– Я приготовил вам вашу комнату. – Джахир доковылял до стойки и из небольшого стенного шкафчика достал ключ с брелоком в виде яка. – Думаю, вам захочется разобрать свои вещи, переодеться в сухое и немного отдохнуть. Я займусь приготовлением ужина, а потом нас с вами будет ждать очень непростой разговор.

Он протянул ключ на ладони, не сводя пристального взгляда с Маркуса. Тот чувствовал себя под прицелом, ему казалось, что шаркхомбо до сих пор проверяет его. Не сбежит ли он, не откажется ли принимать участие в предстоящем плане. Разве Маркус своим появлением в забытом приюте не показал свою полную готовность? Зачем смотреть на него так испытующе тяжело?

Ключ на ладони выглядел вполне умиротворённо, но Маркусу казалось, что он видит в этом скрытый смысл: возьми ключ из моих рук и снова докажи свою готовность выслушать меня и сделать то, о чём я тебя попрошу! Его решение было принято уже давно, а потому он даже не колебался.

Он забрал ключ и, поигрывая брелоком, двинулся по коридору в направлении комнаты, в которой однажды уже ночевал.

***

Шаркхомбо знал толк в приготовлении вкусной пищи. Вполне может быть, что этот навык входит в перечень обязательных умений горного проводника. Наверное, плохо приходилось тем туристам, чьи проводники не умели готовить, а потому вся группа на протяжении долгого времени должна была перебиваться невкусной пищей. Джахир устроил ему небольшой пир, который, по его словам, был состряпан на скорую руку из тех продуктов, что ещё оставались. Хотел бы Маркус и сам уметь так готовить на скорую руку.

Они удобно расположились в комнате Джахира, вдалеке от чужих ушей и весёлых разговоров. Между ними располагался стол, заставленный грязными тарелками, дымились пузатые кружки с чаем, пахнущим сушёными травами, а на стене всё так же висел чёрно-белый снимок перевала Восточный Арсель. Маркус глазами нашел едва заметную трещину, пересекающую один из склонов седловины.

До сей поры Джахир и словом не обмолвился о причине его звонка. Напряжение, создаваемое его молчанием, висело между ними ощутимым облаком, но пока что не находило выхода. Видимо, старику не хотелось брать с места в карьер, не хотелось с порога вывались плохие новости на голову только что прибывшего человека. А то, что его ждут плохие новости, Маркус не сомневался – при других обстоятельствах между ними не произошло бы телефонного разговора, и он бы не сидел сейчас в «Последнем километре». Условия их встречи вписывались лишь в самый худший сценарий.

Особо громкий смех в общей гостиной заставил Маркуса оторваться от собственных мыслей, он покосился на дверь, но шаркхомбо не придал никакого значения ведущемуся за стенкой веселью. Оно совершенно его не интересовало, Джахир был сосредоточен на собственных переживаниях и не мог больше оттягивать разговор.

– Не боитесь, что пока мы тут сидим, прочие постояльцы могут разнести приют? – Поинтересовался Маркус, чтобы хоть как-то разрушить окружающую их гнетущую обстановку. – У них там какое-то чрезмерное веселье…

Джахир лишь отмахнулся:

– Я далеко не первый год содержу приют, и на своём веку видел и слышал более разгульные празднования, хотя, в общем и целом, как правило, туристский люд не склонен к балагурствам. «Последний километр» спокойно обойдётся без моего внимания этот вечер. Он не развалится. А вот нам нужно очень многое обсудить.

Джахир поднялся со своего стула и, придерживаясь за стену, дошёл до узкого книжного шкафа, заваленного старыми журналами и потрёпанными томиками. Шаркхомбо взял одну книгу и вернулся к столу. Ещё до того, как она оказалась на столе перед ним, Маркус уже узнал её. Ярко-жёлтая обложка была местами порвана, цвета были уже не такими насыщенными, корешок совсем замусолился от частого открывания, и всё же это был экземпляр сборника Маркуса под названием «Осень северного цвета», где он среди прочих описывал своё первое путешествие по Умптекским горам.

Смешанные чувства: и гордость, и стыд, колыхнулись у него в груди, когда Маркус увидел свою книгу в руках шаркхомбо. Впервые он задумался над тем, а не слишком ли много рассказал своим читателям? Не является ли он косвенным виновником тех событий, что привели его обратно?

– Эту книгу мне оставила одна молодая путешествующая пара. – Джахир расположил томик обложкой к Маркусу между их стаканами с чаем. – Между прочим, они проходили тот же маршрут, что ты здесь описал. Можно сказать двигались твоими следами. И выходить из долины Гольца собирались через Восточный Арсель. Насколько я знаю, они успешно с этим справились, легко преодолели перевал, им весьма повезло с погодой и удалось избежать приключений. – Он многозначительно посмотрел на Маркуса, ибо им двоим был ведом смысл слова «приключение» в данном контексте. – Здесь так же имеется весьма лестное описание меня и «Последнего километра», однозначно. Это приятно и в какой-то мере способствует процветанию приюта. За эти три года через меня прошло большое количество народу, и многие при себе имели эту книжку, – он ткнул пальцем в жёлтую обложку, – или признавались в том, что читали её. Несколько раз у меня даже спросили, в каком номере ты останавливался и что с тобой произошло.

Разговор начинал приобретать неприятный для Маркуса поворот. Он внутренне сжался, ожидая, что с минуты на минуту старик откажется от спокойного тона и начнёт выкрикивать обвинения ему в лицо, однако пока ничто в поведении Джахира не говорило об этом. Шакрхомбо, обхватив двумя руками, кружку сделал порядочный глоток. Маркусу пить не хотелось.

– Вы придумали весьма правдоподобную версию случившегося. Ни единого лишнего слова. – Джахир одобрительно ему кивнул, отчего Маркус почувствовал мимолётное облегчение, прекрасно зная, что скоро о нём придётся позабыть. – Я сам многократно перечитывал вашу повесть, людские вопросы заставляли меня подражать вашей легенде и отвечать ей в тон, ведь отчасти я так же являюсь персонажем этой истории. Однако нашлись те, кто за поверхностным описанием разглядывал недосказанные части. Боюсь, что одному человеку удалось раскопать некоторые подробности тех событий.

Маркус откинулся на спинку стула, пытаясь побороть нахлынувшую на него слабость. Естественно, в первую очередь он подумал о тех проблемах, которые это может доставить ему. В сокрытой правде не было ничего страшного или постыдного, прибегая ко лжи, он не пытался обелить свою репутацию или скрыть преступление. Это была оборонительная тактика, направленная на защиту. И судя по всему, в их броне появилась брешь.

– Как вам известно, я практически не общаюсь с жителями Ло-Мантанга. – Спокойно продолжал Джахир. – Но предпочитаю быть в курсе происходящих там событий. Я плачу деревенским детишкам за то, чтобы они рассказывали мне о любых необычных новостях. Предпочитаю узнавать их заранее. Понятно, что в большинстве своём они приносили мне совершенно бесполезные слухи: у кого умер як, кто собирается жениться следующей весной, какая группа остановилась в деревне на ночлег… Я продолжал платить им в надежде на то, что однажды эта схема оправдает себя, и вот три дня назад случилось того, чего я боялся все эти годы. – Джахир выдохнул и вновь пригубил горячий чай. – Они прибежали ко мне всей гурьбой и наперебой стали говорить о большой красной машине, приехавшей в Ло-Мантанг.

При упоминании машины Маркус словно получил пощёчину. Не зря она неосязаемым призраком преследовала его на протяжении всего дня. Он ощущал её причастность к происходящему.

– Красная машина? – Переспросил он, и сирдар кивнул. – Большой джип, внедорожник. Я знаю о нём. Утром я был в Манакамане, и там мне первый раз про него рассказали. По дороге сюда мне регулярно попадались его следы, а в Ло-Мантанге я увидел его. Местные жители крутились вокруг него, наверное, заполняя багажник. Я предполагал о нём услышать от вас, потому что его появление показалось мне подозрительным.

– Увы, я не сразу обратил на него внимание, – вид Джахира говорил о том, что он сильно винил себя за совершённую ошибку, – лишь только под вечер того дня ко мне прибежал один мальчишка и рассказал, что услышал от своего отца. Внутри машины было много оружия, и жители деревни наблюдали за тем, как его переносят в отдельный дом. Это обстоятельство смутило меня, но даже тогда я всё ещё не осознавал всю серьёзность этого знамения. Пока приехавший охотник не пришёл в мой приют.