Здесь им предстояло расстаться, на этот раз, возможно, уже навсегда.

– Будь осторожен. – Проговорил Маркус, похлопывая Гуари по ладони. – Люди догадываются о твоём существовании.

Имели его слова смысл, или они воспринимались существом, как простой набор звуков, Маркус не знал, но ему хотелось видеть в глазах спасителя понимание. Он искренне жалел одинокое существо, живущее в холодных горах, хотя вряд ли Гуари был способен мыслить такими категориями. Он был свободен, находился в своей стихии, и Маркус испытывал неподдельную радость от того, что ему удалось сорвать затею Алмаза. Сегодня был сохранён кусочек живой природы, часть её первозданного величия, пусть за это и пришлось заплатить человеческими жизнями. Скорее всего, мир только выиграл от того, что его покинул Алмаз Лемурия.

На прощание Гуари легонько сжал ладонью руку Маркуса, а затем развернулся и стал карабкаться по скалам, возвращаясь к седловине перевала. Писатель наблюдал за тем, как фигура существа всё больше сливается с заснеженными камнями, как оно растворяется в пейзаже, приобретая мифическую ауру, свойственную верованиям шаркхомбо.

Теперь следовало заняться собой и подготовиться ко встрече со спасательными отрядами. Для начала Маркус извалялся в снегу, в одном месте он вырыл небольшое углубление – якобы тут его привалило снегом, потом протоптал дорожку от ямы до красного внедорожника. Согласно его версии, лавина застигла его в самом начале подъёма, он только приступил к восхождению на Восточный Арсель, когда сверху послышался гул, а за ним последовала снежная волна. Он стремительно начал спускаться, и до прибытия подмоги сидел возле оставленной машины.

Прибывшие из Ло-Мантанга спасатели обнаружили его в полной сохранности – он сказал, что порвал куртку, напоровшись на камень, и таким же образом поранил руку. Ему поверили и даже назвали везучим, ему сильно повезло, что он не успел подняться выше. В скором времени люди затоптали все его следы – теперь было практически невозможно поймать его на лжи. Спасателям оставалось верить его словам, они видели перед собой живого человека, чудом избежавшего гибели, а большее в тот момент не интересовало. Жители Ло-Мантанга знали, что на перевале должно находиться ещё трое человек, поэтому их внимание в первую очередь было сосредоточено на них. Это позволило Маркусу незаметно покинуть подножие перевала и направиться в сторону «Последнего километра».

По пути к приюту ему всё время попадались спешащие на помощь отряды. Интересно, эти люди проявляли бы столько рвения, если бы знали, кого именно завалило снегом? Спешили бы они на помощь известному убийце, вздумавшему охотиться на горного духа? Или они просто не задумывались над такими вещами, и их абсолютно не волновало, насколько черны души попавших под лавину людей? Заслуживали они спасения? Стоило пытаться откопать их тела? Никогда прежде Маркус не замечал за собой жестокости, но постепенно осознавал, что не стал бы протягивать руку помощи умирающему Алмазу. Что он, собственно, и сделал. Охотник нёс смерть другим, и вполне заслужил её для себя. Если в мире и существовало торжество справедливости, то Маркус лицезрел его жестокое воплощение на тот самом перевале.

Джахиру пришлось раздевать его, когда он доплёлся до приюта. Ему едва схватило сил вскарабкаться по скользкой лесенке, хромой старик выскочил из дверей в одном халате и подхватил под руку Маркуса. Джахир втащил его в «Последний километр». Расшвыривая мебель и плечами открывая двери, донёс до своей комнаты и положил его на кровать. Маркус глядел в потолок, пока шаркхомбо стаскивал с него одежду и растирал конечности. Больше всего на свете Маркусу хотелось спать, откинуться на мягкие подушки, залезть с головой под одеяло и погрузиться в глубокий сон. Уйти от реальности и спрятаться там, где его никто не сумеет достать.

Но прежде им следовало всё обсудить. Маркус обязан был обо всём рассказать сирдару, а тот – внимательно выслушать его. Пока он принимал душ, Джахир быстро собрал перекус и приготовил чай. Маркус вернулся в комнату шаркхомбо, сел на жёсткий стул и на протяжении часа говорил.

Ему показалось, что в глазах старика вспыхнуло негодование, когда Маркус упомянул Пембу Рита и ту роль, которую тот сыграл в разыгравшихся событиях. Национальный герой всех шаркхомбо внезапно представился в совершенно ином свете, он оказался мстительным вруном, и это глубоко задело Джахира.

– Если бы я знал… – Прошептал хозяин приюта. – Если бы я знал, что он тоже встречался с Кангми… ведь тогда всё могло повернуться в другую сторону…

Маркус не представлял, в какую сторону могло бы всё повернуться в таком случае. Он был слишком уставшим, чтобы что-то представлять, он лишь хотел довести историю до конца и как можно скорее получить заслуженный отдых, но всё же счёл нужным прервать повествование.

– Кангми сбросил его со скалы, вряд ли Пемба Рита стал смотреть на эту ситуацию по-другому.

Морщинистое лицо Джахира смотрело на чёрно-белый снимок.

– Возможно, альпинист забрался слишком высоко. Или слишком близко подошёл к его убежищу. Это могла быть не агрессия, а обычная защита. Кангми хотел защититься, обезопасить себя, поэтому вынужден был прибегнуть к крайним мерам…

Маркус был уверен в том, что старику никогда бы не удалось переубедить альпиниста в намерениях существа. Некоторые события люди воспринимают только со своей стороны. Но он не хотел углубляться в дискуссию, а потому пожал плечами и продолжил.

Маркус сказал, что пистолет отца Джахира утащил с собой Тенцинг, на что шаркхомбо лишь махнул рукой, он описал развороченное плечо Алмаза и ту лёгкость, с которой Кангми свернул шею негру. Человеческие увечья ничуть не смутили Джахира, но у него вырвалось ругательство в тот момент, когда Маркус упомянул выстрел Алмаза, угодивший в руку существа. Одно было ясно наверняка – имей Джахир здоровую ногу, он бы ни за что не направился на поиски тел охотников.

Старик внимательно изучил порез на руке Маркуса и вновь поразился целебным свойствам слюны Кангми. Он высказал предположение, что найденная в коллекции существа старая подошва вполне могла принадлежать ему, и в шутку спросил, не лежали ли рядом с пальцами Маркуса его собственные.

Особое внимание было уделено возвращению Маркуса, им вновь предстояло придерживаться одной легенды. После того, как на перевале откопают тела, у кого-нибудь могут возникнуть вопросы, например, почему у одного из трупов свёрнута шея, или откуда там появился ещё один рюкзак? Логично будет предположить, что он принадлежал кому-нибудь из охотников, благо вещи Маркуса не содержали никакой информации о личности своего владельца. Рано или поздно слухи точно дойдут до Пембы Рита и не исключено, что он предпримет попытку расследования. В таком случае покажется крайне подозрительным присутствие ещё одного человека в непосредственной близости от места трагедии, соответственно к тому моменту Маркусу Фломелю нужно находиться как можно дальше от Умптекского массива.

Джахир понимал, что определённые вопросы могут возникнуть и к нему, ведь многим было известно, что перед своей смертью Алмаз Лемурия заходил в приют, однако старый шаркхомбо был к этому готов. Он давно научился утаивать правду, он упражнялся в этом многие года и не сомневался в том, что сумеет найти не вызывающие подозрений ответы.

Оставалось только решить вопрос с отбытием Маркуса обратно, но и тут у Джахира уже всё было подготовлено – один звонок позволил забронировать билет на самолёт, отбывающий завтрашним вечером, второй звонок обеспечил писателю место в поезде, отходящем от Манакаманы и идущим до Бесисахара. Так же он собирался выделить Маркусу один из своих старых рюкзаков и дать целую куртку. При этом он начисто отказался принимать от Маркуса какие-либо деньги: ни за билеты, ни за одежду, ни тем более за проживание в его приюте.

– Это лишь малая часть того, что я могу для тебя сделать. – Проговорил Джахир, прерывая поток возражений Маркуса.

Путешественник некоторое время посопротивлялся, но в итоге был вынужден принять дар шаркхомбо. В действиях старика просматривался глубинный смысл, помышлял об этом Джахир или то было лишь совпадением, но в прошлый раз Умптекские горы преподнесли Маркусу дар – жизнь, а теперь помеченный перевальным духом проводник не желал отпускать его без щедрого подарка. Видимо, правду говорят о том, что жизнь – вечное движение по кругу, а повторяющиеся события отличаются лишь масштабом.