— О чем? Не стесняйтесь, чем смогу, помогу.

Он, не мигая, смотрел и молчал.

— В чем же дело? — уже сердито спросила она.

Ответ прозвучал неожиданно.

— Пожалуйста, поговорите с Мариной, — взмолился вдруг Сасунян. — И, пожалуйста, как можно скорей.

Самсонова поразилась:

— Я? С Мариной?

— Да! Срочно!

— Еще и срочно? Как это будет выглядеть? Я с ней не знакома.

— Она знает вас. Вы одноклубницы.

— Марина Калоева посещает женский клуб Елизаветы Бойцовой? — удивилась Далила.

Сасунян, пожимая плечами, сказал:

— Про Бойцову не знаю, но женский клуб она посещает частенько и даже хвалила вас.

— За что же?

— За ваши лекции. Оказывается, вы для Марины авторитет. Когда я ей рассказал, что у Людмилы объявилась подруга-психолог, Марина даже чуть-чуть оживилась.

Далила отметила:

— Выходит, вам удалось с ней поговорить.

— Благодаря вам, — сказал Сасунян. — После нашего разговора я ей позвонил и признался автоответчику, что был у психоаналитика. Когда я назвал ваше имя, произошло чудо: Марина сняла трубку и сообщила про клуб. Она вас очень хвалила, говорила, что умнее вас женщин еще не встречала.

— Спасибо, конечно, — слегка смутилась Далила, — но почему я не знакома с Мариной? Почему я не видела ее у Бойцовой?

Сасунян лишь озадаченно руками развел:

— Вот не знаю. Если я правильно понял, вы с ней разговаривали.

— Правда? Тогда опишите, пожалуйста, мне ее. Как она выглядит?

— Миловидная. Высокая, стройная брюнетка с тонюсенькой талией. Что еще? Да, огромные пронзительно-карие глаза.

— Поэтично вы ее описали, — усмехнулась Далила. — А нет ли у нее пушка над верхней губой и родинки на правой щеке?

— Есть, — кивнул Сасунян. — Трогательный пушок над верхней губой и бархатная родинка размером со спичечную головку.

— Да, я знаю ее, — согласилась Далила. — И действительно с ней говорила. Лишь однажды. Она после лекции ко мне подходила с каким-то семейным вопросом. Видимо, Марина нерегулярно в клубе бывает.

— Этого вам сказать не могу. Я вообще только недавно узнал, что она там бывает. Но зато как узнал, так сразу подумал, что вы должны с ней поговорить.

— Зачем? И о чем?

Возможно, вопрос прозвучал слишком резко. Карапет Ашотович растерялся и пробубнил:

— Меня она не послушает, а вы все же женщина. Женщинам легче найти общий язык, к тому же вы специалист. Марина вас уважает, а меня она даже слушать не хочет.

— Что я должна ей сказать? — изумилась Далила.

— По себе знаю, вы умеете убеждать, — смущаясь, пробормотал Сасунян и выпалил: — Надо убедить Марину уехать из города…

— Вы боитесь, — перебила его Далила, но закончить мысль не посмела.

Карапет Ашотович грустно кивнул:

— Да, серьезно боюсь, не вышло бы то и с Мариной, что получилось с Анфисой. Людмила к Марине ревнует давно, а тут в нее словно черти вселились. Одной Анфисой, боюсь, не ограничится дело. Уж я знаю, что говорю. Короче, скрывать не хочу, я в панике.

— Так и отправьте Людмилу из города.

— Будто она послушает. Что значит «отправьте»? Я ее должен связать? Или в сторожа при ней превратиться?

Взглянув на часы, он вновь спохватился:

— Простите, разговор у нас важный, но я, к сожалению, спешу. Так что мы решили? Вы собираетесь что-нибудь предпринять?

Его повелительный тон Самсоновой не понравился.

— Что я должна предпринять? — спросила она.

Сасунян снова взмолился:

— Далила Максимовна, дорогая, спасите Марину, я вас очень прошу!

— Надеюсь, вы ей не сказали, в чем жену подозреваете? — строго осведомилась Далила.

Он рассердился:

— За кого вы меня принимаете? Нет, не сказал. Да и бесполезно ей говорить.

— Почему?

— Марина мне не поверит. Она дружит с Людмилой и любит ее.

Далила удивленно пропела:

— Да-а? А вот у меня противоположная информация.

Сасунян обреченно махнул рукой:

— Еще бы! Не слушайте вы Людмилу. Это все из-за денег. Моя жена не способна любить. Иногда мне кажется, что даже дочь ей не нужна. У Людмилы одно на уме: деньги, деньги, деньги. Ради них она способна на все. Умоляю вас, уговорите Марину уехать. У ее матери под Питером отличная дача. Пусть Марина с недельку там погостит. А с Людмилой надо что-то делать, срочно…

— Что, например?

Карапет Ашотович растерялся:

— Ну, не знаю, вы же специалист. Таблеток ей дайте, что ли, каких, пусть поспит несколько дней, пока все утрясется.

— Утрясется что? — строго спросила Далила.

Он помотал головой:

— Да не ловите вы на слове меня. Я сам ничего не знаю. А тут еще из-за смерти Анфисы дел свалилось невпроворот.

Самсонова сжалилась:

— Ладно, придумаю что-нибудь.

Сасунян насторожился:

— Что вы хотите придумать насчет Людмилы?

— Галину с ней посидеть попрошу, — сообщила Далила.

— А с Мариной?

— И с Мариной поговорю.

Карапет Ашотович просиял:

— Вот вам ее телефон и адрес. Я очень на вас рассчитываю. Кстати, вы не в курсе, куда пропала Людмила? На мобильный звоню ей, не отвечает.

— Нет, я не в курсе.

— Жаль, — задумчиво вздохнул Сасунян и повторил: — Так вы поможете? Я на вас очень рассчитываю.

— Разумеется, помогу, я же пообещала.

Прощаясь с ним, Далила подумала: «Страшнее всего, когда на тебя начинает рассчитывать подлец и активный манипулятор».

Сасунян действительно был из тех, кто воспринимает жизнь шахматной доской, а людей, соответственно, шахматными фигурами, которые он может двигать по черному и белому полю как ему заблагорассудится.

«Интересно, кто я в его игре? — мысленно рассуждала Далила. — Ладья? Конь? Уж точно, не королева. Спасибо, если не пешка. Пешка?

Да нет, это вряд ли.

Отвести мне роль пешки может только круглый дурак, а Сасунян на дурака не похож.

Следовательно, он отвел мне в своей игре серьезную роль, из которой выйти без ощутимых потерь невозможно. Даже если я постараюсь забыть про него, в моей жизни скорей всего будет происходить то, что он наметил.

Поэтому надо держать ухо востро, но и пугаться не стоит. Будем щупать, искать, размышлять. Надеюсь, встреча с Калоевой прояснит, чего Сасунян добивается и, главное, почему?»

Разумеется, Далиле хотелось сразу поехать к Марине Калоевой.

Хотелось поехать по многим причинам, а совсем не за тем, чтобы выполнить просьбу расчетливого Карапета Ашотовича.

Марина могла знать подругу покойной Анфисы, Зинаиду Попову. Она могла раскрыть причину своей обиды на Сасуняна. У нее наверняка была своя точка зрения на происходящее.

К тому же Марина явная жертва, а жертвы ищут поддержки, которую Самсонова могла дать действенно и умело.

Осознавая свою возможность, Далила не просто по-женски жалела Калоеву, она не просто проникалась сочувствием к попавшему в беду человеку. Далила по своей профессиональной привычке устремлялась на помощь, она всей душой рвалась к тому, кто в ней нуждался.

И все же, возникшая за Людмилу тревога была мучительней и реальней. Далила осознавала, что Людмиле грозит опасность.

Боязнь за жизнь старой подруги взяла верх: Далила к Калоевой не поехала. Она устремилась к Галине Семеновой. По пути позвонила племяннику и, выслушав пафосное «Бонд! Джеймс Бонд на проводе!», торопливо затараторила:

— Женька, прости, что от дел тебя отвлекаю, но срочно твоя помощь нужна. Только прошу, не ругайся…

Евгений тетушку нежно прервал:

— Ну что ты, я и не собираюсь ругаться. Да и нет у меня особенных дел.

Далила встревожилась:

— А что случилось? Ты где?

— Сижу дома.

— Не заболел?

Бонд вздохнул:

— Нет, взял выходной.

«Все ясно, взял выходной и разругался с очередной своей Зайкой, — догадалась Далила и с укором подумала: — Только тогда тетке и рад».

— Говори, что надо? — нетерпеливо спросил Евгений и заверил заранее: — Если смогу, помогу.

— Надо по сотовому номеру вычислить владелицу телефона. И еще, желательно адрес ее узнать. Сможешь?