку? Да еще подругу твою.

— Да, прости, кажется, я погорячилась. Ты ничего не мог сделать. Но как же Марина? Она как могла Людмилу впустить? Впрочем, — Далила махнула рукой, — Марина не верит мне. И что было дальше?

Она воззрилась на сына. Дмитрий пожал плечами и недовольно проныл:

— Я точно не знаю. Они на кухню пошли. О чем-то там долго шептались.

— О чем?

— Ма, прости, я не подслушивал.

— Хорошо, что было дальше? — поторопила сына Далила.

— Дальше эта Людмила ушла, а Марина слегла.

— Как слегла?

— Ей стало плохо.

— Как плохо? На что она жаловалась? Ой, Димка, какой же ты увалень! Говори!

Под окриком матери Дмитрий выдал скороговоркой:

— Тетя Марина чуть в обморок не упала. Легла на диван. «Плохо, не вижу, — кричит, — во рту сухо. Неужели твоя мама права? Она меня отравила! Отравила, — кричит, — отравила!»

Далила нетерпеливо прервала сына:

— Ладно, это я уже поняла. Дальше что?

Дмитрий продолжил:

— Тетя Марина приказала мне Бойцовой звонить. Тетя Лиза меня отругала (до сих пор не понял, за что), потом я вызвал «Скорую». Тетю Марину быстро забрали. Затем тетя Лиза примчалась, я сказал ей, что тетю Марину уже увезли. Тетя Лиза еще раз меня отругала (до сих пор не понял, за что) и сказала, что разыщет Калоеву и без помощи не оставит. Сказала: «Всем! Всем заплачу!»

Далила вскочила с кресла, нервно пробежалась по комнате и рухнула на диван. Обхватив ладонями голову, она призадумалась. Дмитрий с убитым видом стоял рядом, не уходил, словно это он (своими руками) отравил тетю Марину и не знает теперь, как оправдаться перед матерью.

— Чем Людмила кормила Марину? — грозно спросила Далила.

Дмитрий попятился:

— Да вроде ничем. Они только кофе пили на кухне.

Далила продолжила за него, горестно и безысходно:

— А кофе варила Людмила.

Сын подтвердил:

— Да.

Самсонова поразилась:

— Откуда ты знаешь, если ты не подслушивал?

— Я подсматривал, — съязвил Дмитрий, но тут же одумался и пояснил: — Эта Людмила шустрая, на кухне возню подняла, турку искала. И спрашивала, где у нас сахар.

— Сахар?! — ужаснулась Далила. — Какой сахар, у Калоевой сахарный диабет! А где же она сама в это время была?

— Тетя Марина у стола на табуретке сидела. Она к стене привалилась. Похоже, была в полном откате.

«Люська что-то ей сообщила, ввела в шок и под шумок накормила сахаром! — пронеслось в голове у Далилы. — А Калоева диабетик. Выходит, убийца Людмила! Убийца она!»

Несколько дней Калоева металась между жизнью и смертью. Врачи опасались комы. Елизавета Бойцова, забросив дела, дежурила у постели подруги. Далила, сбегая с работы, каждый день навещала Калоеву. Из больницы мчалась к тетушке Маре рыдать на ее плече.

— Что делать? — горестно вопрошала она. — Что делать с Людмилой?

Тетушка неизменно отвечала племяннице:

— Ничего. Людмила не виновата.

— Но почему она не хочет видеть меня?

Тетушка хмурилась:

— Если это доказательство ее множественных злодейств, тогда я пас. Тебе на почве дефицита доказательств отказала логика.

Далила вздыхала:

— Правильно, нет у меня доказательств, но есть чутье. Я почему-то уверена, начинать надо с подруги Анфисы, с Зинаиды Поповой, Каждый день ее соседке звоню.

— А девушка не возвращается, — заключала тетушка Мара. — Но это еще не значит, что убийца Анфисы она.

— А кто? Кто убийца?

В который раз уходили в анализ кто убийца Анфисы — почему-то думалось, что разгадка именно в ней, в любовнице всех мужчин. Остальные погибшие: Михаил Калоев, нотариус, Трофимыч и сам Сасунян — звенья все той же цепи.

Кандидатуры предлагала Далила:

— Куськина мать!

Тетушка морщила нос:

— Не-ет. Та скорее яду подсыпет в пирожное.

— Нотариус!

Мара сердито фыркала:

— Марк Борисович был умным мужчиной. Уравновешенным, мудрым. Имей он желание покончить с Анфисой, его не увидел бы этот…

— Изверг, — подсказала Далила.

— Я предпочитаю говорить Костиков или сосед, — с достоинством сообщала тетушка Мара. — К тому же Марк Борисович, я-то уж знаю, был очень трусливым.

— Тогда, может, Костиков Анфису Пекалову и убил? Может, у него есть тайный мотив?

— А как он связан с Мариной? Или с Людмилой? Или с Зинаидой Поповой? Людмила вообще о существовании дома в день убийства Анфисы узнала, как же она могла знать соседа?

Далила сникала:

— Понятия не имею. Похоже, никак. Тогда, может, действительно Сасунян?

— Ему-то зачем? Дача его, завещание на него. Он первый подозреваемый. Соберись он убить Анфису, для начала уговорил бы ее изменить завещание.

— Зинаида Попова могла убить и Анфису, и Сасуняна и скрыться…

Тетушка прерывала отчаянный поток мыслей племянницы:

— Детка, остынь. Как выяснилось, Зинаиде Поповой по завещанию достается не дом в курортном районе, а развалюха в деревне. И личные вещи Пекаловой. Больше, кажется, у нее не было ничего.

— Автомобиль.

— Стала бы ты из-за автомобиля подругу свою убивать?

— Я? — отшатнулась Далила. — Тетя, что ты говоришь? Ты полагаешь…

Тетушка Мара ее перебила:

— Деточка, извини, я гипотетически. Ты же знаешь, гипотетически мы все на убийство способны. И еще, коли на то пошло, скажи, зачем Зинаида Попова убила Трофимыча? Он-то чем ей мешал? Нет, детка, то, что Попова срочно уехала, скорей всего совпадение. Или кто-то об этом ее попросил.

Споры были часты и длинны, но ничего полезного не приносили. Далила на тетушку с вопросами наступала, тетушка легко отражала ее наступление. Результатов по-прежнему не было.

И вот однажды, в один из таких вот споров, Далилу вдруг осенило:

— А Светлана Михайловна не могла Анфису убить? Почему она скрыла свой адрес?

Тетушка Мара, покачав головой, сердобольно заметила:

— Крошка, не нравятся мне круги под твоими глазами. Неделю назад ты была гораздо свежей. А Светлана Михайловна твоя пациентка. Тебе ли ее не знать. Думай сама, способна была покойная на убийство или нет.