Остров кишел журналистами, реакционными политическими деятелями, антисоветчиками, белогвардейцами и приверженцами “перманентной революции”. Троцкого буквально осаждали ренегаты коммунистического и социалистического движений, частыми гостями стали представители английской и других разведок.
Спустя некоторое время после провала и ареста Блюмкина в Советском Союзе, куда его Троцкий послал со специальным заданием, личная охрана Троцкого возглавлялась уже французом Раймондом Молинье и американцем Шелдоном Хартом. Потеряв Блюмкина, Троцкий перестал доверять старой гвардии и передал функции своей охраны в руки агентов иностранных спецслужб.
Вот как описывают его в своей книге “Тайная война против Советской России” американцы М.Сайерс и А.Кан: “Лев Троцкий всеми силами старался в изгнании сохранить свою репутацию “великого революционера”. Ему шел пятидесятый год. Приземистый, слегка сутулый, он становился все более грузным и обрюзгшим. Его знаменитая копна черных волос и остроконечная бородка поседели, но движения все еще были быстрыми и нетерпеливыми. Черные глаза за неизменным блестевшим на крючковатом носу пенсне придавали его мрачным, подвижным чертам зловещее выражение. Многих, кто видел его, отталкивала эта “мефистофельская физиономия”.
Троцкий много работал и задавал не меньше работы всем своим секретарям и помощникам. Он неустанно принимал видных корреспондентов и важных персон, предварительно готовясь и репетируя к этому каждое свое движение перед зеркалом. Он завел правило, по которому все корреспонденты обязаны были перед публикацией давать ему на просмотр свои статьи. Из его уст и из-под его пера изливался водопад антисоветской брани и клеветы в адрес Советского Союза, его руководства и лично Сталина.
На Принцевых островах Троцкий дал интервью немецкому писателю Эмилю Людвигу, который спустя некоторое время интервьюировал и Сталина. Троцкий заявил тогда Э.Людвигу: “Россия зашла в тупик, пятилетний план потерпел неудачу, вскоре появится безработица, наступит экономический и промышленный крах, программа коллективизации сельского хозяйства обречена на провал”. “Сколько у Вас последователей в России?” — спросил Людвиг. “Трудно определить. Мои сторонники разобщены, работают нелегально, в подполье”, — последовал ответ.
На вопрос: “Когда Вы рассчитываете снова выступить открыто?” — Троцкий ответил: “Когда представится благоприятный случай извне. Может быть, война или новая европейская интервенция, тогда слабость правительства явится стимулирующим средством”.
Характеризуя цели международного заговора Троцкого в то время, Черчилль в “Великих современниках” писал: “Троцкий ... стремится мобилизовать все подонки Европы для борьбы с русской армией”.
Американский корреспондент Джон Гюнтер, беседовавший с Троцким, отмечал: “Троцкистское движение возникло в большей части Европы. В каждой стране есть своя ячейка троцкистских агитаторов. Они получают директивы с Принцевых островов. Различные группы поддерживают между собой известного рода связь ... Отдельные центральные комитеты связаны с международным центром в Берлине”.
Троцкий в этот период развернул активную деятельность по созданию “Четвертого интернационала” и наладил уже связи со своими единомышленниками в Испании, США, Франции, Норвегии, Чехословакии и других странах. Перед ним стояла задача расширения своего влияния на социал-демократические элементы и подчинения их целям “Четвертого интернационала”.
В этой подрывной работе против мирового коммунистического и рабочего движения, против Страны Советов Троцкий умело действует с ультралевых позиций, с которых выступал еще в борьбе против Ленина, обвиняя советский режим в том, что он трансформировался в “контрреволюционный” и “реакционный”. Эту троцкистскую тактику пропаганды “слева” сразу же подхватили антисоветские элементы всего мира.
Первым международным бумом пропагандистского характера вилось издание его наполовину вымышленной автобиографии под названием “Моя жизнь”, задача которой состояла в том, чтобы очернить Сталина и Советский Союз, поднять престиж троцкистского движения и представить самого себя в качестве “мирового революционера”, вдохновителя и организатора Октябрьской революции в России.
Книга наделала много шума в реакционной прессе, получила высокую оценку Гитлера, который, по словам его биографа Конрада Гейдена, сказал: “Блестяще! Эта книга научила меня многому ...”.
“Моя жизнь” Троцкого стала настоящим учебным пособием для антисоветских элементов, руководством для японских тюремщиков в обработке местных и китайских коммунистов, ее использовало в этих целях фашистское гестапо.
Вслед за этой книгой Троцкий, как из орудийного жерла, стал выстреливать массу различных антисоветских статей, брошюр, книг. Пропагандистская машина Троцкого наводнила Европу, Америку и Азию потоком клеветы, обвинений, разоблачений, закулисных историй, как правило вымышленных различного рода мастерами этого дела.
Не забыл Троцкий и своих сторонников в Советском Союзе. Для них он начал издавать “Бюллетень оппозиции”, который нелегально доставлялся в Союз его курьерами. Этот журнал рисовал страшные картины краха советского режима, его экономики, возникновения гражданской войны и неминуемого разгрома Красной Армии. В нем давались указания об организации подпольной работы внутри страны, призывы к актам вредительства и насилия против советского руководства.
Особый интерес к Троцкому проявляли разведки европейских стран, понимая, что он располагает немалыми возможностями внутри Советской России. Польская Дефензива, фашистская ОВРА в Италии, военная разведка Финляндии, английская “Интеллидженс сервис”, французское “Осзьем бюро” (второе бюро), белоэмигрантские антисоветские организации в Румынии, Венгрии и Югославии предлагали свои услуги, вступали с ним в сделку и оказывали ему свою помощь. Но больше всего шло сближение Троцкого с рейхсвером. За прошедший с 1923 года период организация Троцкого получила от рейха около 2 млн. золотых марок на оппозиционную деятельность внутри Советского Союза и за получаемые разведывательные сведения о ее военном и промышленном потенциале.
Все это осуществлялось до 1930 года через советского посла в Германии Н.Н.Крестинского, когда он был отозван в Москву в связи с назначением на должность заместителя наркома по иностранным делам. Перед Троцким тогда встал вопрос о подборе новых солидных связников и вообще о приобретении своей агентуры, имевшей выходы на заграницу. С таким заданием Троцкий посылает своего сына Льва Седова в Берлин, где он поселяется на частной квартире как студент одного из германских институтов. Основное внимание Седова должно было обращено на изучение и оценку внутриполитических событий в Германии в связи с разгулом фашистских молодчиков и растущим влиянием Гитлера, а также на установление контактов с советскими представителями и специалистами, прибывавшими в Германию по каналам торговых и других связей, и особенно со сторонниками и бывшими последователями Троцкого.
Такое направление деятельности Седова было обусловлено тем, что Советский Союз в то время поддерживал активные торговые связи с Германией по закупкам новых образцов техники и оборудования, что было крайне необходимо для выполнения пятилетнего плана, и тем, что многие видные “бывшие” троцкисты заняли солидное положение во внешнеторговых и промышленных учреждениях.
В брошюре “Лев Седов” Троцкий писал об этой работе своего сына так: “Лев все время был начеку, в неустанных поисках нитей, ведущих в Россию, в погоне за возвращающимися туристами и обучающимися за границей советскими студентами, сочувствующими нам сотрудниками иностранных представительств”. Основное внимание Седова обращалось при этом на установление связи со старыми членами оппозиции, передачу им инструкций Троцкого и получение от них важных сведений для отца.
Так Седов вышел на Ивана Смирнова, бывшего командира Красной Армии и одного из руководителей гвардии Троцкого по гражданской войне. В то время Смирнов, как инженер по специальности, был послан в Берлин в качестве консультанта торговой делегации. На конспиративных встречах на квартире Седова и в городских условиях до Смирнова был доведен план Троцкого о реорганизации тайной оппозиции на основе сотрудничества с германской разведкой.
